Значит, этот экспонат украл Андре. Джошуа стоял уже в паре метров от кровати. Он направил свет на старый матрас, покрытый гнилью, и его луч выхватил из тьмы нечеткий контур, что-то, закрытое простыней на манер савана. Джошуа стало жарко, и он почувствовал одновременно радость и горечь. Там лежали человеческие останки, облаченные в ночную рубашку. Светлая грива волос по-прежнему укрывала череп с пустыми глазницами и коричневой, будто бы обратившейся в уголь, кожей. Именно тут, в недрах земли, и была найдена Кэтрин Александер. Пройдя весь этот путь, Джошуа очутился у последнего ее пристанища, где она стала странной мумией в гниющем саркофаге. Удивление наконец уступило место горю, и Джошуа начал плакать.
— Джошуа, сынок, ты идешь?
Успокаивающий голос матери звучал где-то в отдаленном уголке его мозга. Ему было восемь лет, он чувствовал, как солнце греет его кожу, а сам он концентрировался на важной задаче: поймать ящерицу, которая пряталась между камней, натащенных отцом вглубь сада.
— Даже не вздумай разбрасывать камни, Джошуа! Они могут повредить лезвия газонокосилки.
Он много раз забывал об этом запрете, унесенный в чудесные дали очередным воображаемым приключением. Он сражался с невидимыми противниками и неизменно побеждал. Ящерица скользнула под невысокую стенку и попыталась убежать от охотника. Напрасный труд. Джошуа схватил ее за хвост и поднес к лицу. Маленький радужный зверь бился, извиваясь во все стороны. Потом хвост сдался под весом тела — необходимая цена для выживания.
Джошуа сощурил глаза, и солнце исчезло. Он сидел за своим столом, а фотографии трупа лежали перед ним, словно мрачный комикс. Доктор Кристиан Лапьер стоял рядом. Он приехал из самой Лозанны, чтобы отдать результаты вскрытия лично. Сивилла смотрела на Джошуа с тревогой, словно боялась, что он снова тронется умом.
— Все в порядке, мой милый? — нежно спросила она.
— Я немного не в себе.
— Да все мы тут не себе, — заметила Сивилла. — Хочешь, чтобы о вскрытии с Кристианом я поговорила?
Молодой доктор Кристиан улыбнулся, явно смущенной такой фамильярностью, он не был знаком с Сивиллой.
— Нет. Доктор, я вас слушаю очень внимательно.
— Благодарю. Итак, как я уже упомянул, мы не можем сказать со стопроцентной уверенностью, что это останки Кэтрин Александер. Я запросил сравнение с ДНК ее родителей, чтобы мы могли исключить элемент сомнения.
— Я уверен, что это она! Все сходится! — проговорил Джошуа.
— Да, но нам нужно вооружиться официальными данными перед тем, как сделать заявление о том, что мы разыскали их дочь, — отозвалась Сивилла неопределенно.
— И это подводит нас ко второй теме. Причина смерти. Как вы уже заметили сами, сохранность тела выходит за границы нормы. В науке такое называется омылением; подобный процесс возможен при определенной температуре и влажности. Некоторые останки тысячелетиями находятся в подобном состоянии. Тело хорошо сохранилось, на нем нет никаких отметин, кроме старого пореза на лице, в целом нормально зарубцевавшегося.
Джошуа повернулся, чтобы посмотреть на мумифицировавшееся тело, запечатленное со всех сторон технической бригадой. Перед его внутренним взором встало молодое лицо этой красивой девушки. Какой монстр мог бросить ее на дне своей норы?
— Тело принадлежит пятидесятилетней женщине.
— В 1980 году перед исчезновением Кэтрин Александер исполнилось восемнадцать лет. Все совпадает! — заметил Джошуа.
— Ну да. Сохранность тела позволяет рассуждать о причине смерти, а вот говорить насчет даты я пока поостерегусь. Я бы сказал, что прошел как минимум год.
— Как она умерла? — спросила Сивилла.
— Острая пневмония. По степени деградации легких можно предположить, что вирус перешел в кровь, развился сепсис. Омыление сохранило часть органов, но говорить тут не о чем. В ее случае для лечения хватило бы простых антибиотиков, но я предполагаю, что ей неоткуда было их взять.
— Это урод ее бросил, — прошипел Джошуа сквозь зубы.
— В целом, ее состояние говорит об отсутствии физической активности. Она, конечно, была подвержена слабости и много лежала, это объясняет осложнения заболевания.
— Он мог держать ее в этой пещере тридцать лет? — спросила Сивилла с отвращением.
— По телу так и не скажешь, но кое-какие признаки все же имеются. И я могу сказать кое-что еще.
Джошуа обменялся взглядом с Сивиллой. Что же они пока не слышали? Какой новый ужас им придется познать? Джошуа работал в полиции много лет, сталкивался с разными случаями, видел настоящее насилие… но впервые на его памяти ему попадалось что-то настолько мрачное.
— Я спросил мнения у коллеги-антрополога, и он подтвердил мои выводы. Она была беременна, причем давно.
— А она родила?
— Да, это можно сказать наверняка.
Повисло похоронное молчание. Кусочки пазлов вставали на место в головах Сивиллы и Джошуа. Коробки с вещами разных размеров, футболка с надписью «I’m a cat»… Сомнений быть не могло. Кэтрин Александер родила ребенка, а почти сорок лет спустя неизвестная из Не появилась у маленькой часовенки у подножья трассы для бобслея. Это была ее дочь, родившаяся в недрах горы, и она смогла сбежать! Джошуа представил, каково это — мчаться по подземным коридорам, пользуясь невнимательностью своего палача, каково забираться в раздевалку. Джошуа развернулся и принялся рыться в ящиках.
— Что ты ищешь? — спросила Сивилла.
— Фото. Фото Кэтрин, которое было у неизвестной!
Через несколько мгновений он нашел черно-белый снимок, с поверхности которого на них смотрела Кэтрин Александер, окруженная белым светом.
— Ты только глянь! — сказал он, показывая на темную овальную фигуру на заднем плане.
Джошуа снова повернулся и схватил пачку фотографий, сделанных в пещере. Техники запечатлели все до мелочей, пока ее прочесывали на предмет улик. Одна из фотографий, сделанных от кроватей, показывала стол, коробки с карандашами и часть стены, покрытой зеленоватым мхом.
— На что?
Сивилла только зря щурила свои маленькие глазки, она не видела ничего особенного.
— На это, — Джошуа показал на круглое зеркало, висевшее на стене над столом. Форма идеально совпадала с той, что виднелась на заднем плане черно-белого снимка.
— Фото было сделано там! Прямо там, с кровати! Это она, это дочь Кэтрин Александер.
Неизвестная из Не только что обрела личность. Все замолчали, но в этот момент завибрировал телефон, который Джошуа плашмя бросил на стол. Он взял его и увидел, что на экране высвечивается номер его мамы. Джошуа нажал на «ответить» с неясной тоской.
— Мам? Все в порядке?
— Все отлично, а ты как? — ответила она.
— Перезвоню тебе попозже?
— Конечно. Просто хотела сказать, что к тебе приехал курьер.
— Курьер? Ко мне?
— Да. В наш дом на твое имя. Доставка срочная, от некой Изабель Тернье. Это имя тебе о чем-то говорит?
Мой дорогой Рене!
Прости, что зову тебя этим именем, но для меня ты навсегда останешься Рене, как в день твоего прибытия в приют. После твоего появления я долго думала, писать ли это письмо, но, кажется, у меня нет больше выбора. У меня самой есть ребенок. Его зовут Андре, и он особенный. Он всегда был другим, с самого рождения. Врачи называют его случай синдромом Марфана, но для меня он просто был другим.
Это мой ребенок, и я его люблю так же сильно, как полюбила тебя, когда ты появился в моей жизни. Андре рос со мной, но без отца. Я пыталась сделать все, чтобы дать ему достойное детство, воспитать его хорошим мальчиком. Он очень любил природу, потому что она не насмехалась над ним и не судила его. Конечно, с самого начала я слишком сильно его защищала. Я боялась, что с ним случится несчастье, но мало-помалу начала понимать, что на самом деле несчастье сцепилось в вечной битве со мной. Я вспоминаю, что он жил в лесу целыми днями, забрав сани и нож, подаренные мною ему на день рождения. Я помню его лицо, помню, каким счастливым и смеющимся он бывал после приключений в одиночку. Только потом я поняла, чем же он занимался там на самом деле. Охотники говорили о том, что в лесу попадаются трупы муфлонов, прибитые к деревьям. Сначала я не верила. Да и как поверить в то, что твой собственный ребенок способен на такое зверство. Так вот, он вырос и стал настоящим гигантом. В подростковом возрасте с ним случались припадки ярости столь сильные, что я его боялась. Однажды он схватил меня за горло и пригрозил выпотрошить, как животных в лесу. Но я никому об этом не рассказала. Не потому, что я его боялась, а потому что я его любила безусловной любовью. Врачи объяснили мне, что в его организме что-то не работало, что-то, связанное с генами. Так что в этом была и моя вина. По зимам я трудилась в отеле «Бельвю», но это тебе уже известно. «Бельвю» стал мне семьей, той, которую я сама себе выбрала. Там были мои товарищи, там была та роскошь, которую я никогда не видела в своей жизни. В течение нескольких месяцев я совершенно обычным образом встречалась с людьми, которых бы никогда не увидела в противном случае, жила их жизнью. Этот мир очаровал моего маленького Андре, особенно ему нравилась кухня. Именно там он и пропадал целыми днями. Впервые он встретил Кэтрин, когда им было лет по десять. Я помню детскую комнату отеля. Она поражала воображение: огромное пространство со стеклянным куполом. Дети постояльцев, вернувшись с лыжных прогулок, обычно находились там. Андре тоже проводил там много времени, они забавлялись с Кэтрин. Эта девочка хорошо на него влияла, он забывал о животных и горах, вот до какой степени он был ею очарован. Из зимы в зиму он общался с ней с моей помощью. Я выбила ему место посыльного на кухне, это было его мечтой. Они выросли вместе, и мне даже казалось, что в какой-то момент они были влюблены. А потом настала зима 1980 года, и все изменилось. Кэтрин должно было исполниться восемнадцать, день рождения Андре был чуть позже, но из-за своей болезни он выглядел на десяток лет старше. Она выросла, она больше не желала принимать участия в его играх. Да и как бы все могло сложиться иначе? Андре был ребенком в теле взрослого человека, она — прекрасной юной девушкой из высшего общества. Я попыталась ему все объяснить, попыталась рассказать, что она отвергла его не из-за болезни, попыталась донести, что любовь бывает жестока. Я сделала все, что могла, но мы не можем полностью разделить страдания влюбленного человека. Мы можем только быть рядом с ним. И вот Андре замкнулся в себе. Он нашел свой нож, он вернулся к прогулкам в лесу. Что до меня — я лишь молилась. Много молилась. Но никто меня не услышал, и случилось худшее. Вечером пятого января Кэтрин отметила день рождения с родителями, а потом я нашла их в номере 81, о котором ты меня спрашивал во время своего визита. У Андре был мой ключ, подходивший ко всем номерам, он отвел Кэт рин туда, чтобы поговорить. Но все пошло не так. У него в руке был нож, она сидела на полу, р