ать, утверждая, что теряет там силу и ориентацию в пространстве. Это Леший-то!
Когда я вышла из здания, было около трёх часов пополудни. С полчаса я наблюдала за Ардом и компанией, и ещё час-полтора гонялась по лесу за шустрой Миланой, совершенно забыв обо всём. В лесу темнеет гораздо раньше, особенно, в таком густом, а значит, у нас есть часа три, не больше, чтобы выбраться отсюда или дождаться помощи. Учитывая, что я совершенно не ориентируюсь в таких местах, а Милана, хоть и оборотень, но ещё маловата, вывод можно сделать один — мы в заднице.
— Долго ты собираешься дуться? — ещё минут через десять спросила я, понимая, что сидеть тут вот так — слишком глупо.
— Столько, сколько потребуется, чтобы ты пообещала, что не будешь ничего рассказывать Арду в ближайшие дни, — проворчала Милана, хлюпнув носом, и размазала оставшиеся от слёз грязные дорожки по лицу.
Глава 12
— Что за ребячество? — вздохнула я и попыталась до неё достучаться: — Пойми, милая, этим обманом мы делаем всем только хуже. Рано или поздно, господин проверяющий узнает правду. Но, одно дело — водить его за нос, держа на расстоянии, а другое — заставить поверить, что мы — настоящая семья. Он не простит. И, подумай, что будет, если ты к нему привяжешься, а он исчезнет или причинит тебе, пусть и невольно, душевную боль, пылая жаждой мести?
Конечно, я не думала, что Ард отыграется на ребёнке, но кто его знает, на самом деле.
— Я и к тебе привязалась, — внезапно сказала Милана так тихо, что я услышала только чудом. — Что будет, когда исчезнешь ты? Или хочешь сказать, что останешься здесь и будешь дальше играть роль любящей мамочки?! — в последних словах прозвучала смесь настолько противоречивых эмоций, что я сама едва не заплакала.
Там было всё — вызов, злость и недоверие, затаённый страх и почти болезненная надежда, что сбивала дыхание и переплетала остальные эмоции в тугой комок, подчёркивая их ещё больше. Но, самое ужасное, что я и сама испытывала что-то похожее.
Не представляла, как можно всё провернуть и договориться с настоящим отцом Миланы, чтобы не выгонял меня и не претендовал на что-то большее, нежели забота о его дочери, которую я уже начинала считать своей… Как пережить месть и презрение Арда, когда он узнает обо всём. И, вообще, десятки таких “как”!
— Может, и хочу, — пожала я плечами, понимая, что Милана, затаив дыхание, ждёт моего ответа.
— Правда?! — подпрыгнула она на месте и ойкнула, ударившись об один из корней головой. — И будешь моей мамой?
— Буду, — улыбнулась я, глядя на немного шальные искорки счастья у неё в глазах.
— С ума сойти! — выдохнула лиса и ломанулась из своего убежища, чтобы меня обнять.
А в следующий миг раздался громкий треск с нашей стороны дерева, с которым обломился один из корней прямо под нами, а земля клочьями начала осыпаться вниз, утягивая нас за собой.
— Держись! — крикнула я и стремительно протянула ладонь, за которую судорожно схватилась Милана.
Второй рукой я вцепилась в толстый корень у меня над плечом, пытаясь удержать себя и девочку от падения. Мышцы рывком натянулись, до острой боли и хруста в суставах, когда земля под нами провалилась целым пластом, ухнув в какую-то берлогу, у которой не было видно дна.
— Аккуратно держись за меня и переползай вверх, на корень, а по нему — на землю, но подальше от обрыва, — сквозь зубы выдавила я, чувствуя, как вздуваются вены от напряжения и понимая, что долго нас двоих не удержу.
К счастью, задавать вопросы и спорить Милана не стала, за что ей огромное спасибо. Вместо этого она тесно обхватила меня ногами, а затем — руками, освобождая мою ладонь и позволяя схватиться за ветку и ею тоже, а потом, дрожа и замирая, полезла наверх.
Едва девочка ступила на корень, оттолкнувшись от моих плеч, я выдохнула с облегчением, но ненадолго, потому что, стоило Ланке встать на ноги и сделать шаг, раздался ещё один треск, и мы с визгом всё-таки полетели вниз. Обе. Единственное, что я успела сделать — перехватить лису в воздухе, прижимая к себе и немного извернуться в полёте, рухнув на спину, так и не разжав рук.
Наверное, от сильного удара я ненадолго потеряла сознание, потому что, более или менее, пришла в себя, когда Милана, громко рыдая, стала трясти меня за плечи.
— Постой, — прохрипела я, вяло отстранив её рукой. — Сейчас, детка, подожди минутку. Всё хорошо.
Прикрыв глаза, попыталась пошевелить ногами и перевернуться, проверяя целостность костей, и глухо застонала, понимая, что только чудом ничего не сломала, отделавшись множественными ушибами. Впрочем, ощупав руками землю под собой, поняла, что за это стоило благодарить пласт мха и куски обвалившегося дёрна, что сработали, как перина, принимая наш вес.
Сквозь неровную дыру вверху проникал рассеянный свет, и это позволило немного осмотреться. На берлогу место, в котором мы оказались, походило меньше всего. Скорее, узкая дыра, в которую мы провалились, напоминала вентиляционную шахту, а сама пещера — коридор или тоннель, имевший высокие, в два моих роста, стены и ширину метра полтора-два. Притом, работая в сфере строительства в прошлом, я с уверенностью могла сказать, что место это рукотворное.
— А скажи-ка, милая, нет ли у вас легенд о подземных городах, пещерах или ходах, что когда-то были в этих местах? — задумчиво пробормотала я, поглаживая всё ещё ревущую, перепуганную лису по волосам и шелковистым ушкам.
— Если и есть, я о таких не слышала, — всхлипнув, ответила девочка и ещё крепче прижалась ко мне, пытаясь заглянуть в глаза. — Ты точно в порядке? Прости меня, пожалуйста, это моя вина. Если бы я была более осторожной или, вообще, не залезла бы под это дерево…
— То мы всё равно провалились бы в этот тоннель, возвращаясь обратно, — перебила я её, напряжённо глядя на то, как тонкими струйками сыпется сверху земля, потревоженная нашей беготней. — Так, похоже, здесь нам оставаться нельзя.
Подойдя к одной из стен, дёрнула за переплетение корней и выругалась, когда белёсые отростки остались у меня в руках. Похоже, по ним нам отсюда не выбраться, а жаль. В любом случае, оставаться здесь было нельзя, потому что нас могло завалить в любой момент.
Вздохнув, я начала обходить ловушку по периметру и с удивлением поняла, что была права — это действительно оказался тоннель, только с одной стороны проход был засыпан обвалом, а вот с другой выглядел достаточно прочным. И, стоило мне сделать несколько шагов в ту сторону, как сверху тускло засветилась цепочка крошечных камней, дававших тусклый, но достаточный для передвижения свет.
За спиной послышался очередной грохот, и в спину мне пахнуло потоком спёртого воздуха, который с хрустом осел на зубах крупицами земли.
— Милана! — в панике крикнула я, бросившись обратно, и облегчённо рассмеялась, когда запнулась о перепуганную лису, в животной форме, рухнув вместе с ней на землю. — Слава богу, с тобой всё в порядке! Я чуть полностью не поседела за пару секунд!
— Тяв-тяв, — согласилась она и лизнула меня в нос, а я тесно прижала маленькую оборотницу к груди, целуя её мордашку и пушистые ушки.
Пыль понемногу улеглась, а мы приноровились дышать в этом месте и, наконец, убедились, что назад дороги нет — всё перекрыто обвалом.
— Нужно убираться отсюда, — с тревогой прислушиваясь к шуршанию и треску, сказала я. — Сидеть здесь и ждать спасения бессмысленно. Нас могут найти, а могут и не найти. А даже если ребята отыщут это место, пройдёт какое-то время, прежде, чем разберут завал — действовать магией они, наверняка, побоятся, чтобы нам не навредить. Нас или засыпет здесь очередным обвалом, или мы загнёмся от жажды.
— Тяв! — согласилась Милана, ткнувшись носом мне в лицо.
— Кто-то же построил этот тоннель, — задумчиво пробормотала я, глядя на светлячки под покатым сводом. — Значит, есть шанс, что мы сможем выбраться из него в другом месте. Только, думаю, тебе лучше не оборачиваться. Пока ты такая маленькая, я смогу тебя нести, давая отдохнуть. Да и, в случае чего, тебе проще будет забиться под какой-нибудь уступ.
— Тя-тяв! Уру-ры! — согласилась лиса и, спрыгнув с моих рук, потопала вперёд, намекая, что довольно разговоров. И тут я с ней была полностью согласна.
Дышать рядом с обвалом, обрушившим вентиляционную шахту, сквозь которую мы провалились, становилось всё труднее, а значит, нам нужно было двигаться по направлению к следующей и надеяться, что дальше нет никаких неприятных сюрпризов, и мы сами не загоним этим самым себя в ещё большую ловушку.
Время — довольно странная штука. Бывают ситуации, когда оно тянется, как резиновое, а бывает, что часы пролетают, как десять минут.
Сложно сказать, сколько мы с Ланой шли по подземному тоннелю, вздрагивая от каждого звука. Порой, казалось, что уже целую вечность, на деле же могли отстучать всего четыре-пять часов. Наверняка, на улице уже стемнело, а друзья нас обыскались, но я не жалела, что мы не остались ждать их у обвала. Куда-то же этот коридор нас приведёт? Делать хоть что-то для своего спасения гораздо целесообразнее, чем ждать спасения от других, жалея себя и жалуясь на злодейку-судьбу.
Вот и брели мы — грязные, все в пыли и паутине, надеясь, рано или поздно отыскать выход. А уж там бы мы придумали способ связаться с друзьями.
Некоторое время я ещё старалась считать шаги, чтобы примерно оценить пройденное расстояние — вдруг пригодится, но после десяти километров махнула на всё рукой. Слишком перенервничала и устала.
Было трудно дышать. Всё больше хотелось пить. Милана, которую я тащила на руках большую часть пути, тоже устала и начала тихо поскуливать, а затем, и вовсе, обернулась и пошла рядом, крепко держа меня за руку, заявив, что так ей будет спокойнее.
Что скрывать, здесь, под землёй, даже мне было страшно и неуютно, а каково было ребёнку? Помня об этом, я старалась подбодрить лису и себя, правда, получалось у меня это так себе. Жажда, сухость кожи и неуверенность в будущем совершенно не добавляли нам оптимизма. Но мы хотя бы пытались относиться ко всему с юмором, обсуждая то, что это приключение запомнится нам надолго и также надолго отобьёт охоту к прогулкам по лесу.