Балога решил спросить прямо.
— Ева, почему ты со мной?
— Ты мне понравился, — ответила Ева.
Виталий Евгеньевич улыбнулся. Определенно кейс обладает волшебными свойствами и наделяет своего обладателя способностью нравиться женщинам.
— Ты выйдешь за меня замуж? — спросил он вдруг, настолько неожиданно, что сам удивился.
Ева засмеялась.
— Обязательно!
— Я не шучу, — с волнением проговорил Балога. — Я всегда мечтал о такой женщине, как ты. Красивой, сильной, независимой. Поверь, я смогу обеспечить тебе достойную жизнь!
— Не сомневаюсь, — со смехом сказала Ева.
— Опять смеешься, — с досадой проговорил Виталий Евгеньевич. — А ведь я серьезно. Ева!
Балога вдруг навалился на Еву и стал осыпать поцелуями ее грудь и шею. На мгновение она брезгливо отстранилась, но тут же осадила себя и изобразила на лице блаженство.
— Дурачок, — сказала она и легонько шлепнула Балогу по костлявому лбу. — Какой же ты у меня дурачок.
— Ты выйдешь за меня?
— При одном условии. Достань из бара мартини, налей в бокал и принеси сюда.
— Это единственное твое условие?
— Возможно.
— Тогда я лечу!
Виталий Евгеньевич соскочил с кровати и резво зашлепал к мини-бару. Вскоре они уже пили мартини.
— Как вкусно… — улыбался бухгалтер. — Раньше я никогда не пил такие напитки. Если честно, раньше вообще не пил. Только пиво иногда. — Он отхлебнул из бокала и почмокал губами. Затем перевел взгляд на Еву и отрывисто спросил: — Так выйдешь за меня?
— Ну вот, опять заладил старую песню, — засмеялась Ева. — Я же сказала — выйду. Пей вино и ни о чем не беспокойся.
Виталий Евгеньевич поставил бокал на стол.
— Что-то меня разморило, — устало сказал он.
— Ничего страшного. Отдохни. Я пока сбегаю в душ. Если дождешься — продолжим.
Балога улыбнулся:
— Душ — это хорошо. Только возвращайся скорей.
— Обещаю! А ты пока допей вино.
Ева выпорхнула из комнаты.
Оставшись в комнате один, Балога хотел отпить глоток, но у него вдруг закружилась голова.
«Я пьян, — подумал он. — Как это отвратительно». После чего покачнулся и, ткнувшись лицом в подушку, погрузился в глубокий сон.
Егор снова постучал. На этот раз его услышали. Замок щелкнул, и дверь приоткрылась. На лице Грача не мелькнуло даже тени удивления. Он окинул долговязую фигуру Коренева спокойным взглядом, чуть прищурил черные глаза и поинтересовался:
— Что вам угодно?
— Я хочу, чтобы вы ответили мне на несколько вопросов, — сказал Егор.
Грач пристально посмотрел ему в глаза.
— Вам не кажется, что сейчас не самое удачное время для разговоров?
Егор качнул головой:
— Нет.
— Приходите завтра.
Хозяин отеля попытался закрыть дверь, но Егор подставил ногу. Грач удивленно воззрился на ботинок Коренева. Затем поднял взгляд на его лицо.
— Вижу, вы умеете быть настойчивым. Что ж… Проходите.
Номер, в котором жил Рувим Иосифович, был обставлен антикварной мебелью. На окнах старомодные тяжелые портьеры. Стеллажи забиты книгами. На резном столике в стиле бидермейер — бронзовый бюст какого-то полководца. Возле камина — огромная китайская ваза.
— А у вас тут роскошно, — заметил Коренев, усаживаясь в коричневое кожаное кресло.
— Рад, что вам понравилось.
Грач был в бордовом восточном халате и мягких домашних туфлях. Егор с любопытством взглянул на руки Рувима Иосифовича. Они по-прежнему были в тонких тканьевых перчатках.
— Кто вы? — спросил Грач, в упор глядя на Коренева.
— Я работаю в частном детективном агентстве. Вот мое удостоверение.
Тот скользнул по нему взглядом, но в руки брать не стал.
— Частный детектив, — задумчиво проговорил Грач.
Он повернулся к журнальному столику, взял с него широкий стакан с темным напитком, на дне которого звенели кусочки льда, и сделал большой глоток.
— Я разыскиваю Виктора Лемоха, — сказал Егор.
— Милиция уже пыталась это сделать, — спокойно отозвался Грач. — Однако безрезультатно.
— Возможно, мне повезет больше, — заметил Егор.
Грач взглянул на старинные часы, висевшие на стене.
— У вас есть десять минут, — сказал он. — Через десять минут я выставлю вас отсюда. О чем вы хотели поговорить?
— Перед тем как приехать сюда, я навел кое-какие справки, — сказал детектив. — Вам пришлось выдержать настоящий бой, чтобы доказать свое право открыть в этом месте отель. Да и потом пришлось несладко.
Внешне Рувим Иосифович остался абсолютно спокоен. Однако Егор заметил, как по лицу хозяина «Медузы» пробежало нечто вроде тени. Грач снова поднес стакан к губам и немного отпил.
— Если вы об исчезновении постояльца, то эта история не принесла мне большого вреда. — Рувим Иосифович пожал плечами. — Возможно, сейчас он лежит в шезлонге на берегу Тихого океана и потягивает из бокала коктейль.
Егор нетерпеливо тряхнул головой и сказал:
— Я имел в виду не исчезнувшего постояльца, а скандал, который сопровождал строительство.
Стакан замер у губ Грача. Несколько секунд он сидел молча, затем сказал:
— Богатым людям многие завидуют. Я давно перестал обращать внимание на визг недоброжелателей. Я не воюю с «моськами».
— Верно. — Егор прищурил серые глаза. — Вы предпочитаете от них откупаться.
Грач проговорил глухим голосом:
— Деньги способны творить чудеса. Не знаю, на кого вы работаете, но уверен, вам хорошо заплатили.
— За что?
— За то, чтобы вы потрепали мне нервы.
Коренев улыбнулся.
— А может, я за идею работаю?
— Это вряд ли, — с едва заметной усмешкой проговорил Грач. — Я хорошо знаю типов, подобных вам. Давайте не будем продолжать бессмысленный разговор. Просто назовите сумму.
— Не понял.
— Сколько я должен заплатить вам, чтобы вы убрались из отеля и никогда больше здесь не появлялись?
Лицо Коренева стало холодным и неприязненным.
— Мне уже заплатили, — сказал он. — За работу. И я намерен доделать ее до конца.
Грач помолчал, разглядывая стакан, затем перевел взгляд на Коренева и сухо осведомился:
— Вы любите риск?
— Нет, — ответил Егор. — Но я не из тех, кто его избегает. Кстати, в подвале я видел вашу тетку. Выглядит она скверно. А в наше время людей отдают под суд даже за жестокое обращение с животными.
Грач чуть прищурил темные, недобрые глаза и внимательно посмотрел на Егора.
— И это разнюхали, — без всякого выражения сказал он. — Эта женщина сильно больна, ей необходим сырой воздух. Она меня вырастила после смерти родителей. Не скажу, что моя жизнь в ее доме была похожа на рай, но и адом, в полном смысле этого слова, ее назвать нельзя. Так что сейчас я отдаю старухе свой давний долг.
— Не слишком-то вы ее любите, — заметил Коренев.
— Я не сентиментален и предпочитаю относиться к людям так, как они того заслуживают, — сказал Грач. Он взглянул на часы. — Десять минут истекли. Прошу вас покинуть мои апартаменты.
— А если я этого не сделаю?
— В этом случае мне придется вышвырнуть вас отсюда.
Егор окинул взглядом рослую и грузную фигуру Грача. Мериться с ним силой у Егора не было никакого желания. Он встал с кресла и, не прощаясь, направился к двери. Однако перед тем, как выйти, оглянулся и сказал:
— Наш разговор не закончен. Я докопаюсь до правды, чего бы мне это ни стоило. Вряд ли вы сможете меня остановить.
— Остановить можно любого, — тихо заметил Грач.
Егор холодно усмехнулся:
— Есть только один способ.
Грач улыбнулся и мягко проговорил:
— Возможно, я им и воспользуюсь.
Покидая номер Грача, Коренев оглушительно хлопнул дверью.
— Тут довольно хитрый замок, — сказал Альберт и дунул на черную прядку волос, упавшую на глаза. — Открыть его будет непросто.
Он сосредоточенно разглядывал позолоченный замочек кейса, а Ева смотрела на точеный профиль Альберта.
— Какого черта нам его открывать? — нервно спросила она и покосилась на спящего Балогу. — Возьмем кейс с собой.
Альберт покачал головой:
— Нельзя. Представь себе, что мы ошиблись, и у него там пара чистого белья, флакон одеколона и три детективных романа.
— В таком случае он бы не стал запирать кейс на ключ.
— Кто знает. Может быть, у него такая привычка.
Ева поморщилась. Пока Альберт добирался до номера, она успела одеться, но ей до смерти хотелось принять душ. Она чувствовала себя грязной.
— Что же нам делать? — спросила Ева, все больше злясь. — Может, разрезать ножом?
Альберт нахмурился и покачал головой:
— Это качественный кейс. Под кожей — сетка из очень тонкой и очень крепкой стали. Пилить ее мы будем до утра.
Рассудительный голос Альберта окончательно вывел Еву из себя.
— Не надо рассказывать мне, как все плохо, — резко проговорила она. — Лучше скажи, что ты намерен делать?
— Попробую открыть, — спокойно ответил Альберт. — Этот идиот проспит до самого утра. Времени у нас — вагон и маленькая тележка.
Ева сжала зубы.
— О господи, как ты любишь болтать, — пробормотала она. — Открывай этот чертов замок!
Альберт достал из кармана связку каких-то железных крючочков и принялся по очереди пихать их в замочную скважину кейса. Ева смотрела на это со скорбной гримасой. Ей все происходящее казалось сценой из какого-то дешевого детектива. Спящий богач на кровати, двое любовников у кейса с сокровищем, ночь, тревога, дождь и шум морского прибоя за открытым окном.
— Ну, как? — нетерпеливо спросила Ева.
— Пока никак, — мрачно ответил Альберт. Теперь нервничал и он. Металлические крючки мелко подрагивали в его бледных пальцах. — Очень хитрый замок.
— Ты об этом уже говорил, — гневно сказала Ева. — И ты должен был это предусмотреть, раз решился на такое дело. Работай быстрее!
— Буду работать, если ты заткнешься.
От прежнего спокойствия Альберта не осталось и следа. Теперь, ковыряя замок крючками, он тихо чертыхался.