На толстом лице Лемоха появилось скорбное выражение.
— Около четырех месяцев назад, — сказал он и вздохнул.
Егор глянул на него сквозь облако дыма и уточнил:
— Как это произошло?
— Виктор… Его зовут Виктор… Поехал к морю, чтобы поправить здоровье.
— Он болел?
Толстяк усмехнулся и покачал головой:
— Нет. Но необходимость поправить здоровье может возникнуть и у совершенно здорового человека, вы не находите?
Егор «не находил», но предпочел не дискутировать, лишь сделал нетерпеливый жест рукой — продолжайте, мол.
— У Виктора строительная фирма. Дела идут довольно успешно, но богачом его назвать, конечно, нельзя.
Лемох кашлянул в белый кулак, покрытый рыжеватыми волосками, и продолжил:
— Четыре месяца назад он поехал к морю и поселился в маленьком отеле под названием «Медуза». Довольно претенциозное название, не правда ли?
Посчитав этот вопрос риторическим, Егор не счел нужным на него отвечать. Посетитель, впрочем, и не ждал ответа.
— Отель только что открылся, — рассказывал он, — и по этой причине номера в нем стоили относительно дешево. К тому же в комплекс предоставляемых услуг входили радоновые ванны.
Тут Лемох прервался, чтобы достать из кармана платок. Отер потный лоб, спрятал платок в карман и продолжил:
— На четвертый день пребывания в отеле, вечером, Виктор вышел прогуляться в парк.
— Там есть парк?
— Да. И довольно большой. Парк граничит с лесом. Собственно, когда-то он и был частью леса, но хозяин отеля взял кусок земли в аренду и обнес ее железной оградой.
Егор задумчиво перекатил сигарету из одного угла губ в другой.
— Вы сказали, что Виктор вышел прогуляться «вечером». На улице было уже темно?
— О да, — с непонятной улыбкой ответил посетитель. — На часах было около одиннадцати, а в начале мая на море темнеет рано.
— Не лучшее время для прогулок, — заметил Коренев, с хмурой рассеянностью поглядывая на посетителя. Для себя он уже решил, что не возьмется за это дело. Шансов найти человека, пропавшего четыре месяца назад, не больше, чем отыскать на темной улице оторванную пуговицу. Если Егор до сих пор не выпроводил посетителя из кабинета, то исключительно из вежливости. С тех пор, как дела агентства пошли под откос, Егор тщательно заботился о репутации и никогда не позволял себе хамить клиенту, каким бы законченным идиотом тот ни был.
— Парк был хорошо освещен? — поинтересовался он без особого, впрочем, энтузиазма.
— Там есть фонари, — ответил толстяк. — Но иногда они гаснут.
— Почему?
— Из-за огрехов, допущенных при строительстве. Инвесторы спешили открыть отель к началу сезона. А в спешке, сами понимаете, никак не обойтись без недоделок.
Егор пыхнул дымом и кивнул:
— Ясно. Вы сказали, что парк граничит с лесом. Ваш Виктор мог сбиться с пути и затеряться в лесу.
— Не думаю. Я уже сказал вам, что парк обнесен железной оградой.
— Ах, да, — кивнул Егор. Он выпустил изо рта несколько ровных колечек дыма и посмотрел, как они расплываются в воздухе. — Надо полагать, после исчезновения Виктора милиция хорошенько прочесала парк и лес?
— Разумеется, — с усмешкой сказал Лемох.
Егор подумал, что улыбка здесь не слишком уместна, но озвучивать свои мысли не стал.
— И каковы результаты? — поинтересовался он.
— Они ничего не нашли.
Егор кивнул:
— Ну, это как водится.
Коренев незаметно покосился на упитанную, гладко выбритую физиономию посетителя и подумал, как было бы приятно взять этого самоуверенного олуха за шиворот и вышвырнуть из кабинета.
Посетитель, в свою очередь, вперил в Егора маленькие, глубоко посаженные глаза и слегка прищурился.
— Вам ведь не очень интересно все, что я говорю? — спросил он вдруг.
Егор и глазом не моргнул.
— Слушать посетителей — часть моей работы, — спокойно ответил он.
— Но вы ведь уже решили, что не будете браться за эту работу, разве не так?
«Проницательный, черт», — подумал Егор. А вслух сказал:
— Я предпочитаю внимательно выслушать собеседника, прежде чем сделать окончательный вывод.
— Возможно, — кивнул посетитель. — Но в моем случае вы поступили ровно наоборот. Впрочем, я не сержусь. Искать человека спустя четыре месяца после исчезновения — труд неблагодарный. Редко кто из частных детективов готов за это взяться.
Егор вновь почувствовал непреодолимое желание схватить толстяка за шиворот, протащить до двери и дать ему хорошего пинка под зад.
Посетитель внимательно вгляделся в лицо Коренева и вдруг засмеялся. Смех у него был тихий и мягкий, как звон колокольчика.
— Честное слово, вы мне нравитесь! — сказал он, снова доставая из кармана платок и смахивая с глаз выступившие от смеха слезы.
Егор, глядя на толстяка исподлобья, стал угрожающе подниматься с кресла.
— Ну-ну-ну, — примирительно сказал посетитель. — Не злитесь. Меня рассмешили не вы, а мое собственное положение. Я, видите ли, привык к тому, что подчиненные ловят каждое мое слово. А здесь… Здесь я вынужден играть роль обыкновенного просителя. Ничего не поделаешь, вы — хозяин. И до тех пор, пока я не стал клиентом, можете усмехаться мне в лицо.
Егор молчал. Странное поведение Лемоха немного сбило его с толку. Он по-прежнему горел желанием выставить неприятного посетителя из кабинета, но уже не считал это лучшим выходом из положения.
И тут толстяк заговорил снова:
— Послушайте… — Он немного подался вперед, словно хотел быть уверен, что каждое сказанное им слово достигнет ушей Егора. — Милиция давно прекратила поиски, поэтому вы для меня — последняя инстанция. Я не жду от вас чудес. Но если вы возьметесь за это дело и доведете его до конца, моя благодарность не будет иметь границ.
Серые глаза Егора замерцали, как у кота, увидевшего, как хозяйка ставит на стол тарелочку с маслом.
Толстяк, не сводя с Егора внимательного взгляда, облизнул губы кончиком языка.
— Ну так как? — спросил он.
— Вы должны понимать, что вашего родственника, скорее всего, уже нет в живых, — сказал Егор.
— О, я это понимаю, — кивнул толстяк. — Я реально оцениваю ситуацию. Но если он мертв — подтвердите это. Найдите его тело. Ну, или то, что от него осталось.
Коренев нахмурился. Энтузиазм и благодушный тон Лемоха вновь показались ему неуместными. Он прищурил серые, колючие глаза и сухо осведомился:
— Моя помощница сказала вам, сколько я беру за работу?
— Да, — кивнул толстяк. — И я с удовольствием удвою ваш гонорар.
— Плюс командировочные…
— Ваша секретарша сказала и об этом, — вновь кивнул толстяк.
— Плюс расходы на бензин…
— Это само собой. Господин Коренев, не беспокойтесь насчет денег. Помимо гонорара я заплачу премиальные. Но лишь в том случае, если работа увенчается успехом.
Коренев задумался.
— Ну же, соглашайтесь, — поторопил его Лемох. — Это отличное предложение.
Коренев пристально посмотрел ему в глаза и снова отвел взгляд. Дело по-прежнему казалось ему совершенно безнадежным, однако клиент платил щедро, и со стороны Егора было бы величайшей глупостью отказаться от таких денег.
Лемох поднял руку и взглянул на часы, впервые за время разговора начиная проявлять признаки нетерпения.
— Господин Коренев, — опять заговорил он, — я наслышан о вашей щепетильности. Вернее, о полном ее отсутствии. У вас репутация человека, который готов отрезать себе ногу, если кто-то предложит за нее хорошие деньги.
Егор прищурился.
— Вижу, вы не церемонитесь, — заметил он. Затем вмял окурок в пепельницу, снова взглянул на посетителя и улыбнулся улыбкой, больше похожей на волчий оскал. — Я возьмусь за это дело, — сказал он. — Сейчас мы подпишем договор, и вы заплатите мне аванс. А завтра утром… — Он вставил в рот новую сигарету и щелкнул зажигалкой. — Завтра утром я отправлюсь в ваш чертов отель.
Анна Умнова откинула со лба каштановую челку и взглянула на себя в зеркало. Для своих тридцати двух она выглядела довольно неплохо. По крайней мере, намного лучше, чем полгода назад.
Анна чуть прищурила глаза и усмехнулась. Она заплатила слишком большую цену за право усмехаться, глядя в глаза собственному отражению.
Отсутствие косметики совсем не портило ее худощавое лицо. Золотисто-карие глаза смотрели на мир спокойно и насмешливо, и лишь изредка в них вспыхивали дьявольские искорки — все, что осталось от бушевавшего когда-то огня. Того, который едва не довел ее до сумасшествия.
— Аня, — снова забормотал из телефонной трубки голос матери. — Ты уверена, что хорошо себя чувствуешь?
— Да, мам. Я совершенно здорова.
— Это несерьезно, — с упреком проговорила мать.
— Ну, почти, — неохотно поправилась Анна. — Мам, честное слово, мне уже намного лучше.
— Но ты должна была провести в клинике еще две недели!
Анна раздраженно наморщила нос, как делала всегда, когда вынуждена была выслушивать наставления.
— Я пошла на поправку быстрее, чем они рассчитывали, — сказала она, стараясь держать себя в руках. — Ты должна радоваться, мам.
— Я радуюсь. Но, Анечка, ты же знаешь, речь идет не только о тебе, но и о твоем сыне.
По лицу Анны пробежала тень.
— Зачем ты мне об этом говоришь? — сухо произнесла она. — Ты думаешь, я о нем не думаю? За последние полгода не было и минуты, чтобы я не думала о Ваньке! Ведь он наверняка спрашивал обо мне? Что ты ему сказала?
— Аня, не веди себя как обиженный ребенок.
— А ты не говори со мной в таком тоне! Я здорова, понятно? Вместо кофе — зеленый чай, вместо таблеток — витамины! Это твоя формула, и я следую ей уже три недели!
Анна прервала свой яростный монолог, удивленно взглянула на свое отражение в зеркале и с усилием потерла пальцами лоб.
— Черт, — пробормотала она. — Прости, я что-то…
— Теперь ты понимаешь, о чем я говорю? — холодно поинтересовалась мать. И отчеканила: — Тебе рано встречаться с сыном. Если у тебя снова случится срыв, он…