Лулу звали их пятнадцатилетнюю таксу, которую Чад любил как еще одну сестру. Конечно, он позаботится о ней, но, если честно, он не мог дождаться, когда родители наконец уедут.
Чад пригласил на вечеринку всех, кого знал, в том числе знакомых из университета. Некоторые несколько часов ехали на машине, чтобы добраться до его дома. Чад хотел, чтобы вечеринка вышла круче тех, что он устраивал в старшей школе. Он купил стейки, чтобы поджарить их на гриле, а приглашенные им девушки принесли картофельный салат и гуакамоле. Тиндли Акерс, которую Чад знал с детского сада, приготовила брауни с коноплей. Чад съел кусочек в качестве закуски — и как же его понесло! После ужина Чад развел костер в жаровне рядом с бассейном, где купалась кучка народу. Этим дело не ограничилось: если честно, парень плохо помнил, чем занимался. Он несколько раз играл в игру, которая включала в себя питье пива через воронку, опрокинул две-три рюмки ликера Jägermeister и вдыхал кокаин из пудреницы в ванной на первом этаже. Последнее даже стало своего рода шуткой («пойдем напудримся»), хотя, когда Чад посмотрел на расшитые полотенца и дорогие мыла матери, ему стало стыдно за то, чем он в тот момент занимался.
Подумав о матери, Чад вспомнил и о собаке. Ему нужно было выносить ее на улицу каждые два часа. Сколько времени прошло? Чад пошел искать Лулу — она дремала на клетчатой лежанке фирмы Orvis на застекленной террасе. Парень вынес ее за калитку, дождался, пока она сделает свои дела, а затем унес ее назад на лежанку. Лулу выглядела такой старой и беспомощной, что Чаду захотелось отправить всех гостей домой, пойти с собакой в комнату отдыха, сесть на диванчик с ней в обнимку и смотреть «Гриффинов». Это было их любимым совместным занятием. Чад был уверен, что Лулу понимала происходящее в сериале: она всегда смотрела его крайне внимательно. Но он что, свихнулся? Сейчас же вечеринка! Здесь все его друзья!
И все же совесть не позволяла Чаду оставить Лулу страдать в одиночестве, поэтому он решил принести ей игрушку из сыромятной кожи или лакомство. Для этого нужно было пойти в подвал. Там внимание Чада привлекла комната, где родители хранили алкоголь (они гордо называли ее винным погребом, отчего Чад и Лейт морщились). Он взял из шкафа бутылку шампанского, поднялся на кухню и захватил острый двадцатипятисантиметровый нож. А все потому, что ему захотелось срезать горлышко бутылки, как их научил преподаватель по французской культуре в последнюю неделю учебы.
Чад выбежал на террасу на заднем дворе, но вечеринка была в самом разгаре, и никто не обращал на него внимания. Все или купались в бассейне, или проводили время рядом с ним: пили, курили, целовались, танцевали. Из колонки на полную громкость играла песня Pop Smoke What You Know ‘Bout Love.
Тем не менее Чад обвел горлышко бутылки лезвием, как показывал профессор Легри, а затем ударил по ней ножом. ПШ-Ш! Горлышко отскочило ровно по линии! По пальцам Чада потекла пена. Одну счастливую секунду он наслаждался успехом: все получилось, он мог всю жизнь показывать такой трюк на вечеринках! И тут он увидел, что его сосед по комнате в общежитии и по совместительству лучший друг, Падди, согнулся, схватившись за лицо.
Каким-то образом Чад тут же понял, что произошло. Он подбежал к Падди.
— Чел, ты в порядке?
Падди зажимал левый глаз — между пальцами текла кровь. Пробка и горлышко бутылки из толстого стекла ударили его прямо в лицо.
— Вызовите скорую! — закричал Чад.
Но никто его не слышал, а его телефон лежал у колонки и был подключен к ней. Чад схватил за плечо ближайшего человека — как выяснилось, Тиндли — и вызвал скорую с ее мобильного.
Падди не издавал ни звука и был бледен как полотно. Тиндли была в достаточно здравом рассудке, чтобы додуматься принести Падди влажное полотенце. Чад держал его за руку (ту, которую тот не прижимал к лицу) и ужасно хотел, чтобы пробка попала в кого угодно, но не в Падди. Падди был не только его лучшим другом, но и в целом добрым и умным человеком. В Бакнелл он поступил на бюджетное место. Его отец перевозил грузы на дальние расстояния, а мать работала юридическим секретарем. Они жили в городке Северной Каролины под названием Граймсленд, население которого составляло всего четыреста человек.
— Боже, мне так жаль, — прошептал Чад.
И кто его дернул срезать горлышко, когда рядом было столько людей? Это было просто безответственно! Дело было в том, что Чад не заметил, что Падди сидел на террасе. Наверное, он весь вечер провел в полном одиночестве. Стыд охватил Чада еще сильнее. Падди даже не знал никого не вечеринке, кроме троих однокурсников, а по натуре он был застенчивым и тихим. Он приехал к нему из Граймсленда только потому, что на этом настоял Чад. «Ну же, чел, ты просто обязан прийти! Тут столько девушек будет!»
Когда приехала скорая, часть гостей разбежалась: решили, что это полиция. Чад взял телефон, но музыку не выключил и забрался в машину вместе с Падди. Тот настаивал, что ему не нужно в больницу и, кроме того, нельзя: у его родителей не было подходящей страховки.
— Я заплачу, чел. Это я виноват, — сказал Чад.
Пока они ехали, медсестра по имени Кристи (довольно привлекательная) сумела уговорить Падди убрать ладонь от глаза. Осмотрев рану, она твердо сказала:
— Понадобится операция.
— Не могу, — пробормотал Падди. — У меня нет таких денег.
— Я заплачу! — снова сказал Чад.
Он подумал о том, что имел в виду деньги своих родителей — которые в этот момент, скорее всего, сидели за украшенным свечами столиком, любовались друг другом и вместе ели шоколадный мусс. Если Чад срочно не выгонит всех из дома, родители точно узнают о вечеринке. Он задумался: насколько плохо бы было не поехать в больницу с Падди, а остаться дома и заняться ликвидацией последствий праздника?
«Очень плохо», — решил он и впервые за долгое время, если не за всю жизнь, помолился.
В больнице Падди сразу же увели. Кто-то упомянул офтальмолога. Чад был под кокаином, пьян, обкурен и балансировал на грани паранойи. Медсестра попросила его заполнить форму, но он знал ответы лишь на несколько пунктов. Ему стоило позвонить родителям Падди или своим, но он решил сначала дождаться решения врачей. Чад надеялся, что дело кончится швами и синяком под глазом.
Он отдал медсестре бумаги.
— Сколько бы это ни стоило, я заплачу. Только, пожалуйста, предоставьте ему наилучшее лечение.
Они были в больнице Брин-Маур — здесь Чад родился. За двадцать два года у него не было ни единой причины вернуться сюда, как и у других членов его семьи. Так уж им везло! Везло настолько, что от осознания этого Чад чуть не разрыдался, но он взял себя в руки, с трудом добрел до питьевого фонтанчика и постарался выхлебать из него всю воду.
Зазвонил телефон. Вызов был от Раджа — вполне ожидаемо. Радж после Падди был самым хорошим парнем, которого знал Чад. Он жил в Потомаке, штат Мэриленд, и был очень умным и целеустремленным парнем. Его родители были врачами. Скорее всего, он звонил, чтобы узнать, как Падди. Однако Чад пока не мог говорить с Раджем: не хотел общаться ни с кем, пока не узнает, что с его другом все будет в порядке.
Чад сбросил вызов. Последовал еще один звонок. Парень снова отклонил его и тут же получил сообщение: «Бро, возьми трубку, это срочно».
«Не могу, я в больнице», — ответил Чад.
Радж прислал смайлик в виде огонька, который Чад проигнорировал. Тогда он позвонил снова. Парень взял трубку.
— Что? — прошептал он.
— Кто-то поджег твой дом, — ответил Радж.
Чад повесил трубку. Радж напился, накурился, нанюхался кокаина и, видимо, решил так пошутить.
В зал ожидания вошел мужчина в голубом медицинском халате.
— Чадвик Мейжор? — спросил он.
Чад поднял руку, словно на уроке в четвертом классе. Мужчина подошел к нему.
— Здравствуй, я доктор Хардинг. Ты с Патриком пришел?
Чад кивнул.
— Его увезли на операцию — судя по всему, разрезана роговица. Мы постараемся вылечить глаз, но с большой вероятностью Патрик частично или полностью лишится зрения в нем.
К горлу подступила тошнота, но нет — не могло же его вывернуть прямо в зале ожидания!
Чад выдохнул через нос.
— Я заплачу за операцию.
Телефон Чада зазвонил — снова Радж. Доктор Хардинг хлопнул Чада по плечу.
— Патрик останется здесь на всю ночь. Не хочешь поехать домой и отдохнуть? Одна из медсестер связалась с семьей Патрика.
«Нет, только не это», — подумал Чад. Он несколько раз встречал родителей друга. Они не были богатыми и не обладали утонченным вкусом, как его собственные, но были добрыми, честными людьми. Еще у Падди был старший брат, Гриффин. Он служил во флоте США, в Гонолулу, и они с Падди раз в неделю созванивались по FaceTime.
Доктор ушел, и Чад вынул из кармана телефон, чтобы вызвать такси. И тут он увидел еще одно сообщение от Раджа.
«Твой дом загорелся. Пожарные все потушили, но застекленная терраса полностью сгорела. Срочно возвращайся домой. Пришли твои соседи. И еще, чел… не хотелось сообщать тебе это по СМС, но твоя собака умерла».
«Лулу!» — подумал Чад. От горя и ужаса у него перехватило дыхание.
Телефон снова зазвонил. На экране высветилось: «Отец».
— Я сжег часть дома, — сказал Чад мисс Инглиш. — Но это было далеко не самым худшим. Я убил мою собаку, которую так сильно любил и вся моя семья тоже. Сестра все еще со мной не разговаривает. Она меня ненавидит. — К горлу Чада подступил болезненный комок. — Я не могу думать ни о чем, кроме смерти Лулу. Как загорается ее шерсть, как она кашляет от дыма…
Чад замолчал. Все было так ужасно, и виноват в этом был он один! Он отодвинул кружку с остатками пива. Чад думал, что сможет снова пить алкоголь, но теперь его мутило — как той ночью в больнице.
— А мой лучший друг, парень, которого я любил как брата и всегда хотел защищать, парень, который был немного похож на Биби, потому что вырос в обычной семье, ослеп на левый глаз. Навсегда. И мы больше не дружим. С тех пор как он вернулся домой, мы ни разу не общались.