– Отравление.
– Отравление?!
Происходящее всё больше напоминало театр абсурда. Одна часть Эрики не хотела в этом участвовать, не хотела ничего слышать. Но другая ее часть, более хладнокровная, ждала продолжения. Эрика нетерпеливо подалась вперед, почти коснувшись грудью прилавка.
– Они отравились некачественной пищей? Возможно, в плохо прожаренном мясе был возбудитель сальмонеллы, и на жаре…
– Нет! Отрава была в воде.
– В воде… – эхом повторила Эрика, еще не до конца осознавая смысл этой зловещей фразы.
– Всё случилось очень быстро, никто толком ничего не понял. Отель был полнехонек. Середина июля, разгар сезона, девять часов утра. Кто-то принимал душ или чистил зубы, кто-то завтракал, а кто-то плавал в бассейне… Уцелели только те, кто, проснувшись, сразу отправились на пляж. Их оказалось очень мало, этих любителей раннего морского купания: человек пятнадцать из ста постояльцев и сотрудников отеля. Им повезло. Да, им повезло, – задумчиво повторила старая гречанка. – В отличие от моих внучек. Зиновия выпила стакан воды после того, как перестелила два десятка постелей, а Киприда была инструктором по плаванию и отрабатывала технику ныряния с одной из туристок.
– Я не понимаю, – пробормотала Эрика. – Вы хотите сказать, отрава была в любой воде на всей территории отеля?
– Кроме бутилированной. Но тогда, двадцать лет назад, пластиковые бутылки были еще не в ходу. Воду пили из-под крана, это считалось безвредным. Сговор производителей бутилированной воды произошел уже позже, в начале двухтысячных. Тогда-то нас и стали убеждать с экранов телевизоров, что вода из-под крана – это яд. Впрочем, в тот день вода действительно оказалась ядом.
– То есть кто-то просто взял и влил в воду заразу? Разве такое вообще возможно?
– Да, в это трудно поверить. Тем более доказательств так и не нашли. После того, как отель оцепили военные, были взяты пробы. Везде: в бассейне, и в номерах, и на кухне, даже в прачечной.
– И что?
– И ничего. Пробы оказались чистыми. Обычная вода, не хуже, чем в других отелях.
– Но почему же тогда решили…
– Они кричали. Те, кто умирал в то утро. Корчились в судорогах, хватались за горло, катались по земле. Почти у всех были обожжены губы, трахея и пищевод. Как если бы они выпили синильную кислоту, только не концентрированную, а разбавленную. Они кричали, что отравились водой. Что она жжет их, жжет изнутри. Моя подруга работала в отделении интоксикации уже пятнадцать лет. Она не могла ошибиться – и врачи, дежурившие в тот день, тоже не могли.
– Неужели никого не удалось спасти?
– Только нескольких человек, кому вода просто попала на губы или в рот – при чистке зубов, например. Они отделались ожогами слизистой. Но это всё были взрослые. Дети оказались слабее.
– Дети? Да, в самом деле, там должны были отдыхать дети. И сколько… сколько…
– Кажется, около трети всех погибших.
Какое-то время Эрика молчала. Услышанное не укладывалось в голове. Наконец она сказала:
– Нужно быть настоящим чудовищем, чтобы убить детей. Да еще таким жутким способом…
– Вы правы. Тот, кто это сделал – чудовище.
– Неужели его так и не нашли?
– У полиции имелись подозрения, но без доказательств нельзя выдвинуть обвинения. И дело закрыли. Засекретили, насколько это возможно. Отель законсервировали, врачей обязали хранить молчание, а выжившим и тем, кто тем утром ушел на пляж, выплатили кругленькие суммы за молчание. Уж не знаю, как правительству удалось замять скандал на высшем уровне, ведь почти все погибшие, за исключением сотрудников отеля, были гражданами других стран. Думаю, их родственникам были выданы липовые свидетельства о смерти. И уж конечно, о том, что смерть носила массовый характер, никому – ни родственникам, ни консулам – не сообщили. Всё сделали очень быстро, в обстановке строгой секретности. В тот же день у отеля поставили шлагбаум, возле которого несли круглосуточную вахту военные, а территорию обнесли высоким забором. Правда, спустя некоторое время охрану убрали. Поняли, что в отель и так никто не сунется. Местные обходили его стороной. Мало кто верил, что отравление воды – дело рук человеческих.
– А чьих тогда? Вы же не думаете, что…
– Я – нет! – отрезала старая гречанка. – У меня, слава Господу, есть голова на плечах. Я уже говорила, что не верю в потусторонние силы, как тут болтают некоторые, кому фантазию девать некуда. Соседи кого только ни поминали: и дьявола, и инопланетян, и приведение…
– Приведение? – быстро переспросила Эрика.
– Я же говорю: каких только глупостей не болтали! А вот до правды охочих не нашлось. К кому я только ни обращалась, чьи пороги ни обивала… Тогда я еще была полна сил – едва за шестьдесят перевалило. Горе-то меня не сразу накрыло. Я вначале не верила, что внучек больше нет. Пока ходила по инстанциям, сил было достаточно. А как поняла, что толку не будет, сразу болячки навалились. То инсульт, то рак… а еще меня в психушку пытались упрятать, чтобы лишнего не болтала.
– Кто? Власти?
– Если бы! Родной племянник. Решил, будто мне опасность угрожает, и спровадил в лечебницу, якобы для укрепления нервов. Тут я смекнула, что, пожалуй, слишком далеко зашла, а Киприду с Зиновией все равно не вернуть. После первого инфаркта Орестес меня к себе забрал. Это его магазин. Вот, помогаю ему, пока силы есть.
Эрика видела, что старая гречанка утомлена разговором и расстроена неприятными воспоминаниями, но у нее был еще один вопрос.
– А владелец отеля? Что с ним случилось?
– Разве я не сказала? Он тоже погиб в тот день.
– Это ужасно.
– Кирие Вергопуло был плохой человек. – Старуха поджала губы. – Киприда всякое про него рассказывала. Но, каким бы ни был, он не заслужил такой смерти.
– И у него не осталось родственников?
– Насколько я знаю, нет. А если б даже остались, им бы все равно не позволили владеть отелем.
– Получается, власти просто конфисковали его, а спустя двадцать лет выставили на продажу, потому что вышел срок давности?
– Получается так.
В этот момент в магазин вошла женщина с хозяйственной сумкой для покупок. Бросив любопытный взгляд на Эрику, она остановилась у полки с медом и стала перебирать банки.
Сложив покупки в пакет, Эрика направилась к выходу, но на полпути остановилась, обернулась и спросила:
– Кирия, а как тогда назывался отель?
– «Вергопуло». По фамилии владельца. Этот человек, милочка, явно не отличался оригинальностью. А может, у него просто была мания величия.
Было уже темно, когда Эрика вернулась в отель. Спускаясь с холма, она несколько раз падала на каменистой тропинке, разбив сначала колени, а потом и банки с вареньем. Она не шла, а практически бежала, не разбирая дороги. Еще ни разу в жизни Эрике не было так страшно.
Рассказ старой гречанки на многое пролил свет. Загадочные слова девушки в таверне, странное поведение рабочих, неявка части сотрудников на инструктаж, найденные в парке вещи – всё это были звенья одной цепи, отголоски того ужасного события.
Как ни кощунственно, Эрика чувствовала своего рода облегчение. По крайней мере, теперь она знала, что не страдает чрезмерной мнительностью. Единственным неясным моментом оставалось периодическое появление незнакомки, но Эрика решила, что разберется с этим позже. Сейчас следовало как можно скорее рассказать новости Роберту.
Эрика не помнила, как миновала подъездную аллею, пересекла вестибюль и поднялась на лифте на второй этаж. Почему-то она была уверена, что найдет Роберта в кабинете, позабыв, что ушла из отеля больше трех часов назад. Время ужина давно миновало, а телефон она выключила.
Роберта не оказалось ни в кабинете, ни в спальне, ни на террасе, где они обычно ужинали. Эрика обошла весь основной корпус, зовя его по имени, но ее везде встречала тишина.
Вернувшись на первый этаж, Эрика остановилась посреди вестибюля, не понимая, куда мог подеваться муж. Ей не пришло в голову, что у Роберта наверняка при себе телефон и можно просто ему позвонить. Рассказ старой гречанки подействовал на нее так сильно, что она утратила чувство реальности, хотя вряд ли отдавала себе в этом отчет.
Часы в вестибюле показывали половину девятого. Рабочие разъехались по домам, и в опустевшем на ночь отеле было непривычно тихо.
Внезапно Эрика ощутила опасность. Волоски на руках встали дыбом, словно наэлектризованные. По коже прошел знакомый холодок. Сердце зашлось как бешеное.
За спиной послышался слабый шорох.
Резко обернувшись, Эрика вгляделась в дальний конец вестибюля. Там перегорела одна лампочка, и часть помещения тонула во мраке. Вначале Эрике показалось, что там никого нет. Она уже хотела облегченно перевести дух, как вдруг различила на фоне бежевой стены более светлое пятно.
Платье.
Белое платье незнакомки.
Пятно медленно отделилось от стены и вышло на свет. Да, это была она – девушка с длинными черными волосами и бледным лицом. Она молча смотрела на Эрику. Смотрела прямо в глаза: без страха, без угрозы или ненависти, вообще без эмоций. На ее юном лице застыла спокойная отрешенность. Так, должно быть, выглядят лунатики, когда ходят во сне.
Их разделяло не более двадцати шагов. Шли секунды – томительные, невыносимо долгие. Эрика силилась сказать хоть слово, но не могла. Ее волю и разум парализовал этот спокойный, равнодушный взгляд. «Беги! – пульсировало в ее мозгу. – Беги же!». Но ноги словно приросли к полу.
Со стороны центрального входа послышался звук подъезжающего автомобиля. Эрика обернулась на этот звук, а когда повернула голову обратно, незнакомка исчезла. Эрика кинулась к дверям и едва не налетела на Роберта.
– Где ты была? – закричал он. – Я чуть с ума не сошел, разыскивая тебя!
– В поселке. Я же предупреждала…
– Ты ушла четыре часа назад!
– Почему ты мне не позвонил?
– Не позвонил? – переспросил Роберт со странной интонацией. – Я набирал много раз. Твой телефон выключен.