Обеды для рабочих больше не готовили. В любом случае, бригада, возглавляемая Заробалосом, фактически выполнила весь объем работ и в ближайшие дни должна была получить окончательный расчет. В отеле теперь трудились декораторы – оформители, которых Эрика выписала из Афин. Благодаря им отель с каждым днем приобретал всё более обжитой и нарядный вид. Время неумолимо приближалось к торжественному открытию и праздничному ужину для первых пятидесяти постояльцев, заезд которых ожидался совсем скоро: первого июня.
Едва Эрика вошла на кухню, по которой витали восхитительные ароматы готовящейся мусаки, кирие Адамиди взволнованно сказал:
– Кирия Трейси, вас разыскивает ваш супруг. Он просил передать, что ждет вас в своем кабинете.
Мрачное лицо Роберта не предвещало ничего хорошего. При виде Эрики он выскочил из-за стола и стремительно преодолел разделявшее их расстояние. На миг Эрике показалось, что Роберт сейчас ее ударит. Она еще никогда не видела его таким рассерженным.
– Роберт, я должна объяснить…
– Эрика, я поражен. – Роберт смотрел на нее сверху вниз, его ноздри трепетали от сдерживаемого гнева. – Честно говоря, я не ожидал от тебя такого вероломства.
– О чем ты? Какое вероломство?
– Ты ведешь себя так, словно мы абсолютно чужие друг другу люди. Тебе плевать на мои переживания, на то, что я с ума схожу, когда в очередной раз не могу до тебя дозвониться, понятия не имея, где ты находишься и в какую передрягу могла попасть. Вчера ты заявилась с разбитыми коленками и таким лицом, будто за тобой гналась банда. Сегодня взяла машину и уехала, не поставив меня в известность, не удосужившись ответить хотя бы на один из моих многочисленных звонков!
– Послушай, я…
– Что происходит, Эрика? С того дня, как мы здесь, твое поведение стало абсолютно непредсказуемым. Я не знаю, что еще ты выкинешь – сегодня, или завтра, или в любой другой день. Какую ерунду вобьешь себе в голову, какие истории сочинишь мне назло. У меня и так полно проблем с отелем, а ты мало того, что не помогаешь их решать, так еще и добавляешь своих.
– Значит, ты так это воспринимаешь? – звенящим от напряжения голосом спросила Эрика. – Что я сочиняю истории тебе назло?
– А как еще воспринимать чушь, которую ты несла вчера вечером?
– Это не чушь, а правда! – перестав сдерживаться, заорала она. – Только ты не хочешь в нее верить, потому что тогда придется продать отель. Куда проще закрыть глаза на очевидное, только бы оградить себя от лишних хлопот!
– Успокойся, не заводись. Я просто имел в виду…
– Это я завожусь? – Эрика рассмеялась. – Кто бы говорил! Ты себя со стороны видел? Не дал мне ничего объяснить, набросился с обвинениями, вместо того чтобы… – она сделала паузу и продолжила уже более спокойным тоном. – Знаешь, что я думаю? На самом деле тебе все равно, что со мной происходит. Ты печешься о собственном благополучии. Тебе важно, чтобы все шло по плану: ремонт, заселение гостей, получение прибыли. Если со мной что-то случится, твои планы нарушатся. Меня надо будет лечить, или, не дай бог, хоронить – а это лишние хлопоты и лишние расходы. Не удивительно, что ты беспокоишься. В самом деле, вдруг я, взяв без спроса машину, не впишусь в поворот и упаду с обрыва? Придется объяснять полицейским, куда я поехала и зачем, а ты не сможешь это сделать.
– Я не верю, что это говоришь ты. Такие ужасные вещи, в которых нет ни слова правды, ты просто не можешь их говорить.
– Ни слова правды? – изумилась Эрика. – Если бы тебе было не все равно, ты бы внял моим опасениям, узнал бы вместе со мной то, что мне пришлось узнавать в одиночку. Но ты занимаешься тем, что решаешь хозяйственные вопросы и выискиваешь способы, как бы сэкономить на зарплате рабочих. Ты донимаешь меня звонками не потому, что беспокоишься, а потому, что я всегда должна быть у тебя под рукой: надзирать за уборщицами, инструктировать персонал… Тебе невыносима мысль, что, пока ты работаешь, я прохлаждаюсь.
– Стоп, Эрика, стоп! – Роберт поднял ладони вверх. – Эдак можно до чего угодно договориться. Возможно, я немного погорячился, но уж точно не заслужил всех этих обвинений. Тебя послушать – так я закоснелый эгоист, которому нет до жены никакого дела. Но это не так. Когда придешь в себя, тебе станет стыдно за то, что ты тут сейчас наговорила.
– Мне нечего стыдиться, – упрямо сказала Эрика, в глубине души сознавая, что Роберт прав. – Вчера, когда мы сидели в машине, я сказала тебе правду.
– Где ты была?
– В библиотеке Коса.
– Что ты там делала?
– Искала доказательства.
– Нашла?
– Да! – Эрика вскинула подбородок. – Я встретилась с главным редактором газеты, который не только подтвердил рассказ продавщицы варенья, но и сообщил новые факты о шестнадцатом июля. А ты? – она пристально взглянула на мужа. – Ты расспросил Заробаласа, как обещал?
– Он утверждает, что ничего подобного на острове не могло произойти. Что это нечто вроде местной легенды, которую рассказывают экскурсоводы впечатлительным туристам.
– Кто бы сомневался.
– У меня нет оснований ему не верить.
– Значит, всё останется как прежде?
– Что ты имеешь в виду?
– Мы остаемся, открываем отель, заселяем гостей…
– Конечно! – Роберт удивленно вскинул брови. – А какие могут быть варианты?
– Никаких. Я просто уточнила.
– Эрика, мне не нравится твое настроение.
– Зачем начинать сначала? В конце концов, это ведь мое настроение.
– Послушай. – Роберт подошел к Эрике и взял ее ладони в свои. – У тебя нет причин для беспокойства. Если случится нечто непредвиденное, я буду к этому готов. Но ничего не случится. Я понимаю, на тебя столько всего навалилось… Проблемы с рабочими, с наймом персонала. Ты принимаешь это слишком близко к сердцу. Доверься моему опыту и интуиции.
– И что говорит твоя интуиция?
– Что нас ждет успех! Через неделю, когда постояльцы будут плескаться в бассейне и распивать коктейли в баре, ты вспомнишь этот день с улыбкой и поймешь, что для тревог не было оснований.
– Роберт, ты не понимаешь. – Эрика посмотрела на мужа с грустью, как смотрит мать на ребенка-несмышленыша. – Когда гости заселятся, наши тревоги не закончатся. Наоборот, они только начнутся.
Перекусив сэндвичами, Эрика отправилась на поиски Заробаласа, полная решимости припереть его к стенке и заставить сознаться в том, что он сказал Роберту неправду. В ней клокотала глухая ярость. Она была сыта по горло всеми этими недомолвками, лицемерием и откровенным враньем, продиктованным предрассудками. Что могло грозить свидетелям той давней истории по прошествии стольких лет? Разумеется, ничего. Но они упорно не желали делиться тем что знали, хотя, если подумать, это был их долг, поскольку Роберт и Эрика как новые владельцы отеля имели право знать правду. По-хорошему, их должны были предупредить еще до оформления сделки купли-продажи. Но Эрика прекрасно понимала, что рынок недвижимости – настоящее болото, в котором нет прозрачности, одна только вязкая муть.
Заробалас знал. Наверняка знал. Он или сам работал в то время в «Вергопуло», или работал кто-то из его знакомых. И сейчас он ей все расскажет.
Эрика увидела бригадира издали – тот стоял у боковых дверей второго корпуса, откуда обсаженная рододендронами асфальтовая дорожка вела к детской площадке с мелким бассейном для малышей, наполненным водой неестественной голубизны.
Внезапно Эрика представила маленькие тельца, скрюченные в предсмертной агонии… детские крики, полные боли и ужаса…
Она настолько чётко увидела эту картину, что даже остановилась. Закрыла глаза, медленно досчитала до десяти, подождала, пока сердце перестанет неистово биться, и только тогда пошла дальше, стараясь не смотреть на бассейн.
– Госпожа Трейси. – Заробалас в своей обычной манере наклонил голову, приветствуя Эрику.
– Нам нужно поговорить! – резко сказала она.
– Что-то случилось?
– Да. – Эрика посмотрела греку в глаза. – Двадцать лет назад.
На секунду лицо Заробаласа исказилось, но он взял себя в руки и сухо осведомился:
– Вы хотите спросить меня о том же, о чем этим утром уже спрашивал господин Трейси?
– Давайте присядем. Я не привыкла разговаривать на бегу.
– Боюсь, рассиживаться некогда. Сегодня моя бригада получает окончательный расчет. Я должен составить акт приемки работ.
– Вы не получите расчет, пока не поговорите со мной.
Заробалас вздохнул с таким видом, словно был вынужден мириться с неизбежным злом.
– Ну, хорошо. Идемте в беседку.
Беседка, оплетенная побегами дикого винограда, осталась еще с тех времен. Ее основательно обновили: покрасили, заменили прогнившие доски, поставили новые скамейки и столик, особым образом выстригли плети, до этого почти полностью заслонявшие вход, и беседка приобрела одновременно уютный и таинственный вид.
Дневной свет почти не проникал внутрь, и несколько секунд глаза Эрики привыкали к темноте. Разглядев скамейку, она села; Заробалас остался стоять. Он загораживал вход своей массивной фигурой. Почувствовав безотчетную тревогу, Эрика тут же перешла в наступление.
– Выкладывайте, что вам известно! – потребовала она.
– Госпожа Трейси, если вы действительно хотите что-то узнать, возьмите другой тон.
– Другого тона вы не заслуживаете! Водите за нос меня и Роберта. Вы солгали ему, заявив, что ничего не знаете. Но я убеждена в обратном.
– Ах вот как? – грек усмехнулся, не скрывая презрения. – Значит, вы убеждены? Значит, это именно ваша проблема, не моя. Почему я должен вам помогать? Неужели только на том основании, что ваш муж платит мне за работу, которую я выполняю вовремя и без нареканий?
Эрика взирала на бригадира с изумлением. Он стоял, скрестив руки на груди, – внешне спокойный, но она ощущала исходившую от него враждебность.
Эрика не находила слов, чтобы заставить Заробаласа играть по ее правилам. Задача, еще недавно казавшаяся ей легкой, внезапно превратилась в практически неосуществимую.