– Аникетос, пожалуйста, помогите мне! – Эрика вскочила. – Я должна знать, иначе сойду с ума… Мне кажется, я уже схожу с ума. Понимаете, это действительно очень важно. Я знаю, что здесь погибли люди. Нет смысла отрицать очевидное. Вы вольны говорить Роберту все, что угодно. Но мне солгать не сможете. Не сможете!
– Почему вы так в этом уверены?
– Потому что вы были здесь в тот день.
– Нет. – Он покачал головой. – Нет, вы ошибаетесь.
– Значит, был кто-то, кто вам рассказал, – гнула своё Эрика.
– Госпожа Трейси, это просто легенда. Страшилка для потехи охочих до сенсаций туристов. Вместо того, чтобы копаться в прошлом, лучше сосредоточьтесь на настоящем. Через неделю здесь будет не протолкнуться от придирчивых толстосумов, и вам понадобится немало сил, чтобы их удовлетворить.
– Вы видели ее?
– Кого? – бригадир, уже собиравшийся выйти из беседки, резко обернулся.
– Девушку в белом платье, с черными волосами.
– О ком вы говорите, госпожа Трейси?
Эрика могла бы поклясться, что в голосе бригадира кроме удивления отчетливо прозвучал страх.
– Она бродит по отелю и парку. Неужели вы ни разу с ней не встречались?
– Нет. А вы?
– Я же говорю, что видела ее несколько раз! – потеряв терпение, воскликнула Эрика.
– Не понимаю, о ком вы говорите, – повторил Заробалас. – На территории отеля я видел только рабочих, вас и вашего мужа. И еще уборщиц. Возможно, эта женщина – одна из них?
Эрика покачала головой.
– А господин Трейси? Он тоже ее видел?
Они стояли неподвижно, глядя друг другу в глаза. Эрика не выдержала первой – отвела взгляд.
– Вы можете идти, кирие Заробалас. – пробормотала она.
Бригадир кивнул и вышел из беседки.
Не стоило говорить ему про девушку, подумала Эрика, сжав кулаки так, что ногти впились в ладони. Она чувствовала, что совершила ошибку. Но сказанного было не вернуть.
Эрика резко села в постели, задыхаясь от ужаса, пытаясь сдержать рвущиеся наружу рыдания. Была глубокая ночь – часы показывали без четверти три. Всё повторялось вновь, в который уже раз: сначала безуспешные попытки заснуть, потом погружение в беспокойное забытье и, наконец, яркий, словно наяву, кошмар, влекущий за собой мучительное пробуждение.
Совсем как в ту первую ночь, когда она слышала плач.
Только теперь Эрика спала одна на широкой кровати. Роберт перебрался в другую комнату.
Их отношения, до недавнего времени безупречные, дали основательную трещину. Причиной была не столько нервотрепка перед официальным открытием, которая не могла не сказаться на и без того вспыльчивом характере Роберта, сколько его упорное, граничащее с тупым упрямством нежелание отнестись всерьез к событиям двадцатилетней давности.
Они теперь почти не разговаривали друг с другом спокойно, только на повышенных тонах. Роберт постоянно огрызался, и Эрика старалась как можно реже общаться с мужем, обращаясь к нему только по служебным вопросам. Они больше не завтракали вместе на террасе. В довершение всего, накануне Роберт перенес свои вещи в номер, смежный с кабинетом. Он объяснил, не глядя Эрике в глаза, что так ему удобнее, поскольку он часто засиживается с документами допоздна и не хочет будить ее полуночными возвращениями. Но Эрика понимала, что это лишь предлог.
Самое неприятное заключалась в том, что она испытала едва ли не облегчение от поступка мужа. Возникшее между ними отчуждение свело на нет любые проявления нежности, а значит, об интимной близости – по крайней мере, в ближайшие дни – не могло быть и речи. Эрике было проще ложиться одной в постель, хотя засыпать стало еще сложней. Раньше она прижималась к широкой спине мужа и постепенно погружалась в дремоту, а теперь подолгу лежала с открытыми глазами, чутко прислушиваясь к окружавшим ее звукам, с покорной обреченностью ожидая повторения кошмара, повторяющегося почти каждую ночь.
Она нащупала выключатель и зажгла прикроватную лампу. Темнота отступила, рассеялась по углам. Схватив бутылку воды, Эрика жадно припала к ней и пила, пока не утолила жажду. От открытой балконной двери тянуло ночной прохладой. Выпростав ноги из-под спутанной простыни, Эрика встала, накинула поверх сорочки халат и завязала кушак.
Что-то ее насторожило. Она не могла понять, что именно, и стояла не шевелясь, вся обратившись в слух. Это не было отголоском недавнего кошмара. Это было нечто, происходящее наяву. И происходило оно совсем рядом.
Эрика подкралась к двери и прислушалась. По коридору действительно кто-то ходил. Но кроме нее и Роберта, в отеле никого больше не было. Во всяком случае, никого из тех, кого она знала.
Открыв дверь, Эрика крикнула срывающимся голосом:
– Роберт! Роберт, это ты?
В дальнем конце коридора мелькнуло светлое пятно. Кто-то свернул за угол, но Эрика успела заметить мелькнувший подол белого платья. Не раздумывая, она помчалась туда, мимо закрытых дверей номеров, мимо лифтов и запасного выхода. Достигнув поворота, Эрика остановилась и, пытаясь выровнять дыхание, осторожно выглянула из-за угла.
Казалось, незнакомка не идет, а плывет по воздуху, едва касаясь ногами пола. Она пересекла рекреацию и была уже довольно далеко, хотя шла медленно, слегка запрокинув голову с копной распущенных волос, словно они были слишком тяжелы для нее.
Внезапно девушка остановилась, открыла дверь одного из номеров и вошла туда. Ей не составило труда это сделать, поскольку система магнитных ключей еще не была введена в действие.
Эрику охватила злость. Незнакомка вела себя так, словно это был ее отель. Судя по всему, она прекрасно знала расположение комнат и часто ими пользовалась.
Подкравшись к той самой двери, Эрика рывком распахнула ее и вошла внутрь. Это был стандартный двухместный номер с узким тамбуром, из которого другая дверь вела в ванную комнату.
Пошарив рукой по стене, Эрика включила свет. К ее изумлению, номер оказался пуст. Эрика заглянула в ванную, открыла дверцы шкафа, потом вышла на балкон – разумеется, тоже пустой.
– Она не могла исчезнуть. Просто взять и раствориться в воздухе. Это…
Внезапно ночную тишину прорезал женский крик. Точнее, вопль ужаса, переходящий в визг. Эрика кинулась обратно в коридор, уверенная, что кого-то убивают.
Вопль повторился, оборвавшись на самой высокой ноте и перейдя в хриплое бульканье – более жуткое, чем сам крик.
Охваченная ужасом, Эрика замерла посреди тускло освещенного коридора. Обливаясь холодным потом, тяжело дыша и поминутно озираясь, она пыталась понять, за какой из многочисленных дверей происходит то, чего она предпочла бы никогда не видеть и не слышать. Но мозг отказывался повиноваться.
Снова этот звук – приглушенное бульканье, от которого кровь стыла в жилах. Внезапно его заглушил грохот упавшего тяжелого предмета. На этот раз Эрике удалось установить направление звука. Она бросилась к угловому номеру, граничившему с рекреацией, представлявшей собой зону отдыха с мягкими диванами, столиками для чаепитий и пальмами в кадках.
За дверью было тихо. На короткий миг Эрика почти уверилась, что в действительности никто не кричал, что во всем виновато ее воображение, подхлестнутое страхом, поэтому ей можно вернуться в кровать и попытаться снова заснуть…
Внезапно раздался новый звук: шум льющейся воды. Эрика прижалась ухом к двери, одновременно скосив глаза в сторону, чтобы не пропустить того, кто, возможно, уже крался к ней сзади – незнакомка или кто-то другой с недобрыми намерениями.
Да, в номере определенно принимали душ. Возможно, Роберту не понравилась его новая спальня и он перебрался сюда? Ерунда, не стал бы он это делать посреди ночи, да и вообще…
Опять бульканье. Словно кто-то неумело полоскал горло, давясь и захлебываясь. Решительно повернув ручку, Эрика переступила порог и остановилась, отказываясь верить собственным глазам.
Номер заливал электрический свет. Посреди прохода лежала перевернутая прикроватная тумбочка, перегораживая доступ к жилой комнате. Из-за неплотно прикрытой двери в ванную, где тоже горел свет, доносился шум включенного на полную мощность душа.
Виниловая шторка на ванной была задвинута. По ней изнутри хлестали струи воды. Зеркало над раковиной запотело, по стенам мелкими каплями стекал конденсат. На полу образовалась лужа.
Эрика рывком отдернула шторку и замерла от изумления. В ванне никого не было. Из закрепленной на кронштейне лейки душа лилась горячая вода. Эрика кинулась к кранам, поскользнувшись в луже и едва не растянувшись на кафельном полу, и перекрыла их.
Она силилась заплакать, но не могла. Погасив свет, вышла из номера и, с трудом переставляя ноги, побрела по коридору обратно в свою спальню.
Проснулась Эрика от того, что ее тряс за плечо Роберт.
– Приехала менеджер из кадрового агентства! Сколько можно спать?
Она села, неохотно вынырнув из темной субстанции, в которой пребывала несколько часов. Тело ломило, словно его избили палками. Болела голова, во рту пересохло. Из окна лился яркий солнечный свет, вызывая резь в глазах. С трудом сфокусировав взгляд на муже, Эрика пробормотала:
– Который час?
– Четверть двенадцатого. Там кирия Цавахиду. Ты назначила ей встречу на одиннадцать.
– Проводи ее на террасу. Скажи, что я приду через десять минут.
– Эрика, ты в порядке? – Роберт вгляделся в ее лицо. – Вид у тебя нездоровый.
– Немного простыла. Сейчас выпью пару таблеток аспирина, и все пройдет.
– Ладно. – он встал. – Приводи себя в порядок и спускайся.
Когда за Робертом закрылась дверь, Эрика спустила ноги с постели, дождалась, пока перестанет кружиться голова, и осторожно встала. Каждое движение давалось с трудом, отзываясь мучительной болью в мышцах и суставах, напоминая о том, что случилось ночью.
Эрике хотелось верить, что это был лишь кошмар, порожденный уставшим от постоянного напряжения мозгом, но внутренний голос твердил, что все случилось наяву: и бродящая по коридорам незнакомка, и женские крики, и включенный душ.