– Я вовсе не национальность имел в виду! Рядом с нашим отелем находится «Жемчужина Коса». Что, если слухи идут оттуда? До открытия «Персефоны» у них не было конкурентов, ведь других отелей на той оконечности острова нет. А мы, получается, перешли им дорогу. Неудивительно, что владелец «Жемчужины» пытается выжить нас отсюда, не гнушаясь способами.
– У «Персефоны» и «Жемчужины» разные ценовые категории. В «Жемчужине» останавливается более взыскательная публика, которая вряд ли прельстится тем набором услуг, которые предлагаем мы.
– Не важно. В любом случае в нас видят конкурентов. В таких случаях обычно нанимают специалиста по черному пиару и предоставляют ему полную свободу действий. Поверь, я знаю, как это делается.
«Я и сам так раньше делал», – повисла в воздухе непроизнесенная фраза.
– Разве сложно подкупить жителей поселка? – продолжал Роберт. – Всех этих официанток, продавщиц, и кто там еще потчевал тебя небылицами…
– По-твоему, главного редактора газеты тоже подкупили?
– Не знаю. Не хочу копаться в мотивах людей, пытающихся выжить нас с Коса. Достаточно того, что мы с тобой постоянно ссоримся – и сейчас, кстати, тоже, – вместо того чтобы отмечать совместный успех. Давай выпьем, и катись оно к чёрту!
Всю обратную дорогу Эрика хранила молчание. Когда Роберт обращался к ней с вопросом, она отвечала односложно и вновь замолкала, глядя на мелькавшие за окном деревья, которые в чернильной темноте южного вечера казались злобными великанами, распростершими корявые руки над петляющей серпантином дорогой.
Эрика размышляла над тем, что сказал Роберт в ресторане. Он был прав: за неделю, прошедшую с открытия отеля, не случилось никаких неприятных происшествий. Никто не пострадал, не обратился в медпункт с симптомами отравления и тем более не умер.
И никто не жаловался на то, что повстречал приведение.
Получается, незнакомку видела только Эрика. Возможно ли, чтобы девушка в белом платье была лишь плодом ее воображения? Нет, конечно нет. У Эрики не было сомнений в реальном существовании незваной гостьи, имевшей обыкновение разгуливать ночами по отелю.
Но если девушка являлась именно Эрике, другие обитатели отеля были ей неинтересны. Какую цель она преследовала? Хотела предостеречь Эрику от беды или, наоборот, замышляла недоброе?..
Как бы то ни было, прошло уже десять дней с момента их последней встречи. Заполненный людьми отель явно не способствовал ночным прогулкам по коридорам, и теперь Эрика могла хотя бы не бояться внезапного появления зловещей фигуры, окутанной полупрозрачной дымкой.
Однако в остальном ее опасения не уменьшились. Находясь на территории отеля, Эрика ощущала опасность повсюду; разве что на пляже, в те редкие моменты, когда ей удавалось выкроить время, чтобы искупаться, она чувствовала себя более-менее спокойно. Но чем ближе Эрика подходила к отелю, возвращаясь через парк после утреннего заплыва, тем сильней ее охватывало чувство опасности.
Она теперь всегда была начеку: прислушивалась, присматривалась, внимательно наблюдала за постояльцами и персоналом, особенно за незнакомцами, если таковые вдруг появлялись на территории отеля. Больше всего Эрику угнетали бассейны: основной, напротив центрального входа, и лягушатник, расположенный возле второго корпуса. Будь ее воля, она бы не допустила, чтобы в этой обманчиво безобидной воде беспечно плескались взрослые и дети. Но последнее слово всегда оставалось за Робертом. Эрика привычно играла роль второй скрипки. Впервые, с тех пор как она стала помогать мужу, ее не устраивало такое положение вещей.
Не будь постоянно довлеющего над Эрикой страха, она получала бы удовольствие от дела, которым занималась. С раннего утра и до позднего вечера Эрика была доступна для служащих отеля, которые являлись в ее кабинет по разным поводам: от незначительных до требовавших срочного вмешательства. Не имея физической возможности находиться одновременно в разных местах, Эрика тем не менее всегда знала, что происходит на всей территории отеля.
Роберт не преувеличивал, когда говорил, что без Эрики не справился бы. Она и в самом деле была его правой рукой. Если бы не ее ответственность и компетентность (незадолго до вылета на Кос она окончила курсы по гостиничному делу), Роберту пришлось бы самому решать множество вопросов.
Эрика видела, что Роберт хочет наладить с ней отношения, заметно охладевшие за прошедший месяц. Она понимала душевный порыв мужа, но не могла на него ответить. С того дня, как Роберт высмеял ее страхи и отказался продать отель, он не просто упал в ее глазах. Он стал чужим человеком – бизнесменом, на которого она работала, получая жалованье, как остальные служащие отеля. Однако Эрика не помышляла о том, чтобы уйти от Роберта. Ее так измотали ожидание беды и бессонница, что она не имела ни сил, ни желания прогнозировать судьбу их брака.
Они по-прежнему спали в разных комнатах, и Эрика уже забыла, когда в последний раз испытывала физическое влечение к мужу, и когда он сам проявлял к ней интерес. Поэтому она сильно удивилась, когда Роберт, проводив Эрику до спальни, вознамерился войти следом.
– Что ты делаешь? – спросила она.
– Пытаюсь попасть в свою комнату.
– Твоя комната дальше по коридору.
– Ты понимаешь, что я имею в виду…
– Роберт, я устала. Давай поговорим об этом завтра.
– Меня не разговоры интересуют.
Роберт надавил на дверь плечом и вошел. Эрика, глядя на него чуть ли не с изумлением, отступила вглубь комнаты. Она не испытывала страха, поскольку не верила, что Роберт сможет воспользоваться преимуществом силы – не такой он был человек.
Однако выражение его лица не предвещало ничего хорошего.
– Чего ты хочешь? – настороженно спросила Эрика.
– Тебя. Возобновления наших отношений. Той близости, которая была между нами раньше.
– Для этого недостаточно просто заняться сексом.
– Начнем хотя бы с этого. А там посмотрим.
Роберт приблизился к Эрике и попытался обнять, но она увернулась и отступила еще на шаг.
– Пожалуйста, не надо! – попросила она, постаравшись смягчить отказ голосом. – Я, в самом деле, не расположена…
– Прекрати, Эрика. Ты моя жена, и я имею на тебя права, нравится тебе это или нет.
С этими словами он повалил ее на постель. Вначале Эрика еще пыталась сопротивляться, но, осознав тщетность этой попытки, позволила Роберту овладеть собой. Ее безучастность и холодность лишь сильней подстегнули его страсть.
Когда всё закончилось, Роберт с удовлетворенным видом перекатился на свою сторону кровати и моментально уснул.
Глядя в потолок сухими глазами, Эрика спрашивала себя, как она могла дойти до того, что ее изнасиловал собственный муж. За ее спиной размеренно дышал получивший своё Роберт, а ей хотелось вовсе перестать дышать. Она мечтала провалиться в блаженную темноту, в которой нет ни страха, ни боли, ни горечи – вообще ничего нет.
Эрика вспомнила, как всего месяц назад стояла у стойки регистрации в лондонском аэропорту, с нетерпением ожидая посадки на рейс до Коса. Теперь ей казалось, что между тем днем и сегодняшним пролегла глубокая пропасть.
Когда Эрика проснулась, Роберта рядом уже не было. О том, что эту ночь он провел в ее постели – точнее, в их бывшей общей постели, – свидетельствовала лишь вмятина на соседней подушке. Эрика вспомнила, что произошло накануне, и вспыхнула от гнева. Время, однако, не располагало к бесплодным эмоциям: часы показывали четверть восьмого, пора было приниматься за работу.
Накинув халат, Эрика отправилась в душ. Она планировала, наспех перекусив, пройтись с утренней инспекцией по цокольному этажу основного корпуса, где находились основные вспомогательные службы отеля.
Встав под душ, Эрика открыла краны, отрегулировала воду до комфортной температуры и потянулась к полочке, на которой лежали купальные принадлежности, но взять флакон с гелем не успела: тело внезапно пронзила боль.
В первую минуту Эрика не поняла, что происходит. Кожу обожгло огнем, словно на нее плеснули раскаленного масла, которое потекло с груди по животу и бедрам. Отпрянув назад, Эрика попыталась открыть глаза, но резь была такая, что из-под сомкнутых век хлынули слезы. Это лишь усилило панику; прижавшись спиной к стене, Эрика судорожно хватала ртом воздух, всхлипывая от боли и ужаса.
Она решила, что из-за технической неисправности из душа потек кипяток, но капли льющейся воды, отскакивавшие от бортика ванны, были едва теплыми. Эрика попыталась выбраться из ванны, но поскользнулась и упала на дно, больно ударившись коленками и локтями. При этом ее голова оказалась под хлещущими струями. Она испуганно вскрикнула, и ее рот мгновенно наполнился водой. Машинально сглотнув, она почувствовала сильное жжение в горле.
Она была в воде – кислота, или какая-то отрава, а может, то и другое вместе. Охваченная паникой, почти теряя сознание от боли, Эрика кулем перевалилась через бортик и съежилась на кафельном полу, отчетливо сознавая, что сейчас умрет. Кислота выжгла ей рот и гортань и уже добралась до желудка, который болезненно сжимался в попытке извергнуть смертельное содержимое.
Время шло, а Эрика всё еще была жива. Нащупав кусок чего-то мягкого (это оказался коврик для ног), она промокнула глаза и осторожно их приоткрыла. Боль, хотя и не ушла совсем, уже не была такой нестерпимо-сильной. Держась за бортик, Эрика с трудом поднялась на ноги. Ее трясло, желудок сжимал спазм, дыхание со свистом вырывалось из обожженного горла. Она взглянула в зеркало, висевшее над раковиной, и отшатнулась.
На ее обнаженном теле багровели уродливые пятна. Одни были размером с монету, другие – гораздо крупнее. Лицо покраснело и опухло, на губах запеклась кровь.
Повинуясь инстинкту самосохранения, Эрика схватила банный халат, завернулась в него и выбежала из номера – босая, с мокрыми волосами и искаженным от ужаса лицом.
Она пронеслась по коридору третьего этажа, едва не сбив с ног изумленную горничную с хозяйственной тележкой, которую та в последний момент успела убрать с ее пути, на секунду притормозила в рекреации, где ожидали лифта собравшиеся на ранний завтрак постояльцы, и повернула в сторону внутренней лестницы.