Вбежав в медпункт, Эрика повалилась на кушетку и выдавила:
– Поликсена, я умираю.
Медсестра – молодая гречанка в накрахмаленном белом халате и форменной шапочке – взирала на нее с изумлением и испугом.
– Кирия Трейси, вам плохо?
– Позовите кирие Камбанариса!
– Сейчас. Сейчас!
Медсестра метнулась в смежную смотровую, откуда послышался ее взволнованный голос. Доктор Камбанарис быстро подошел к кушетке и склонился над Эрикой, профессионально-цепким взглядом охватив ее всю разом, от макушки до пяток. Его отстраненно-собранный, сосредоточенный вид необъяснимым образом успокоил Эрику, заставил панику немного отступить.
«Если я еще жива, – подумала Эрика, – то, возможно, уже не умру».
– Что случилось, кирия Трейси?
Она попыталась сесть, но доктор придержал ее за плечо:
– Пожалуйста, лежите.
– Я принимала душ, и на меня вдруг потекло нечто… нечто ужасное. Оно было в воде.
– Что именно?
– Не знаю. Какая-то кислота… серная, может? Она попала мне в рот, и…
– Если бы вам в рот попала серная кислота, мы бы сейчас не разговаривали, – доктор позволил себе намек на улыбку. – Из-за технической неисправности из душа потек кипяток и ошпарил вас. А поскольку это всегда неожиданно и болезненно, вам показалось…
– Нет! Вода была комнатной температуры, но у меня все тело в ожогах. Смотрите!
Эрика распахнула полы халата, не смущаясь того, что доктор видит ее обнаженной. В такой момент вопросы ложной скромности ее не волновали.
– Они по всему телу, и на лице…
Выражение лица доктора заставило Эрику умолкнуть. Он смотрел так, словно столкнулся с неразрешимой дилеммой. Сзади маячила медсестра, вытягивая шею в надежде что-нибудь разглядеть – широкие плечи врача заслоняли ей обзор.
– С вами всё в порядке, – после невыносимо долгой паузы произнес кирие Камбанарис. – Нет никаких ожогов.
– Что? – удивленно спросила Эрика. – Вы шутите?
– Поликсена, принесите зеркало.
Медсестра подала врачу прямоугольное зеркало в металлической оправе.
– Убедитесь сами, кирия Трейси.
Эрика дрожащими руками взяла зеркало и посмотрелась в него. Ее лицо было неестественно бледным – бледность проступала даже через загар. Шея и грудь были слегка розоватыми. Никаких уродливых багровых пятен, которые так напугали ее несколько минут назад.
Эрика возмущенно воскликнула:
– Я вам говорю, ожоги были, я чувствовала боль! Как вы смеете мне не верить?
– Успокойтесь, кирия Трейси. Вы чересчур возбуждены – вероятно, вследствие испуга. Вы не беременны?
– Нет! – Эрика вспыхнула, словно доктор заподозрил ее в чем-то неприличном.
– Поликсена, три кубика тиоридазина внутримышечно.
– Что вы собираетесь делать? – с подозрением спросила Эрика, наблюдая за тем, как медсестра набирает в шприц лекарство из ампулы.
– Успокаивающий укол, чтобы снять напряжение. Не волнуйтесь, никаких побочных эффектов…
– Вызовите мне «скорую». Я отравилась, у меня желудок крутит и весь рот обожжен, а вы хотите вколоть мне успокоительное?
– Для отправки вас в больницу нет оснований. Если, как вы утверждаете, в воде был яд, к нам обратились бы и другие пострадавшие. Вряд ли вы одна во всем отеле принимали душ.
– У вас на все отговорка найдется! Не просто так, значит, я сомневалась в вашей квалификации, доктор Камбанарис. Сегодня же поставлю вопрос о вашем соответствии занимаемой должности… если останусь жива, конечно.
– Думаю, вы будете жить, – улыбнулся врач. – Это даже не вызывает сомнений.
Он подошел к стационарному телефону и набрал номер.
– Кирие Трейси, не могли бы вы подойти в медкабинет? Здесь ваша жена. Да, спасибо.
– Зачем вы вызвали моего мужа? – вскинулась Эрика.
– По инструкции я обязан связаться с ближайшим родственником пациента. Так вы не возражаете против укола, кирия Трейси?
Медсестра, про которую Эрика уже успела забыть, застыла рядом с кушеткой, держа в руке шприц. Вид у девушки был напуганный. Она смотрела на Эрику так, словно боялась, что та выкинет какой-нибудь фортель.
Эрику накрыла волна возмущения. За кого они ее принимают? За сумасшедшую?
Она молча повернулась к медсестре боком и задрала полу халата, надетого на голое тело. Доктор тактично отвернулся. Эрика почувствовала, как игла вошла в кожу, и следом – тянущую боль от вводимого лекарства. Стиснув зубы, она постаралась дышать спокойно.
– Ну вот, – неестественно бодрым голосом произнесла медсестра. – Всё в порядке.
Эрика села, дрожа от пережитого унижения и ярости. Усилием воли отключившись от внешних раздражителей, она попыталась сосредоточиться на своих внутренних ощущениях.
У нее сильно болела голова, но никакой другой боли она не испытывала. Желудок успокоился, рот перестал гореть, а глаза – слезиться. Сердце сильно билось – неудивительно, учитывая, что ей пришлось пережить.
Окажись вода в самом деле отравленной, с каждой минутой Эрике становилось бы хуже. Кроме того (в этом доктор был прав), пострадала бы не только она, но и другие постояльцы.
Неужели ее просто хотели напугать? Но кто и зачем это сделал?.. От внезапной догадки по спине Эрики пробежал холодок.
Открылась дверь, и быстро вошел Роберт.
– Милая, ты заболела? – встревоженно спросил он.
Эрика замялась, не зная, говорить мужу правду или он все равно ей не поверит.
– Кое-что случилось, когда я принимала душ…
Она покосилась на доктора, который, стоя в отдалении, внимательно наблюдал за ней.
– Что произошло? – Роберт нахмурился.
– Я… на меня… – Эрика запнулась, подбирая слова.
– Ваша жена утверждает, что на нее из душа вылилась кислота, – вмешался кирие Камбанарис.
Эрика увидела, как мужчины обменялись быстрыми взглядами.
– Кислота? – растерянно повторил Роберт.
– Может, не кислота, но что-то подобное. Я была вся в ожогах, когда выскочила из ванной. Немного воды попало в рот, я ее проглотила… сразу прибежала сюда, но он, – Эрика с негодованием кивнула на врача, – просто вколол мне успокоительное и заверил, что все в порядке!
– Но с вами действительно все в порядке, кирия Трейси. У вас нет никаких следов…
– Подождите! – резко перебил Роберт. – Доктор Камбанарис, моя жена утверждает, что на нее пролилось нечто, оставившее на ее теле ожоги, а часть воды попала в желудок. Если так, вы должны немедленно вызвать «скорую» и отправить ее в больницу! Мы теряем время, а в такой ситуации, насколько я понимаю, каждая секунда дорога.
– Можно вас на минутку, кирие Трейси?
Первоначальное недоумение на лице Роберта сменилось откровенным изумлением.
– Вы хотите поговорить со мной наедине? – уточнил он.
– Если вас не затруднит пройти со мной в смотровую.
– Говорите при мне! – запротестовала Эрика. – Речь идет о моем здоровье.
– Я прошу вас, кирие Трейси, на два слова, – настойчиво повторил Камбанарис.
– Милая, – Роберт колебался. – Если доктор считает нужным…
– Он не доктор, а шарлатан.
Камбанарис вспыхнул и резким движением сорвал с курчавой головы шапочку.
– Послушайте, если в моей квалификации сомневаются… – гневно начал он.
– Успокойтесь, вы оба! – Роберт повысил голос. – Эрика, прекрати оскорбления. Идемте, доктор.
Эрика едва сдерживала клокотавшую внутри нее ярость. Она с самого начала знала, что Роберт ей не поверит, что он встанет на сторону постороннего человека только на том основании, что этот человек исхитрился получить диплом врача.
Если до этого дошло, как они станут жить дальше? О каком супружеском единении может идти речь, если пропасть между ними не уменьшается, а наоборот, увеличивается с каждым днем?..
Подкравшись к неплотно закрытой двери смотровой, Эрика прислушалась. Роберт и Камбанарис говорили тихо, но все же она смогла разобрать обрывки фраз:
– Психосоматика… абсолютно убежден… видите сами. Седативный препарат купировал… и конечно, никаких стрессов.
– … в больницу?
– Нет, можно обойтись… постоянное наблюдение…
От трели телефона, раздавшейся за спиной Эрики, она едва не подскочила.
– Медицинский кабинет, – произнесла в трубку Поликсена и, выслушав собеседника, крикнула. – Доктор Камбанарис, вам звонят с ресепшн! Возле бассейна ребенок потерял сознание, тепловой удар.
Эрика успела отпрянуть от смотровой за секунду до того, как оттуда вышел врач. Схватив чемоданчик-укладку и даже не взглянув на Эрику, он покинул кабинет. Следом появился Роберт. Вид у него был одновременно встревоженный и раздосадованный. Проблемы с женой явно не входили в перечень текущих дел, обозначенных в его ежедневнике.
– Милая, пойдем. – сказал он напряженным голосом. – Тебе нужно отдохнуть.
– Поликсена, у ребенка действительно тепловой удар? – спросила Эрика, игнорируя Роберта.
– Так сказал администратор. Не волнуйтесь, доктор Камбанарис хорошо разбирается в симптоматике заболеваний, – добавила медсестра с едва уловимым сарказмом.
– Почему ты задала этот вопрос? – спросил Роберт, когда они вышли из кабинета.
– Потому что ребенок потерял сознание у бассейна.
– И что?
– А то, что в бассейне – вода! Я сама пострадала от воды. Вдруг с этим ребенком то же самое?
– Ты не пострадала.
– Ну разумеется, если ты так считаешь…
– Эрика, давай не будем пререкаться на публике. Идем, я провожу тебя до спальни.
– И повторишь то, что сделал вчера?
– Нет! Прости, я не должен был так поступать. Возможно, ты поэтому… – он не договорил.
– Думаешь, мои ожоги возникли из-за изнасилования? Как там выразился этот знаток женской психологии? Психосоматика?
– Идем, я тебя провожу, – повторил Роберт.
– Я отправляюсь к бассейну.
– Но доктор сказал…
– Плевать на него! С завтрашнего дня он здесь больше не работает. И вряд ли ты можешь осуждать меня за то, что я не собираюсь валяться в постели посреди рабочего дня.
– Никто и не думает тебя осуждать. Сегодня ты имеешь полное право…