С недавних пор Эрика стала видеть их в коридорах и на внутренних лестницах. Вначале это случалось только в сумерках, но вчера Эрика встретила их при свете дня. Она едва не прошла мимо: бестелесные, полупрозрачные силуэты почти сливались со стеной, подсвеченной лучами полуденного солнца, бившими через панорамное окно рекреации. На сей раз это было целое семейство: отец, мать, девочка-подросток и мальчик лет шести. Родители сидели в ротанговых креслах, девочка примостилась на подоконнике, а мальчик, стоя на коленках на полу, катал по низкому столику игрушечную машинку.
Увидев их, Эрика остановилась как вкопанная. Ее охватил сонм противоречивых ощущений: волнение, замешательство, любопытство, жалость – всё, кроме страха. Она уже знала, что их, в отличие от незнакомки, бояться не нужно. Они не собирались ей вредить, поскольку сами были жертвами. Эрика догадывалась, что в тот злополучный день гибли целые семьи, но только теперь ее догадка подтвердилась. Казалось, они не обращают на нее никакого внимания: муж с женой, склонив друг к другу головы, неслышно переговаривались, девочка смотрела в окно, а мальчик занимался машинкой. Но в следующий момент женщина обернулась и посмотрела Эрике в глаза.
– Добрый день, – произнесла она. – Сегодня чудесная погода, не правда ли?
Голос звучал у Эрики в голове: приятный тембр с ощутимым романским акцентом. «Немцы или австрийцы, – решила Эрика. – А может, швейцарцы».
– Из какого вы номера? – спросила она.
– Из триста пятнадцатого.
– Вы давно приехали?
Этот простой вроде бы вопрос вызвал у женщины замешательство. Она повернулась к мужу:
– Сколько времени мы уже здесь, дорогой?
– Давно, – буркнул мужчина. – Так давно, что я уж и счет вести перестал.
– Наверное, скоро домой возвращаетесь? – спросила Эрика.
– Домой? – женщина покачала головой. – Нет, ну что вы. Наш дом теперь здесь. В отеле.
То же говорили Эрике и другие. Они считали отель своим единственным домом, потому что не могли пройти таможенный досмотр, подняться на борт самолета и через несколько часов оказаться там, откуда двадцать лет назад начали свое путешествие. Поэтому они со всем возможным тактом, стараясь никого не обременять своим присутствием, обитали в номерах, отдыхали в рекреациях, пользовались лифтами и, быть может, даже обедали, хотя насчет последнего у Эрики все же имелись сомнения.
Эрика не сразу поняла, что отель заселен не только нынешними, но и предыдущими постояльцами. Эти две группы отдыхающих существовали в двух параллельных мирах, никак между собой не сообщающихся. Она бы не удивилась, узнав, что кроме нее, их никто больше не видит. Они и ей-то показались не сразу, а лишь после того, как она, по всей вероятности, прошла некую проверку.
Эрику их присутствие не пугало. Она боялась только одного обитателя отеля: незнакомку в белом платье. Видели ли они эту девушку так же, как ее видела Эрика? Была ли она одной из них, или представляла собой совершенно иную субстанцию?.. Эрика не решалась спросить их об этом, поскольку знала, что ответ ей в любом случае не понравится.
Когда слезы, вызванные несправедливым решением Роберта, иссякли, Эрика почувствовала себя лучше. На смену напряжению, не отпускавшему ее последние дни, пришло странное облегчение, вызванное неожиданным ощущением свободы. Посмотревшись в карманное зеркальце, Эрика нахмурилась: опухшее от слез лицо покрывали безобразные красные пятна. Но теперь они, по крайней мере, не были вызваны ожогом от неизвестного вещества.
Несколько минут Эрика собиралась с силами, прежде чем переступить порог ванной комнаты, откуда этим утром она выбежала, охваченная животным ужасом, уверенная, что сейчас умрет. При воспоминании о тех мучительных минутах ее вновь охватила дрожь. Задержав дыхание, Эрика мысленно досчитала до десяти. Если сейчас она не преодолеет свой страх, потом всю оставшуюся жизнь будет избегать ванных комнат и всего, что связано с водой.
Приблизившись к раковине, Эрика осторожно повернула краны. Вода потекла тонкой струйкой – чистая, прохладная… Эрика, словно завороженная, смотрела на нее, думая о том, что за этой внешней безобидностью может скрываться зло. А потом решительно подставила ладони под струю.
Она вздрогнула, ощутив, как прохладный поток омывает ее руки. Первым ее побуждением было стряхнуть с себя воду, но Эрика заставила себя стоять неподвижно. Убедившись, что ничего страшного не происходит, она склонилась над раковиной и плеснула немного воды на лицо. Ее нервные окончания оголились до предела, она ощутила почти физическую боль и, не сдержавшись, вскрикнула.
Набрав полные ладони, Эрика погрузила в них лицо, дрожа от страха и радостного возбуждения: она переборола себя, она смогла это сделать!
Вернувшись в комнату, Эрика связалась с медкабинетом.
– Доктор Камбанарис, есть новости из больницы?
– Томми Робертсон пришел в себя. Он рассказал, что, неудачно нырнув, ударился головой о дно бассейна. И поэтому потерял сознание.
– Вот как.
– У него сотрясение мозга. Он пробудет в больнице день-другой, но это скорее мера предосторожности, чем необходимость. Его жизни ничто не угрожает.
– Понятно. Спасибо.
– Кирия Трейси… – Камбанарис нерешительно замолчал.
– Я вас слушаю! – резко сказала Эрика.
– Мать Томми обеспокоена тем вашим вопросом…
– Каким вопросом?
– Не было ли на теле ее сына пятен неизвестного происхождения.
– Не помню, чтобы я спрашивала о чем-то подобном.
– Я слышал, как вы спрашивали.
– Возможно. И что дальше?
– Она хочет выехать из отеля, как только Томми выпишут.
– Откуда у вас такая информация?
– Миссис Робертсон недавно была у меня. Она хотела узнать, что значил ваш вопрос. Я ответил, что вы, конечно, не имели в виду ничего конкретного, но она вряд ли мне поверила.
– Спасибо, что выгораживаете меня перед постояльцами, доктор Камбанарис, но я бы предпочла, чтобы вы консультировали их исключительно по медицинским вопросам, а по всем остальным направляли непосредственно ко мне.
– Но миссис Робертсон хотела…
Не дослушав, Эрика дала отбой и тут же набрала другой номер.
– Кирия Зервас, подготовьте документы на увольнение доктора Камбанариса как не прошедшего испытательный срок. Предложите ему написать заявление по собственному желанию, думаю, он не станет возражать… Почему не сможете? Понятно. Нет-нет, не страшно. Спасибо.
Эрика застала Роберта за ланчем, который тот поглощал на террасе ресторана. При виде жены он поспешно поднялся.
– Милая, прости, что не предложил тебе присоединиться. Я думал… гм… ты не в лучшем настроении после нашего разговора.
– С удовольствием составлю тебе компанию. О, сэндвичи с тунцом! Можно мне один?
– Хоть два. – Роберт заботливо подвинул для Эрики стул, положил сэндвич на тарелку и налил в бокал минеральной воды. – Какие у тебя планы на сегодня?
– Хочу съездить в город. Пройдусь по магазинам, куплю новое платье для поднятия настроения… Я возьму машину? – небрежно спросила Эрика, наблюдая за мужем из-под полуопущенных век.
– Конечно, – ответил Роберт после секундной заминки.
Вынув из кармана ключи, он протянул их Эрике.
– Ты больше не сердишься на меня, дорогая?
– Нет. – Эрика коснулась руки Роберта. – Ты прав, я действительно устала. Подготовка к открытию плохо сказалась на моих нервах. Думаю, через неделю все придет в норму.
– Возможно, тебе стоит пропить курс успокоительного? – осторожно предложил Роберт. – Чтобы, так сказать, ускорить процесс выздоровления.
– Я не больна, – мягко напомнила Эрика. – А просто устала.
– Черт, вечно я ляпаю что-нибудь не то. Да и делаю тоже.
– Роберт, тебе не в чем себя винить. Ты правильно поступил, отстранив меня от управления отелем. Я сейчас не способна принимать объективные решения. Тут требовалась сила воли, и ты молодец, что настоял на своем. Я хочу тебе помогать, а не быть обузой. Будем считать, что с сегодняшнего дня я взяла небольшой отпуск. Прогуляюсь по центру города, загляну в магазины, в кондитерскую… Обычные маленькие радости, которые доставляют женщинам столько приятных минут.
– Ты не представляешь, как я рад это слышать! Я боялся, что ты сочтешь меня жестоким, а мои действия – несправедливыми. Я люблю тебя, поэтому мне вдвойне тяжело быть объективным.
– Понимаю.
– Теперь-то ты наверняка согласишься с тем, что для закрытия бассейнов не было оснований.
– Не было.
– Поэтому я распорядился их открыть.
– Что ж, я бы и сама это сделала, если бы ты не запретил служащим выполнять мои распоряжения.
– Если позволишь мне загладить свою вину…
– Роберт, ты ни в чем не виноват. Мы это уже выяснили.
– И все же позволь сделать тебе приятное. Вот кредитная карточка, можешь пользоваться ею без ограничений.
– Спасибо, – Эрика положила карточку в карман.
– А вечером тебя ждет романтический ужин. С вином, десертом и приятным сюрпризом.
– Звучит заманчиво. Тогда мне нужно ехать, чтобы успеть вернуться к ужину.
Послав мужу улыбку, Эрика встала из-за стола, спустилась по ступенькам и направилась по обсаженной рододендронами дорожке к машине. По мере того, как она удалялась от террасы, ее лицо становилось все более мрачным.
Яростно нажав на педаль акселератора, она рванула с места так резко, что взвизгнули шины, а шедший от бассейна официант с уставленным пустыми бокалами подносом шарахнулся в сторону.
Припарковавшись возле редакции «Вестника Коса», Эрика поднялась на третий этаж и вошла в приемную главного редактора. Секретарша, как и в прошлый раз, набирала текст на клавиатуре допотопного компьютера, периодически поглядывая на рукописный лист, лежащий справа от нее.
– Мне нужен кирие Ксенаксис. Он у себя?
Женщина подняла на Эрику ничего не выражающий взгляд.
– Кирие Ксенакис не сможет вас принять, – сказала она.