– А, нет. Тогда ее лицо просто показалось мне знакомым. То есть я была практически уверена, что уже видела кирию Трейси раньше. Но поскольку сама я ни разу не была в Англии, а она сказала, что приехала в Грецию впервые, я решила, что ошиблась.
– Когда вы поняли, что Эрика Джоунс и Эрика Трейси – одно лицо?
– В тот вечер, когда приехала сюда после похорон Тезеуса Ксенакиса.
– Зачем вы приехали в «Персефону»?
– Кирия Трейси меня пригласила. Она решила, что мне будет интересно взглянуть на отель после реконструкции, ведь я работала здесь когда-то.
– Это была единственная причина? – уточнил Артур Хоупман.
Испуганный взгляд Хестии метнулся к Эрике, словно ища поддержки, но та сидела с непроницаемым лицом, словно речь шла не о ней.
– Кирия Димитриади, я прошу вас быть полностью откровенной. Расскажите всё, что уже рассказывали Роберту Трейси. Нужно, чтобы вы повторили это в присутствии свидетелей.
– Кирию Трейси мучили видения… Она утверждала, будто ее преследует незнакомка, якобы живущая в отеле.
– Это она ее так называла – «незнакомка»?
– Да. И еще она говорила, что видит призраков, даже разговаривает с ними. Кому-то это могло показаться бредом, но я знала печальную историю «Персефоны» и не удивилась бы, обитай здесь и в самом деле души несчастных, погибших такой ужасной смертью. Я подумала, что, возможно, смогу помочь кирии Трейси разобраться с непонятными вещами, происходящими в отеле.
– Что произошло, когда вы приехали сюда тем вечером, о котором говорите?
– Мы прошлись по территории отеля. Кирия Трейси показывала преобразования, и я нашла, что все выглядит очень мило. – Хестия замолчала.
– Так, и дальше?
– Она показала место, где, по ее словам, впервые увидела незнакомку. Честно говоря, я скептически отнеслась к ее словам. Должно быть, кирия Трейси это почувствовала, потому что ее настроение переменилось.
При этих словах Эрика снова подняла голову. Она смерила Хестию пристальным взглядом и улыбнулась краешками губ, словно услышала очевидную глупость, но из вежливости промолчала.
– Кирия Трейси стала грубой, попросила вас уехать? – продолжал расспрашивать Хоупман.
– Нет, ничего такого… Мы отправились к бассейну, и там кирия Трейси сорвалась на мать ребенка, который хотел прыгнуть в бассейн с бортика. Она практически кричала на эту женщину, а я смотрела и, помню, удивлялась тому, что управляющая отелем позволяет себе разговаривать с постояльцами таким тоном. В какой-то момент кирия Трейси повернулась, и я… – голос Хестии упал до шепота. – Я ее узнала.
– Узнали кого? Говорите громче, пожалуйста.
– Эрику Джоунс. Она стояла в той же позе и была одета так же, как в тот день накануне массового отравления: в черное приталенное платье и черные туфли.
– Разве горничные в «Вергопуло» не носили униформу?
– Униформой как раз и было черное платье с белым фартуком. Вероятно, у Эрики Джоунс в тот день был выходной, поэтому она сняла фартук.
– Итак, вы ее узнали.
– Да, и очень испугалась.
– Почему?
– Понимаете, это было так неожиданно… Кирия Трейси утверждала, что до того, как ее муж купил на Косе отель, она ни разу не была в Греции. И вела себя так, словно действительно знала о трагедии только со слов местных жителей. Как вы думаете, что я должна была почувствовать, когда поняла, что бывшая горничная «Вергопуло» теперь является управляющей этого отеля, но делает вид, будто она на Косе впервые?
– Вы не сказали кирие Трейси, что узнали ее?
– Нет. Боюсь, я повела себя не очень адекватно… – Хестия замялась. – Попросту бросилась бежать. Она нагнала меня на подъездной аллее. Сказала, что отвезет меня на пристань, но я отказалась. Я не хотела находиться рядом с кирией Трейси. Она напугала меня, и мне нужно было все хорошенько обдумать. В этот момент появился ее муж. В отеле что-то произошло, и там требовалось присутствие управляющего. Кирие Трейси сказал, что сам доставит меня к парому. Она отдала ему ключи и ушла, а мы сели в машину и поехали.
Роберт с интересом следил за рассказом Хестии, как и остальные мужчины. Одна только Эрика продолжала делать вид, будто все происходящее нисколько ее не интересует, наблюдая, однако, за Хестией из-под полуопущенных век.
– По дороге я во всем призналась кирие Трейси. Рассказала о визите его жены на Нисирос, о ее странном поведении, о том, как она ведет себя с гостями. И, наконец, о том, что узнала ее.
– Мистер Трейси, вы поверили кирии Димитриади?
– Я не усомнился, что она говорит правду, поскольку и сам уже знал, что с Эрикой далеко не все в порядке. Рассказ кирии Димитриади только подтвердил мои подозрения. Тем не менее, то, что она сказала затем, шокировало меня.
– Что именно она сказала?
Роберт долго не отвечал.
– Что, по ее мнению, именно Эрика отравила воду в «Вергопуло», – наконец произнес он.
– Это правда? – спросил Хоупман у Хестии.
– Да. Я вдруг поняла это очень отчетливо. Это было так, словно передо мной в ускоренном темпе прокрутили кинопленку со старой записью. Я сопоставила разрозненные факты, все, что знала об Аресе Вергопуло и о странном поведении Эрики Джоунс тем летом. Ее несколько раз заставали в таких местах, где горничным быть не положено, поэтому и подозревали больше, чем остальных, когда началось расследование. В итоге ее отпустили за отсутствием улик и вскоре она уехала с Коса. А потом, спустя двадцать лет, она снова появляется в «Вергопуло» – то есть теперь уже в «Персефоне», но абсолютно не помнит того, что когда-то уже работала в этом отеле. Само по себе это не преступление, и в глубине души я не верила, что Эрика, с виду тихая и приветливая девушка, способна кого-то отравить, а тем более – с такой изощренной жестокостью. Я сказала кирие Трейси, что это только предположение, доказательств, разумеется, у меня нет. Он высадил меня в порту и уехал, а я отправилась на Нисирос.
– Вы не передали жене содержание того разговора? – спросил Хоупман у Роберта.
– Я был бы последним глупцом, если бы это сделал. Эрика находилась в таком состоянии, что обсуждать с ней подобные вещи было попросту опасно. Когда я вернулся в отель, она устроила мне сцену и убежала. Вскоре ее нашли в парке без сознания. Это случилось позавчера вечером, и с того момента события стали развиваться очень быстро.
– Тем не менее, вы хотели, чтобы ваша жена улетела в Лондон, и даже успели купить ей билет.
– Честно говоря, я сделал это сразу после того, как отвез кирию Димитриади в порт. Я сказал Эрике, что зашел в бар выпить пива, но на самом деле поехал в офис авиакомпании. Когда я отдал ей билет, она решила, будто я хочу избавиться от нее, и заявила, что никуда не поедет. В последнее время мы часто ссорились, но разводиться я не собирался, поскольку все еще любил ее и надеялся… – Роберт помолчал. – Тем не менее, мне нужно было что-то придумать, чтобы Эрика не догадалась об истинной причине моего решения, и я сказал, что между нами все кончено. Я думал, что если отравление действительно дело ее рук, будет лучше, если она уедет отсюда. Я хотел защитить ее, поэтому уговорил Камбанариса ввести Эрике снотворное и запер ее в спальне. Я намеревался продержать ее там до самого отлета, чтобы она не смогла натворить ничего такого, что обернулось бы против нее. Боюсь, иначе как насилием с моей стороны это не назовешь, но я действовал из лучших побуждений… как известно, благими намерениями выстлана дорога в ад. – Роберт криво усмехнулся. – В конечном итоге, моя затея привела к обратному результату. Эрика выбралась из комнаты и отправилась в подвал. Остальное вы знаете по камерам видеонаблюдения, установленным в подвале и на техническом этаже.
– Я не подумала про камеры, – подала голос Эрика. – Надо же, не учла такую элементарную вещь… – она не договорила, покачав головой, очевидно, изумляясь собственной глупости.
– Кирия Димитриади, спасибо за помощь, – сказал Хоупман. – Вас отвезут обратно в порт или в любое другое место на Косе, куда пожелаете. Я распоряжусь.
– Что теперь с ней будет? – Хестия посмотрела на Эрику.
В кабинете повисла томительная пауза. Все молчали.
– До свидания, – бросила Хестия и быстро вышла.
– Лично я настаиваю на психиатрической экспертизе, – сказал доктор Камбанарис. – Велика вероятность, что кирию Трейси признают невменяемой. Впрочем, экспертизу в любом случае назначит полиция. Если, конечно, вы дадите делу официальный ход, – негромко добавил он.
– Что значит – «если»? – резко спросил Хоупман.
– Решать, как я понимаю, господину Трейси.
– Решать не ему, не мне и уж тем более не вам, кирие Камбанарис! Я настоятельно рекомендую вам не касаться вопросов, находящихся не в вашей компетенции.
– Тот факт, что кирия Трейси якобы видит призраков, тоже не в моей компетенции?
– Якобы? – возмутилась Эрика. – Но я действительно их видела! И не только я.
– Кто еще, кирия Трейси?
– Горничные. Эти две девушки… Ленора и Делия, кажется. Их приводила ко мне кирия Георгиу… как раз в тот день, когда приезжала Хестия. Они рассказали, что с разницей буквально в один день видели призраков в номерах, где убирались. Можете сами их спросить, если не верите.
Доктор Камбанарис и Артур Хоупман переглянулись. Хоупман вздохнул.
– Лучше сразу с этим покончить, – пробормотал он, придвигая к себе телефон.
Он сказал пару фраз в телефонную трубку и, закончив разговор, ответил на безмолвный вопрос Камбанариса:
– Она сейчас придет.
Дверь снова открылась. Вошел охранник.
– Здесь кирия Георгиу, – сказал он. – Говорит, вы ее вызывали.
Старшая горничная вошла и остановилась на пороге. В ее взгляде застыла настороженность.
– Доброе утро, кирия Георгиу. – поздоровался Хоупман. – Извините, что приходится отрывать вас от дел, но мы тут проводим небольшое расследование… Вы, конечно, не откажетесь помочь?
– Если это в моих силах, – пробормотала женщина. – Я, разумеется…
– У меня к вам, собственно, всего один вопрос. На днях вы приводили к кирии Трейси двух горничных – Ленору и Делию. Зачем вы это сделали?