— И что?! — Ей нравилось, как можно было нависать темной тучей над подчиненным, даже будучи ниже ростом. Поджилки парня тряслись, а веко так забавно дергалось. Умора. — Мне можно было про это сказать?! То вы чересчур самостоятельные, а то, как дети малые! Иди, и подумай, как можно это решить.
— Х-хорошо.
— Через час — придёшь и скажешь.
— Хорошо.
Ну, надо же, согласился!!! Можно было бы пендаля дать для ускорения, зашлась бы в восторге. Арина покачала головой, попутно поглядев в зеркальную стенку шкафа: не растрепались ли снова волосы, собранные наспех во французскую косичку?
Нет, с волосами всё было в полном порядке, и это уже хорошо. Откинула крышку ноутбука, включила, дождалась, пока пройдёт подключение к Сети, и открыла почту. Быстро просмотрела все письма, пока не наткнулась на одно, которое показалось далеко не самым не нужным.
Через три минуты, откинувшись на скрипнувшем стареньком кресле (эх, и не покупают новое!!!), Арина довольно улыбалась, понимая, что проблема разрешалась сама собой. Ой, как хорошо-о-о…
Она открыла сумку, и, покопавшись в её глубине, обнаружила: квитанцию на погашение кредита, которую искала на прошлой неделе, диск для «Плэйстейшн» сына, пробник с новым «Кензо», который ей всучили в «Золотом яблоке», три одноразовых зажигалки, смятую ежедневку, два надорванных билета из кинотеатра, и ни одной сигареты. Мда-а-а… А так хотелось сорваться и нырнуть в облачко вкусного дыма, пока подчиненные дрожат от страха за дверью.
Уже через пятнадцать минут Данила, оторвавшись от монитора, немного испуганно покосился в её сторону. А то! Шла она к его столу решительно, специально грозно вбивая каблуки в многострадальные полы (жаль, не в него самого).
— Нашёл? — строго зыркнула из-под нахмуренных бровей.
— Пока нет. — Чуть моргнув не выспавшимися глазами, буркнул он. — Ищу вариант.
— У тебя «Кент»?
Вместо ответа менеджер достал пачку и положил на край стола. Хмыкнув, Арина взяла сигарету пальцами с маникюром, давно мечтавшем о коррекции, и, покачивая бёдрами, вышла на лестницу. Чтобы в первый раз за утро спокойно покурить в одиночестве. Но и там уже было несколько человек.
— Чертов долбаный день. И ведь еще только утро! — Ей захотелось сожрать еще кого-нибудь неугодного. Вдруг полегчает?
— Опять дымишь? Сорвалась, значит? — хмыкнула Маринка, протягивая зажигалку.
— Ага.
— Я б тоже закурила. С твоими-то проблемами. Отдохнуть тебе надо, подружка. Я тебе как раз кое-что по электронке скинула. Знаю одно место…
— Что?
Машина почему-то стояла.
Она приподнялась и потерла глаза. Водителя не было. Двигатель не работал. Да что ж такое, а?!
Арина открыла дверцу и выбралась наружу. Огляделась, охнула. Про себя, конечно. И было с чего.
Они стояли на склоне горы. Зелень, кусты мирта, свечки пирамидальных тополей. Несколько колонн и ступени древнего храма. Валуны, горевшие на сколах радугой. Безбрежная голубая перевернутая чаша неба. И море…
Лазурное, бесконечное, переливающееся золотом солнца, играющее едва заметными барашками волн, разбивающихся о белоснежную полосу пляжей. Море, готовое принять и растворить в своей бесконечности. Оно дышало и говорило с ней одновременно. Тихим, едва различимым шепотом, словно читая мысли и боясь произнести их громче.
Арина выдохнула воздух и, страстно желая и внешне нехотя, повернулась к еще одному «чего», заставляющему кровь бежать пламенем по венам.
Поднятый капот. Синие брюки, туго обтягивающие мускулы ягодиц. И больше никакой одежды. Только коричнево-гладкая сильная спина, вздувающаяся мышцами. Совсем рядом, всего в двух шагах от нее.
Арина сглотнула и кашлянула, привлекая внимание.
Он выпрямился, вытирая руки тряпкой. Посмотрел на нее, так и не сняв очки. Дрожь внутри превратилась в разряд, сладко-больно уколовший в ожившем тюбике с гелем. Ноги еле держали, желание заставляло стискивать зубы. Да что же такое-то!!!
Не культурист. Те обычно сухие, с выпирающими жесткими канатами и прочим суповым набором. Ее водитель играл живым мужским телом, неуловимо перекатывая валуны широченной безволосой груди, поблескивая крепкими ручищами и чуть выпирающим животом, покрытым короткими и густыми волосками.
Белые полосы плавной тату, сбегая с плеч, переходили на торс. Там они скручивались на груди в спирали из гладких жемчужин, чудом державшихся в неглубоких шрамах на коже. По ним ужасно хотелось провести рукой, чтобы ощутить всей ладонью неровные светлые бугорки, так притягивавшие внимание.
Арина проследила две тонкие выпуклые дорожки, прячущиеся под пряжкой ремня, и задрожала. Неужели они убегают прямо к… И почувствовала, как краснеет.
— Скоро поедем, — невозмутимо пророкотал он, поймав ее только-только поднятый взгляд. — Почти все в порядке.
— Да… Хорошо. — Она поправила очки. — А как вас зовут?
Бородка шевельнулась, следуя движению лица, неожиданно ставшего особенно суровым.
— Умслопогас, великий воин короля Чаки, крошащий черепа врагов его, насилующий женщин врагов его и пожирающий их младенцев.
Арина почувствовала глаза, сами собой вылезающие из орбит. И замерла. Интересно, разобьется ли она, прыгнув со скалы? Потому что бежать по прямой от этого чудовища было бы делом безуспешным.
Он блеснул улыбкой, раскатившись вдруг в грохочущем смехе.
— Снова получилось… Да Федор Степановичем меня зовут. — Шоколадный гигант положил тряпку на капот. — Но ведь работает, да?
Она осторожно кивнула. Фу-у-ух…
— Я осмотрюсь здесь, ну… — и махнула на море. — да?
Он пожал плечами. Кивнул в ответ.
Арина развернулась, прижав руки к горящим щекам. Ну, мать ты и …
Легкий ветерок принес запах соли, цветов и чего-то неуловимо сладкого и доброго. Она улыбнулась, щурясь от солнца и чувствуя, что немного расслабилась. Хорошо как… А вот нервишки неплохо было бы и подлечить.
— Вы слишком напряжены. — Пророкотало сзади. — Плохо.
Арина не ответила, лишь пожала плечами. Она уже боялась своих желаний и мыслей. Стоило только обернуться и оказаться лицом к лицу с шутником, кто знает, что могло бы произойти.
Электричество внутри бушевало и никак не хотело успокаиваться. Прямо перед лицом, откуда-то сверху, вдруг возникли две чистых широких ладони. Раскрытых явно для нее. И пахнущих чем-то… не машинным маслом, это точно. Запах, тонкий, едва уловимый, тревожил мускусом и чем-то горьким. От него закружилась голова.
— Нельзя быть такой напряженной.
Руки опустились и легли ей на плечи. Нежно, ласково, чуть сжав. Арина вздрогнула и, сама не замечая, чуть прогнулась. Ладони мягко сжали кожу, прошлись по телу, разливая тепло, разглаживая и выгоняя плохое. Тепло кружевом поползло вниз и сплелось с огнем, бушевавшим в ней.
Если бы он только захотел, она бы не отказалась. Это единственное, что было понятно сразу, как только эти сильные руки коснулись ее уставших плеч. Сопротивляться не было сил. Ей это и не нужно. То, чего так давно просило тело, было рядом. Касалось и горело огнем.
Девушка застонала, тихонько, едва уловимо. Не желая показывать такой странной слабости и такого жуткого желания. Но он услышал. Будто прочел мысли.
Ее спина выгнулась еще… когда к почти к крестцу прижалось выпуклое, стальное и горячее даже через ткань его брюк и ее сарафана. Теперь она точно знала, что это произойдет.
И застонала сильнее. Отвела руки назад, вцепившись в него и прижав крепче, словно давая ответ: да, я хочу тебя. Я твоя. Только здесь и только сейчас. Бери меня. Ну же. Страстно и необузданно, как дикий зверь. Ведь ты слышишь мои мысли, я знаю. Чувствую это.
В эту секунду затылка коснулись теплые сухие губы, и она не выдержала. Себя она почувствовала сама, так сильно, как никогда раньше. Каждой клеточкой своего просящего, буквально изнывающего от желания тела. И отдалась воле мужчины, позволив делать ему что угодно.
Ее подняло в воздух, заботливо, как ребенка. Шоколадные руки отнесли ее к машине, бережно, как китайскую терракотовую вазу эпохи Мин. Арина дрожала, не понимая, что делает. Ноги вдруг коснулись земли. Под ладонями ощущался нагревшийся металл кузова. Она открыла глаза и увидела перед собой капот автомобиля.
Вот, значит, как тебе хочется… Она наклонилась, прогнув спину, и вцепилась пальцами, стараясь удержаться на дрожащих ногах.
Сарафан треснул, разрываемый уверенно и нагло. Треснул вместе с бедными промокшими насквозь трусиками. Ткань лишь зашуршала, упав в траву, легонько щекотавшую ее ноги. Она была не против. Даже наоборот. Он мог разорвать на ней даже вечернее или безумно дорогое коктейльное платье, да хоть весь гардероб по очереди, лишь бы не останавливался и продолжал обжигать ее затылок своим дыханием. И прижимался к ней так близко, так крепко, так горячо.
Когда неожиданно мягкие пальцы коснулись ее между ног, Арина вскрикнула, замерла, понимая всю верность их движения. Ему хватило лишь нескольких аккуратных ласковых и уверенных перемещений вверх-вниз, чтобы она взорвалась. Вспыхнула изнутри, еще крепче впилась в металл крыши машины, чтобы не упасть. Дикарь придерживал ее под вздрагивающий живот, гладил, целуя плечи и шею.
Арина тихонько всхлипнула, ощущая две прекрасные в своем безумии вещи. Вновь растекающееся желание и лязг расстегиваемого ремня, шелест спускаемых брюк.
А потом ее дрогнувших и мокрых снизу ягодиц коснулся низ его живота. Гладко упирающейся теми самыми выступающими дорожками, сбегающими даже ниже, чем ей думалось. В самое мужское естество.
Его рука осторожно раздвинула бедра, сама попросив чуть шире расставить ноги. Она сделала это беспрекословно, подчиняясь сильному зверю, решившему взять ее, как берут самцы львов своих гордых самок. Но она не ожидала дальнейшего. Ощутила кожей его мощь и длину, дотронувшиеся до нее. И даже чуть испугалась… Хотя испуг тут же сменился вожделением.
Когда, скользнув по все выступающей влаге, коснувшись ее вновь вспыхнувшего лона, он показался между ее бедер, вынырнув, блестящей головой королевского питона, Арина застонала от предвкушения. И спрятала страх, все же касавшийся ее легким дыханием.