— Ммррррр…
Мистер Кот молча наблюдал, как Лиза в спешке собирает вещи в старый дряхлый чемоданишко со сломанным колесиком.
— Вспоминай меня иногда, киси-кисик. Веришь, я вот буду скучать. У меня, если честно, всегда была аллергия на кошек. Краснела, чихала, задыхалась. Сопли до колена. Но ты, видимо, какой-то особенный. И милый.
— Мррррр…
— Нет, если ты ничейный, то так и скажи. Но… пожалуй, я все равно не смогу взять тебя с собой. Мне и идти-то некуда.
Она стиснула зубы, пытаясь застегнуть грозившийся вот-вот лопнуть чемодан. Даже вспотела, стараясь. Странно, вроде вещей больше не стало, а закрываться не хочет. Села сверху пятой точкой, попрыгала, дернула замок. В руках осталась маленькая металлическая собачка.
— Да блин! Придется перевязать веревкой.
Нужно было торопиться, до рассвета оставалось немногим более часа. Кот сидел на комоде, недовольно подергивая хвостом, и глазами-блюдцами следил за каждым движением отчаявшейся девушки. Отыскала пояс от халатика, перевязала, затянула узел потуже. Должно держаться. Главное успеть уйти незамеченной. За окном еще вроде темно.
Она хлопнула ладонью по форме горничной, что была сложена на кровати аккуратным квадратиком. Все, теперь она ей больше не понадобится. Можно выдохнуть. Больше не придется ходить в этом бесформенном балахоне и шарахаться от каждой странности данного места. А работа? Да обычная. К труду Лиза была привычной, поэтому дело совсем не в этом.
Ту мач, как говорится, надоело. Нихт арбайтен. Се ля ви.
Да, пожалуй, на языковые курсы стоило бы все-таки записаться вместо того, чтобы тащиться на мост и провоцировать злодейку-судьбу….
Лиза присела к зеркалу, собрала косметику в маленькую сумочку. Та была с ней еще с детдома: простенькая, сшитая ею самой в технике пэтчворк из лоскутков старой одежды. Она хранила так много воспоминаний о месте, которое стало для нее приютом на целые восемнадцать лет. Место, которое дало так много и потом отторгнуло ее, словно ненужный элемент.
В косметичку полетели тушь, недорогие «типа французские» духи, палетка теней естественных оттенков, нежные персиковые румяна, блеск для губ. Пара серебряных сережек-гвоздиков, она носила их, сколько себя помнила. И, наконец, плойка. Старинная, советская, основательная такая плойка. Марки «хрен, когда сломается», то бишь вечная.
Лиза редко ею пользовалась. Она не знала, как можно было с ее супер-способностями завить долбаные кудри так, чтобы не получить унылые спагетти и ожоги обеих рук заодно. Ну, настоящая катастрофа, а не девушка! Поэтому так же, как и адскую неудобную завивашку для ресниц, она хранила эту штуковину долгие годы. Не, ну а чо — чтобы было. У каждой ведь приличной девушки есть. Она чем хуже?
Лиза растерла подушечками пальцев купленный со скидкой крем, нанесла на лицо, похлопала и припудрила сверху тоном и сиятором. Почти так же, как в том видео-уроке, который она смотрела месяц назад на Ю-тубе. Почти… Но визажисты, наверняка, сожгли бы ее на ритуальном костре за подобные эксперименты.
— Ничто не способно так уничтожить мою самооценку, Киса, как все эти модные женские штуки! Которые страшно называются и так же страшно используются на всевозможных частях тела. Но без них нельзя. Бабам вообще много чего нельзя, поэтому я, наверное, не баба. Я — деда.
Встала, поправила простенькое платьишко, собрала волосы в хвост и повернулась к коту.
— Прости меня, Мистер Кот. Вот так всегда. Сбегаю при первой же возникшей трудности. Говорю: мозг, а давай потерпим и узнаем, что из этого выйдет. А мозг такой: не-е-ет, надо валить. — Лиза подошла ближе и нежно провела ладонью по мягкой шерстке. Кот выгнул спину и, заводя свой невидимый, но очень шумный кошачий мотор, прикрыл глаза. — Думала, что задержусь здесь подольше из-за красавчика… Но как-то не совсем он мне мил теперь. После вчерашнего. Нет, я не спорю — повелась на его ягодицы там, на мосту, и они до сих пор мне весьма симпатичны. Если бы только была уверенность, что я одна буду ими распоряжаться, а не всякие… зубастые тетки. Понимаешь, о чем я?
— Фрррр…
— Вот-вот. Что-то будто удерживает меня здесь. И мне даже нравится в вашем Отеле, но разве это стоит моей жизни? Сначала оборотень чуть не сожрал, теперь у кровопийцы на меня зуб. Уберусь-ка я подобру-поздорову. Не обижайся, Кот. Может, свидимся еще.
Она встала, взвалила чемодан на плечо, чтобы тот не бренчал колесиками по каменным ступеням, и помахала рукой:
— Не скучай. И… передавай привет хозяину, хорошо?
Кот бросил на нее тоскливый взгляд, жалобно мяукнул. Дождался, когда дверь закроется, и ловким прыжком запрыгнул на подоконник. Встал на задние лапки, ловко надавил на ручку, приоткрыл окно и юркнул в получившуюся щель. Оттуда на каменный выступ, поросший мхом, затем на балкон с кованным ограждением, пробежался по тонкому краю перил, выше, еще выше и, балансируя над пропастью, взобрался на самый верх.
11
Жизнь в Отеле будто остановилась. Лиза пробиралась по лесенкам в полной тишине. Ни привычного стука каблучков горничных, ни разговоров. Мягкий приглушенный свет, и все те же причудливые расползающиеся по стенам линии. Но особняк не спал вместе со своими обитателями, он словно затаился, наблюдая за каждым ее шагом. Дышал загадками и тайнами, шептал тихим подрагиванием язычков искусственного пламени в канделябрах.
Скрипя зубами, она из последних сил волокла тяжеленный чемодан. Что же у нее там такое тяжелое? Камни? Хотя какие камни, все ее скромное приданое — документы, бельишко, да плащик. А сапожки, они вон, на ногах. Чтобы не тащить. Так удобнее.
В холле тоже было тихо. Максимилиан спал, навалившись на стойку ресепшена. Было бы забавно подойти и нажать на звонок возле его носа. Видеть, как он вскакивает со стула, барахтается, машет руками от испуга и вытягивается по стойке смирно. Но сейчас у нее была обратная задача. Выйти так, чтобы не быть замеченной. И колокольчик на входной двери сильно усложнял эту задачу.
Лиза прокралась к выходу, оглянулась — никого. Лишь мерно вздымающаяся спина Макса, видевшего, наверное, уже десятый сон.
— Ну, прощай, милый Отель и его обитатели. Мне даже будет вас не хватать.
Сказала и тихо отворила дверь на ширину ладони. Колокольчик отозвался глухим и оборванным «динь». Девушка замерла, обернулась. Портье даже не думал двигаться. Выдохнула. Фуууух. Замечательно, работаем дальше. Просунула в получившуюся щель чемодан, толкнула ногой. Тот выехал по скользкому каменному полу в темноту тамбура и исчез. Теперь ее очередь.
Лиза повернулась боком, просунула сначала плечо, затем грудь. Хоть тут ей повезло: реши Гера свалить по-тихому, спалилась бы именно на этой части тела. С ее богатством, колокольчик бы звенел так, что даже хозяин подскочил бы в своей койке наверху. А она вон, миниатюрная. Прошла, как по маслу!
«Динь!».
Черт-черт! Забыла сделать поправку на бедра!
Девушка замерла, прижимаясь к двери, и стиснула зубы. Но реакции портье и в этот раз не последовало. Что же, последний рубеж пройден. А теперь — адью, товарищи! Бывайте! Довольная, она подхватила в темноте свой чемодан, толкнула вторую дверь, более массивную и тяжелую, и выскочила во двор.
Ночь стелилась по ногам плотным густым туманом. С моря тянуло прохладой и свежестью. Лиза вдруг поняла, что с момента прибытия в южный городок еще ни разу толком не отдохнула. Не была у воды, не пропиталась запахом соли, водорослей, рыбы, моряков и чаек. Лишь сидела в гостинице и лила слезы. Дни напролет, пока не встретила маньяка-бегуна на мосту.
Но теперь-то она была свободна. Ведь так? Так.
Стало быть, можно сейчас дойти до пляжа, занять там пустую скамеечку, встретить рассвет. Подумать. Все мысли, даже такие странные, как у нее, упорядочиваются благодаря ветру, подхватывающему соленые брызги и рассеивающему их по воздуху. До обеда можно будет смотреть на далекий горизонт, следить за полетами чаек, за солнечными зайчиками на гребнях волн. Беззаботно греть ноги в горячем песке.
Потом, как вариант, стоит пройтись по городу или даже поискать работу. Но это только, если захочется остаться здесь на какое-то время. Если нет, можно будет рвануть автостопом по всем южным городкам. А когда кончатся ее кровные, накопленные тяжелым трудом деньги, можно устроиться в придорожную забегаловку — котлеты переворачивать она умеет.
А дальше? Дальше ответ сам найдется, мир ведь не без добрых людей.
Лиза выкатила чемодан к дороге и посмотрела по сторонам. Абсолютная, непроглядная темень — жуткая и пугающая. Диск желтой луны, затянутый грязно-серыми облаками, расстраивал своей тусклостью, а свет единственного фонаря освещал лишь вход в здание.
И куда теперь идти? Нет, бесспорно, можно было держаться дороги и плестись с тяжеленным чемоданом пешком. Только вот в какой стороне город? А пляж?
— Черт разберет эту вашу приморскую дыру! — сквозь зубы выругалась девушка, ежась от холода и пытаясь выбрать правильно направление.
И стоило только помянуть рогатого, как из темноты вдруг материализовались две темные фигуры. Да, две. Кажется, парень с девушкой. Высокие, худые. Они двигались в ее сторону, но как-то странно для тех, кто не замыслил ничего дурного. Плавно, словно пружиня на гибких ногах, подобно хищникам, подкрадывающимся к жертве.
— А вы не подскажете… — начало было Лиза, но тут же осеклась, впиваясь пальцами в ручку чемодана. Страх комком сжался в животе.
Один из незнакомцев улыбнулся, хищно оскалив зубы. По бокам блеснули влажные острия белых клыков. По мере того, как из рта парня вырывалось странное хрипящее рычание, они удлинялись и удлинялись. Затем в темноте раздался смех девушки. Через секунду и ее клыки матово блеснули в лунном свете.
Теперь незнакомцы двигались в разные стороны. Кажется, окружали ее. Кромешная, удушающая тьма грозила сомкнуться на шее Лизы в любую секунду. Девушка уже видела, на что способны эти твари. Знала их силу, мощь и скорость движения. Но стояла, почему-то совершенно парализованная страхом и готовая принять свою смерть. Чувствуя, как беспомощно трясутся поджилки.