Лев сглотнул. Он только что вез в карманах более миллиона.
– Тут еще вот такие бумажки есть, – вспомнил он про непонятные купюры с башней.
– А… орденки… ну, они к рублю один к одному идут. Меняем?
– Да.
Яков Израилевич открыл сейф, достал оттуда толстенькие пачки пятитысячных, отсчитал нужное количество, покидал все в пластиковый черный пакет с ручками и передал Льву.
– Всегда рад видеть вас, Лёвушка. Заходите почаще, а то Мэри меня визитами не баловала. Вот только вчера утром забегала, кредит закрыла, а до этого годами не появлялась…
– Кредит?
Лев, собиравшийся было уходить, замер.
– Да, если вдруг у отеля трудные времена… не сезон там или форс-мажоры, то обращайтесь. Процентов не беру. Главное, обещанные сроки возврата соблюдайте.
– И много сейчас отель вам должен?
– Ничего. Я же говорю, что вчера Мэри таки все свои кредиты погасила. Я даже удивился.
– Понятно. Спасибо.
Пока Лев шел вниз по лестнице за надутой Никой, он все-таки спросил:
– А он не боится, что его грабанут? Такие суммы держит дома.
– Я же говорила, что настоящим деньги не нужны.
– Не, я про местных. Про обычных воров.
Они как раз вышли из подъезда. Ника остановила его и спросила:
– На каком этаже мы были?
– На третьем, – растерянно ответил Лев.
– Обернись.
Он посмотрел на здание, из которого только что вышел. Этажей было всего два.
– Жаль, ты поближе не подошел и в окно в комнате у Якова Израилевича не заглянул.
Лев напряг память. Как же он сразу не обратил внимания? Теперь он припомнил, что за окном комнаты был яркий солнечный день и, кажется, колыхались зеленые листья деревьев. Сейчас над его головой нависало пасмурное февральское небо.
– Обычный вор в эту квартиру просто не попадет. В иллюзии, в которой тут все обитают, лестница обрывается на втором этаже.
– А как это?
– Слушай, творить иллюзии – это твое неотъемлемое свойство, а не мое. Мне почем знать? – раздраженно ответила Ника, повернулась и пошла к выходу из арки. – И, если ты сейчас опять скажешь свое дурацкое «в смысле», я тебе по уху дам.
Лев закрыл рот.
Выйдя в Камергерский, девушка почему-то не села в машину, а зашла в здание напротив. Он даже не успел посмотреть вывеску. Охранник кивнул Нике как старой знакомой. Пока они шли по длинному коридору с темными крашеными стенами, Лев все-таки спросил:
– А где это мы?
– В театре, – коротко ответила Ника. Лев в благоговении начал оглядывался.
Они зашли в очередную дверь сбоку и оказались в просторном помещении с кучей вешалок.
– Светлана Алексеевна! – позвала Ника.
– Что-то вы рано! – раздалось откуда-то сбоку, и из-за стойки с кучей одежды вышла высокая темноволосая женщина лет сорока. На фоне пестрых театральных костюмов, занимавших все пространство вокруг, одета она была крайне скромно – в черную водолазку и черные брюки.
– Хотя костюм уже готов. Пока только один, повседневный. Для официальных приемов и прочего официоза еще не успела. Завтра в лучшем случае, – закончила она фразу.
Дама сняла со стойки вешалку с темно-серым костюмом, а затем выложила на столик перед Львом черные мужские туфли и небольшую пачку светлых рубашек.
Он только и смог от удивления протянуть:
– А-а…
– Чего застыл? Скажи спасибо, бери вещи или лучше сразу переодевайся и пошли.
– А откуда…
– Я всех новеньких чувствую, – со снисходительной улыбкой пояснила Светлана Алексеевна. – И все их параметры тоже. Вчера вечером я ощутила, что вы наш новый отельер, а значит, костюм вам точно понадобится. Он сшит точно на вас. Прошу прощения, нас не представили…
– Лев.
– Светлана Алексеевна. Рада знакомству. Завтра зайдите за остальным. Ну и вообще обращайтесь. А сейчас, прошу извинить, работы много. У нас завтра премьера.
– Спасибо…
Дама еще раз тепло улыбнулась, кивнула и вышла.
– А сколько мы ей должны за костюм? – спросил он Нику.
– Нисколько. Я тебе остолопу уже сто раз объясняла. Настоящие для друг друга все делают просто так. Я снаружи подожду. Переодевайся и выходи, – и она тоже ушла в коридор.
Лев переоделся. Хорошо хоть галстука не было, так как он совершенно не представлял себе, как его завязывать. Чувствовал он себя очень непривычно, но одежда и впрямь была очень удобной и совсем не сковывала движения. Он посмотрел в зеркало и не узнал себя. С той стороны стекла на него теперь смотрел какой-то мажор, сошедший с обложки глянцевого журнала. Лев накинул сверху свой пуховик. Выглядело это сочетание теперь странно и нелепо. На фоне костюма и обуви куртка действительно смотрелась убожеством.
Когда он вышел на улицу, Ника критически оглядела его с ног до головы.
– Норм, – только и сказала она и пошла к машине.
– Закинь меня домой. Меня уже время поджимает, – сказала она как только они оказались в машине, – тут совсем рядом.
До ее дома они ехали молча. Лев все пытался прийти в себя от обилия информации. Внезапно он почувствовал, что в отель кто-то вошел.
Это было странное ощущение. Дверь словно хлопнула в его голове. Он даже знал, что это правая дверь, в Москву. Лев вздрогнул всем телом.
– Ты чего? – покосилась на него Ника.
– Кто-то вошел в отель.
– Почувствовал, да? Ничего, не бойся. Гость подождет. Но ты теперь понимаешь, что такое неотъемлемое свойство. Ты чувствуешь отель и все, что в нем происходит, как бы далеко ты от него ни был.
Лев вспомнил, что похожее ощущение у него уже было. Когда ушла Мэри. Он ел на кухне, а дверь хлопнула в его голове. Только тогда он еще не понял, что именно ощутил.
– А что ты говорила про иллюзии? Типа я что-то такое должен уметь.
– Маскировать отель и пудрить мозги местным. Это точно должен уметь. Да и машину эту еще Мэри такой придумала. Черный был ее любимым цветом. Ты можешь сменить и цвет, и марку на любую другую. Только рекомендую не прибедняться, если не хочешь страдать от хамства на дорогах и объяснять полиции отсутствие прав. Приехали. Вот мой дом.
– А где твои окна? – спросил Лев.
Ника посмотрела на него, словно хотела возмутиться, но потом передумала.
– Вон те, – она показала на последний четвертый этаж в белом особняке и вылезла из машины. Перед тем как закрыть дверь, она замялась…
– Ну ты звони, если что… – сказал она и замерла, глядя ему в глаза, но тут же смутилась, хлопнула дверью и упорхнула в арку.
Лев еще некоторое время просто сидел в машине, не трогаясь с места. Ника опять вывалила на него столько информации, что переварить ее было просто нереально. У него только сейчас начали появляться первые вопросы. Например, почему она называет Москву иллюзией. И как все-таки можно существовать в этом мире без денег. Когда она говорила, то вроде как все гладко получалось, но все равно непонятно. Вот эта портниха… хотя она в театре же еще работает… плохой пример. А меняла… ну, у него денег постоянно вагон. Тоже не подходит. Ника… вот она-то, на что еду покупает? Как это происходит, что все, что она хочет, у нее появляется само, как она уверяет? Из воздуха, что ли, возникает? Почему тогда у него не появились сами собой деньги, когда от него повариха зарплату потребовала?
И самое главное. Почему он был этим самым «настоящим» от рождения, но даже не подозревал об этом? Вроде как он принадлежит к целому альтернативному миру непонятных людей, обожающих свою работу и живущих вне какой-то там иллюзии, но только на свой восемнадцатый год жизни он с ними реально столкнулся. И то по случайности. Или все же не по случайности?
Лев вздохнул. Ничего не понятно. Надо будет ее еще поспрашивать, стараясь не выглядеть очередной раз полным кретином. Он отметил на встроенном в машину навигаторе это место как «Дом Ники», вбил адрес отеля и покатил домой.
Глава 8Двойник
Лев припарковался все там же, на свободном месте под запрещающим парковку знаком, отошел чуть подальше и посмотрел на машину. Как она там говорила? Он волен сменить цвет и марку? Он закрыл глаза и вспомнил автомобиль, когда-то поразивший его воображение. Та машина напоминала ему белоснежную яхту. Конечно, в такой надо было мчаться по узкому шоссе вдоль лазурного берега теплого моря, а не по грязной Москве, но помечтать-то можно…
Лев открыл глаза. Вместо черного «Бентли» теперь стоял белоснежный «Роллс-Ройс». Модель «Призрак».
«Надо же… получилось», – сказал он, покачал головой от удивления и вошел в отель.
В холле в кресле для посетителей сидел пожилой седой мужчина в сером рабочем комбинезоне и держал на коленях небольшой чемоданчик. При виде Льва он вскочил.
– Добрый день. Вам комнату? – еще не соориентировавшись в ситуации, автоматически спросил Лев, направляясь к ресепшену.
– Нет, нет. Я тут работаю…
– А… – Лев остановился напротив кресла, – вы, наверное, Пал Саныч?
– Он самый. А вы, Лев Михайлович, значит, теперь вместо Мэри? Мне Марья Петровна уже рассказала.
– Да. Рад, что наконец познакомились, – Лев пожал сухую, но твердую ладонь.
– И мне очень приятно. Какие-нибудь замечания сегодня есть?
Лев на секунду задумался об отеле и внезапно понял, что ощущает его целиком. Почти так же, как свой организм. Он мог окинуть внутренним взором все помещения разом. Вроде ничего не болело, ничего не беспокоило. Даже царапины на стойке ресепшена пропали. Он только сейчас на это внимание обратил.
– Да нет. Сегодня вроде все в порядке.
– Ну и ладненько. Я пойду на кухню, чаек попью еще часик. Если ничего не появится, то как обычно пойду?
Лев решил сразу выяснить вопрос денег:
– Скажите, Мэри как вам платила?
– По две с половиной за каждый выход.
– Хорошо, – Лев достал одну пятитысячную бумажку, – вот за сегодня и за завтра, чтобы вам сдачу не искать.
– Благодарю за доверие, – Пал Саныч кивнул.
– Да еще… я так понял, Марья Петровна уже встала? Когда будете на кухне, скажите, чтобы подошла. Я буду в кабинете.