За первым выступлением в московской школе последовала первая публикация в светском издании — журнал «Горизонт» в номере 10 за 1988 год напечатал статью-интервью с отцом Александром «Не сводить счеты, а начать свободный диалог». В течение следующих двух лет в различных периодических изданиях было опубликовано около тридцати его статей.
Теперь в Сретенский храм регулярно приезжали гости из-за рубежа — корреспонденты печатных изданий, представители эмигрантских кругов, деятели Церкви. Режиссеры и кинооператоры готовили материал специально под выступления отца Александра, ему предлагали сотрудничество в работе над подготовкой сценариев для религиозных фильмов либо консультирование при написании подобных сценариев.
Кроме огромного количества вопросов по теме лекций, признаний в перевороте сознания, исповедальных писем, ему приходили записки другого рода. Вот пример: «Еврей-христианин — самый большой позор для еврея. Ведь вы чужой и для христиан, и для иудеев». — «Это неверно, — спокойно отвечал отец Александр. — Христианство создано в лоне Израиля. Матерь Божия, Которую почитают миллионы христиан, была дочерью Израиля, которая любила свой народ так же, как каждая прекрасная женщина любит свой народ. Апостол Павел, величайший учитель всего христианства, был евреем. Поэтому принадлежность христианина, тем более пастыря, к этому древнему роду, имеющему четыре тысячи лет, является не недостатком, а чудесным ощущением, что ты тоже причастен к Священной истории». Такие вопросы не радовали, но оставлять их без внимания было бы неправильно — как священник отец Александр давно привык к борьбе темных и светлых сил во всех сферах жизни.
Общая цель выступлений отца Александра оставалась неизменной — он продолжал евангелизацию больной страны… «Церковь и религия могут немало послужить обществу в духовном оздоровлении людей, в укреплении нравственных сил, — ответил он на вопрос в этой связи. — Она поможет углубить любовь к культурному, художественному наследию народов нашей страны, а значит, будет содействовать залечиванию тех ран, которые были нанесены годами нигилизма и беззакония». Тематика лекций отца Александра была необычайно широкой. Менее чем за два с половиной года с начала широкой проповеди он прочитал лекции о русских религиозных философах ХIХ — ХХ веков Соловьеве, Булгакове, Флоренском, Бердяеве, Федотове и других; о мировых религиях и культурах; о Никео-Царьградском Символе веры; о библейской истории и истории Церкви; о Библии и русской литературе Х — ХХ веков; о Вселенских соборах; об Отцах Церкви; о связи христианства и русской культуры; о древнерусском Ренессансе; о Великом посте; о литургии и храмовом действе; о проблемах детской катехизации и многие-многие другие.
С марта 1989 года отец Александр дважды в месяц вел часовую передачу на радио на тему «Книга книг — Библия и культура». Той же весной им был написан сценарий радиопьесы «Моисей», в которой отец Александр озвучил главного героя.
Удивительным на первый взгляд кажется вхождение отца Александра в состав редколлегии первого независимого частного издания в стране — газеты «Совершенно секретно», основанной в 1989 году Юлианом Семеновым[298]. В действительности, к его предложению о сотрудничестве отец Александр отнесся как к возможности выступить с проповедью перед новой аудиторией. Первый номер издания, направленностью которого стали расследования, вышел тогда тиражом в несколько тысяч экземпляров и быстро завоевал популярность.
В субботний день 6 мая 1989 года французский кардинал Жан-Мари Люстиже, направлявшийся из Москвы в Троице-Сергиеву лавру, попросил сопровождавших его лиц из Московской патриархии остановить машину в Новой Деревне. Кардинал знал о том, что в этот день отец Александр будет в своем приходе, но возможности заранее предупредить его об этом визите не было. Шла Пасхальная неделя по православному календарю, и во всех действующих церквях служилась Божественная литургия. Гости прибыли к концу литургии, когда настоятель храма говорил проповедь. Кардинал и его спутники оставались в глубине храма, но отец Александр заметил гостей, подошел к коллеге, и они сказали друг другу несколько фраз по-английски. После того как настоятель (отец Владимир) закончил проповедь, он пригласил кардинала Люстиже сказать несколько слов пастве и благословить ее.
«Потом французский архиерей поднялся в алтарь и поцеловал престол со Святыми Дарами, — вспоминает Андрей Еремин, который в тот день прислуживал в храме. — Когда он вошел, какая-то властная сила буквально прижала меня к стене, алтарь наполнился плотным светом, даже дышать стало трудно…
А кардинал вышел на амвон, сказал через переводчика несколько слов собравшимся людям и, попрощавшись, уехал. Спустя несколько минут отец Александр вошел в алтарь, и я рассказал ему о своем неожиданном переживании. Он почему-то этому порадовался и тут же передал мне свой краткий разговор с Ж.-М. Люстиже.
Оказывается, отец Александр спросил его, когда они смогут в следующий раз увидеться, а кардинал ответил: „Теперь это будет только на небесах“. Меня это тогда поразило: ведь наступило время, когда отец Александр уже мог свободно выезжать за границу. И, казалось, не было никаких препятствий для их встречи в дальнейшем…»
У кардинала был плотный распорядок. Однако к возможности встречи с отцом Александром он отнесся как к дару свыше.
«Нам нужно было очень многое сказать друг другу, — рассказал впоследствии Жан-Мари Люстиже. — И хотя мы никогда не виделись прежде, у меня было такое чувство, что мы можем не успеть. Память моя хранит образ встречи сильной и прекрасной в тайне страдавшего и воскресшего Мессии. Мы обменялись самым главным и укрепили друг друга больше, чем могли бы это сделать любые слова.
С этого самого дня я пытаюсь исследовать ценность смысла этой встречи и не могу его постичь до конца. Но прежде всего нам было очевидно — я говорю „мы“ не будучи убежденным, что имею право говорить от имени отца А. Меня, а лишь по интуиции, которую я сохранил, — очевидно, что братство наших вер, союз во Христе, был как знак предвосхищения (то, что святой Павел, говоря о дарах Духа, называет „задаток“ и „знак“), предвкушение полного общения в любви и взаимном уважении для Московской Патриархии и Римской Церкви. <…> И потом радость Пасхальной недели, которая озаряла бедную паству, среди которой отец Александр и я обменялись всего лишь несколькими фразами, была словно озарена сиянием тайны Креста — угрозой бессильной, но неминуемой смерти».
Спустя несколько лет, при встрече во Франции, кардинал Люстиже сказал Андрею Еремину о том, что встреча с отцом Александром произвела на него очень сильное впечатление. Он понял, что жизнь отца Александра наполнена Евангелием еще в большей степени, чем его собственная, а это неминуемо становится знаком…
В конце октября 1989 года состоялась поездка отца Александра в Италию. В начале ноября в Бергамо проходил международный симпозиум на тему «Культурная идентичность России и западноевропейская традиция. Анализ открытой проблемы». В симпозиуме приняли участие крупные итальянские и российские ученые. Участие в нем отца Александра удалось организовать в последний момент стараниями профессора Витторио Страды[299]. Его выступление было посвящено основаниям культурного единства Востока и Запада. Отец Александр подчеркнул, что величайшей ценностью человечества является персонализм, поскольку человек — это Образ и Подобие Божие. Поэтому, по его мнению, Восток и Запад найдут общий язык тогда, когда персонализму будет дано настоящее право развития. «Сегодня мы пожинаем плоды того, что было прежде, — плоды духовности, — сказал отец Александр. — <…> Без духа, без веры, без корневого нравственного религиозного стержня развитие человечества обречено».
Так случилось, что в период пребывания отца Александра в Бергамо, 6 ноября 1989 года, ушла из жизни основательница Конгрегации «малых сестер Иисуса» Магдалена Ютен, с которой он уже много лет поддерживал молитвенную связь. «Инициатива встреч с о. Александром шла свыше, даже если нужно было выверять даты и проявлять большую осторожность, — вспоминает Клер Латур. — Вот почему его звонок в Тре Фонтане[300] в Рим накануне похорон малой сестры Мадлен можно считать чудом. Мы очень хотели, чтобы рядом с Греческой, Мельхитской, Украинской Церквями, которые уже молились над гробом, присутствовала и Русская Православная Церковь. Но это было немыслимо! И особенно немыслимо, чтобы представителем от РПЦ был о. Александр! У него было предчувствие, что остались считаные дни, чтобы нести Благую Весть через средства массовой информации, предоставленные ему после стольких лет запрета на Слово! И он, дорожа каждой минутой, не хотел уезжать из страны. И вдруг итальянцы выдают ему билет и визу на симпозиум в Бергамо! И он едет! И оказывается в Риме, в Руссикуме[301], именно в тот момент, когда туда попадают священники, вернувшиеся из Тре Фонтане после панихиды по малой сестре Мадлен. Это произошло вечером 8 ноября 1989 г. А в июле того же года о. Александр еще встречался с матушкой Мадлен в Москве… Он тут же позвонил, очень взволнованный: для него, приехавшего в Рим неожиданно, ничего не знавшего об уходе Мадлен, было ясно, что это — знак Божьей Воли. Что здесь не обошлось без горячего желания матушки Мадлен, чтобы он приехал проститься с ней.
На следующий день, 9 ноября, мы везли его из Руссикума на отпевание в Тре Фонтане. По дороге мы показывали разные памятники, катакомбы, римские дороги… Но он знал наизусть весь план Рима, и, вероятно, лучше, чем мы.
После отпевания он смог поприветствовать некоторых из полусотни священников, которые были там: о. Вуайома и малых братьев, трех кардиналов, братьев из Тэзе и сестер из Граншампа, о. Феодоровича из Лашки, представителей Константинопольской и других восточных Церквей… А когда закончилась трапеза, он отслужил панихиду на церковнославянском языке в часовне.