Сын пытается возражать, но я уже залезаю в салон и завожу двигатель. Наверное, в том, что Дима такой инфантильный есть и моя вина: я пахал как проклятый с восемнадцати лет, чтобы обеспечить его пукающий новорожденный зад и Снежану, а на воспитание много времени не оставалось. Да и много ли я мог дать ему в свои восемнадцать - сам был ребенком. Снежана залетела как комар в распахнутую форточку: то есть быстро. Я и понять ничего не успел, как мне на руки агукающего пупса сунули и сказали - теперь ты муж и отец.
Мужем я продержался чуть больше одиннадцати месяцев, а вот отцом уже двадцать один год держусь. Поэтому не могу я позволить сыну совершить ту же ошибку. Эту скромницу в голубом я насквозь вижу. Сидит на заднем сидении, губы кусает и глазами хлопает, прямо Настенька из сказки Морозко.
Нет, я сына не виню за то, что на ее внешность повелся. Симпатичная эта Юля, факт: лицо, фигура. Губы пухлые, явно сделанные. Грудь для ее комплекции тоже большевата - без силикона тут не обошлось, хотя она и пытается это замаскировать. Не на того напала, милая.
Юля замечает мой взгляд в зеркале заднего вида, краснеет и дергается. Хороша актриса. Я и, правда, немного увлекся изучением ее анатомии, но это необходимо для дела. Нужно не забыть Семенову позвонить - пусть ее биографию изучит.
- Сергей Георгиевич, вы снова к нам, - рассыпается в любезностях брюнетка-администратор ресторана "Жаровня". Он принадлежит моему другу Илье Малышеву, меня тут все знают.
- С сыном зашли перекусить. Огранизуй нам столик, Дина.
Юлю я нарочно игнорирую и с удовлетворением замечаю, как она снова дергается. Теперь то уж точно по-настоящему. Интересно, а чего она ждала? Что я ее дочерью назову и предложу оплатить свадебное путешествие?
- Пройдемте со мной, - Дина как бы невзначай скользит пальцами по моему запястью и, виляя задом, устремляется вглубь ресторана. Соблазняет меня как сопляка. Смешно. И если меня не подводит зрение, нахлебница сейчас закатила глаза. Смеется надо мной? Да что вообще она о себе возомнила?
- Как дела в универе? – спрашиваю у Димы, после того как мы по очереди называем официанту заказ.
- Отлично, пап. Юлька помогла мне с курсовой работой по менеджменту и вот недавно с её помощью я написал контрольную работу по экономике предприятия на отлично.
- Помогла, то есть сделала все вместо тебя? - вопрос я адресую сыну, но смотрю при этом на охотницу. Та губы кусает, но взгляд не отводит. Строптивая, стало быть. Сказать бы ей, что не на того нарвалась, и таких, как она, Сергей Молотов каждый день в шредере перемалывает, так ведь не поверит.
- Юля у меня умная и отлично учится, так что все мне объяснила.
Пожалуй, что не дура. Но за этим столом есть и умнее.
- Юля, расскажи-ка мне немного о себе.
Она перестает ковырять маслины в салате и, сделав удивленные глаза, смотрит на меня.. Да-да, милая, готовься к первому экзамену от Сергея Молотова.
- Я приехала в Москву из Рязани, - подтверждает мои умозаключения охотница. – Окончила школу с отличием, занималась бальными танцами...
- Пап, - Дима со скрежетом отодвигает стул и прикладывает телефон к уху. - Я отлучусь ненадолго. Пообщайся пока с будущей золовкой.
Не золовкой, а снохой. Естественно, я его не поправляю. В чем смысл? Моей снохой эта зеленоглазая аферистка никогда не будет.
Дима уходит и теперь мы с охотницей Юлей остаемся вдвоем.
- Продолжай, - распоряжаюсь, увлеченно нарезая стейк. Мясо у Ильи в ресторане - высший сорт.
- В 2012 году заняла второе место в Чемпионате по бальным танцам. Ветрянкой переболела в четыре, группа крови третья положительная, люблю арт-хаусное кино и ненавижу снобов.
Я чуть стейком не давлюсь. Она язвить что-ли пытается?
Глаза от тарелки поднимаю: девчонка нос вздернула, руки на груди скрестила, так что силикон подобрался, и смотрит на меня с вызовом.
- Мой папа работает на заводе сварщиком. А мама – учителем младших классов. Это весь допрос, Сергей Георгиевич? О чем еще полюбопытствуете?
Кажется, стерва выходит из подполья. Вот и прекрасно. Чем раньше покажет свое истинное лицо, тем скорее поедет в свою Рязань на бла-бла-каре.
- Нет, Юля, - не вижу больше смысла скрывать свою неприязнь. - Не окончен. Меня интересует, как вы с моим сыном предохраняетесь.
Отодвигаю пустую тарелку и приступаю к творожному десерту - Илья все хвастал, что этот рецепт эксклюзивно из Швейцарии привез. И, правда, неплохо.
- Что простите? - возмущенно шипит девчонка. - Я совершенно не обязана отвечать на подобные вопросы, тем более такие личные и интимные!
Я с нарочитой насмешкой смотрю, как ее лицо покрывается красными пятнами и промакиваю губы салфеткой. Плохо держит удар, плохо. Думаю, уже через неделю со спокойной душой вернусь в Лондон.
- Поговорим как взрослые люди, Юля, - перехожу на деловой тон, потому что от этого детского пинг-понга меня воротит. - Первое, я против вашей свадьбы. Второе, затею случайно, - рисую в воздухе кавычки, -забеременеть, можешь оставить, потому что от моих денег тебе на рубля не достанется.
- Мне не нужны Ваши деньги, Сергей Георгиевич, - заносчиво бросает нахалка. - У меня есть свои планы на жизнь, среди которых числится карьера. И да, мы предохраняемся, - тут она начинает сладко улыбается, да так, что я чувствую редкий прилив раздражения, - Мы с Димой не настолько легкомысленны, чтобы заводить детей, когда нам едва исполнилось восемнадцать. Ой, - фальшиво прикрывает рот рукой, - я имею в виду, в двадцать один.
Я на секунду дар речи теряю. Вот это стерва. Она же меня подначивает.
Её слово оказывается последним, потому что за стол возвращается улыбающийся Дима. И словно этой маленькой победы стерве Юле было мало, она демонстративно обвивает тонкими руками шею сына, и они на моих глазах начинают целоваться. Явно с языком.
Все-таки недооценил я ее. Завтра же займусь этой дрянью вплотную.
Юля.
- Кажется ты понравилась папе, - весело говорит Дима, когда мы оказываемся в спасительном уединении нашей спальни, куда не могут добраться синие рентген - лучи Молотова-старшего. У меня от его взгляда подмышки потеют, а ведь не потели сроду.
- Ты шутишь, что ли, Дим? Мне кажется, что твой отец возненавидел меня заочно.
- Ничего такого не заметил, - хмыкает мой жених, эффектно стягивая с себя футболку. Ням, конфетка. Все-таки недаром по нему половина нашего универа сохнет. – Вы вроде мило болтали.
Угу. Задержись Дима со своим телефонным разговором ещё минуты на три, Мистер Олигарх принялся бы меня душить.
Стаскиваю с себя платье в сопровождении заинтересованного взгляда Димки и, швырнув его на пол, усталым мешком валюсь на кровать. Встреча с лондонским воротилой выжала из меня все соки. И ведь я ровным счётом ни в чем перед ним не провинилась. Разве справедливо заочно кого- то презирать?
- Устала, пупсик? – сочувственно улыбается Дима и гладит меня голове. - Я быстренько метнусь в душ, а потом сделаю тебе массаж.
Он закрывается в ванной, а я в течение нескольких минут гипнотизирую глазами нашу фотографию, стоящую на комоде, и незаметно проваливаюсь в сон.
Просыпаюсь я от приятных поглаживаний по спине. Мммм. Кайф. Димка делает мне обещанный массаж. И где он так научился? Теплые руки умело мнут шейные позвонки, отмеряя каждый, надавливают на поясницу, эротично растирают ягодицы. Оо, Дима, определенно, знает, что делает. В низу живота начинает кипеть, а я начинаю грязно постанывать и ёрзать на кровати.
Пытаюсь отвести назад руку, чтобы поблагодарить своего массажиста, но тело меня не слушается. Тогда я старательно прогибаю поясницу, так что позвоночник начинает трещать(надо бы возобновить занятия йогой)и гостеприимно раздвигаю ноги. Надеюсь, Дима намек поймет.
Прикосновения к коже становятся грубее и настойчивее, и плавно сползают к внутренней стороне бедра.
- Да, да, туда... - похотливо бормочу я, кусая губы.
- Нравится, шлюшка? - звучит в ухо хрипловатый баритон Молотова,-старшего. - Так я и знал.
Твою же мать!
Я подпрыгиваю на кровати как теннисный мячик и, хлопая глазами, начинаю озираться. Фуууу. Это сон. Идиотский сон. Судорожно ощупываю себя руками: майка насквозь мокрая, розовые Интимиссими тоже. От пота, разумеется.
Окидываю взглядом комнату, залитую солнечным светом, смотрю на пустую подушку рядом с собой, а затем на часы. Восемь тридцать. У Димы уже началась пара, а мне сегодня ко второй.
В универ я собираюсь с особой тщательностью: в первых у меня сегодня зачет, во-вторых, так я буду чувствовать себя увереннее, если столкнусь с Молотовым-старшим. Влезаю в неудобную юбку-карандаш, белую блузку с воротником-стойкой и классические черные лодочки. Собираю волосы в высокий хвост и покидаю спальню в надежде, что Сергей Бейтманович уже отчалил по своим неотложным олигархическим делам.
Едва спускаюсь на кухню, чтобы выпить кофе, и в носовые пазухи затекает терпкий запах дорого парфюма с нотками кедра и лимона и стремительно влажнеют подмышки. Надо что-то с этой гиперпотливостью делать. Ботокс что ли вколоть?
Мои подмышки не врут. Едва я тычу в кнопку " капучино" на кухне появляется Молотов-старший, выглядящий словно только что вернулся со съёмок рекламы: угольно-черный костюм в сочетании с белоснежной рубашкой, на руке сверкает многомиллионный будильник, а на лице - высокомерная неприязнь.
- Доброе утро, - здороваюсь первая. Кто-то же должен быть умнее.
- Доброе, - холодно отзывается рекламная модель и, демонстративно обогнув меня, дёргает ручку холодильника. Неужели решил почтить вниманием мою курицу? Видимо нет, потому что он тут же захлопывает дверцу и покидает кухню, оставив меня наедине со своим утонченным раздражающим запахом.
Опускаюсь за стол и спешно поглощаю незатейливый завтрак – овсяные хлопья с молоком, после чего достаю телефон, чтобы вызвать такси. Ну нет в гламурной Барвихе маршруток.
- Гребанный Экибастуз! –несдержанно ругаюсь, швыряя мертвый мобильный в сумку. Видимо, Дима в очередной раз скинул мой айфон с зарядки, чтобы поставить свой.