Мне до слез жаль подругу, но я понятия не имею, как исправить ситуацию. Что можно сделать. А при мысли, что Марат через неделю уедет насовсем, хочется плакать.
Возвращаемся обратно, и вместе с нами в ворота въезжает роскошный белый кабриолет. Я еще не вижу водителя, но сердце екает, подсказывая, кто за рулем.
— Мама! — радостно вопит Крис и бросается к кабриолету, а я в отчаянии понимаю, что теперь Марат не станет выжидать. Он уедет сегодня же.
Глава 9
Лиза
— Малышка моя! Моя красавица! — Лора обнимает Крис, которая ластится к ней как маленькая. Жадно обводит глазами территорию, и я не сомневаюсь, что она ищет Марата. Но не находит, зато натыкается взглядом на меня.
— Здравствуйте, Лора, — здороваюсь, она разрешила мне так себя называть.
— Лиза? — ее удивление выглядит неподдельным. — Что ты здесь делаешь?
Мы с Кристиной обе краснеем. Я от неловкости, Кристина от смущения. Похоже, я чего-то не знаю.
— Мамочка, я же говорила тебе. Ты наверное забыла? — говорит она быстро, поглядывая на мать с виноватым видом. — Я предложила Лизе пожить здесь до начала учебного года. И папа не был против.
— Еще бы он был против, — усмехается Лора, и эта усмешка не сулит ничего хорошего. — Но ты должна понимать, что он взрослый мужик, а твоя подруга слишком молода.
Вспыхиваю до корней волос. Молода для чего? Что она хочет сказать?
— Мы же с тобой обо всем договорились, — Лора сужает глаза, глядя на дочь. — Я на тебя понадеялась! Или ты уже всем разболтала?
— Ну мам, — Крис прячет глаза, они у нее подозрительно краснеют, — Лиза не все, она моя подруга. И я ничего не разболтала.
— Вот что, деточка, — поворачивается ко мне Лора, — погостила пора и честь знать. Дай нам отдохнуть семьей.
— В чем дело, Лора? — раздается сверху голос Марата. Он звучит непривычно резко и сухо. —Это какой интересно семьей ты собралась отдыхать?
Он спускается по лестнице, и его лица выражает что угодно, кроме радости.
— Марат? —Лора навешивает ослепительную улыбку и разворачивается лицом к лестнице. — Здравствуй, дорогой!
Он подчеркнуто игнорирует ее приветствие.
— И это я пригласил Лизу. Потому что меня попросила моя дочь.
Мне показалось, или он нарочно сделал ударение на слове «моя»?
— Тебя что, на малолеток потянуло, Хасанов? — Лора насмешливо щурится, а я вспыхиваю как сухая трава. Глаза застилает туманом.
Что я ей сделала? Зачем она унижает меня перед Маратом?
Интстинктивно поднимаю голову и натыкаюсь на нахмуренный взгляд. Марат некоторое время смотрит на меня, затем пристально вглядывается в Крис.
— Ты что, плакала? — оборачивается к Лоре и буквально припечатывает взглядом. — Это ты ее довела?
— Нет, пап, ты что, — Крис быстро моргает, чтобы высушить глаза, — я не плакала.
Но Марат не ведется. Подходит к Лоре, показывает указательным пальцем на ворота и говорит с тихой яростью.
— Откуда приехала, туда и езжай. Я бы выразился по-другому, но тут дети.
— Думаешь, не пойду? — она презрительно хмыкает, разворачивается на каблуках на сто восемьдесят градусов и идет к кабриолету.
— Мам, ты куда? — растерянно лепечет Крис, глядя по очереди то на Марата, то на Лору. — Не уезжай!
— Ни минуты не останусь в этом доме! — сердито вскидывает голову Лора.
— Очень на это рассчитываю, дорогая, — Хасанов невозмутим как поверхность озера в лунную ночь.
— Мама, не уезжай! — Крис бежит за ней. Лора демонстративно хлопает дверью кабриолета и трогается с места.
— Прости, малышка, но твой папа сегодня невыносим. Я не позволю, чтобы со мной разговаривали в таком тоне, — восклицает она. Крис с плачем смотрит, как машины выезжает за ворота. Разворачивается к отцу, громко всхлипывает.
— Зачем ты ее выгнал? Она не к тебе приехала, а ко мне.
— Вот пусть и живет в отеле, — хмуро отвечает Марат, но в его голосе мне слышится раскаяние.
Мне тоже жаль подругу. Пытаюсь ее успокоить, обнять, но она продолжает рыдать, не реагируя на мои слова утешения.
Марат следит за нами, мрачнея все больше с каждой секундой. Наконец не выдерживает и подходит к Крис.
— Все, дочь, успокойся, — протягивает руку, гладит ее по голове. — Я сейчас поеду к Лоре и попрошу ее вернуться. Пусть она побудет с тобой, а уеду я.
— Нет, я так не хочу, — шепчет Крис, вытирая слезы, — я хочу, чтобы ты тоже... чтобы вы вместе...
— Мы никогда не будем с твоей мамой вместе, Малинка, — отвечает он слишком резко, — ты должна это понимать. И не строить себе иллюзий.
Он уходит в сторону гаража, я молчу. Мне нечего сказать, я тоже считаю, что если люди за девятнадцать лет не стали ближе, то уже и не станут.
Крис всхлипывает, поворачивается ко мне.
— Прости, Лиз, я не хотела тебя во все это впутывать.
— Скажи, твоя мама хотела, чтобы я уехала? — спрашиваю подругу. Она отводит глаза и кивает.
— Мама надеялась, что когда мы будем втроем, у нее получится его соблазнить.
— Я уеду, Крис, — успокаивающе глажу ее по плечу. — Это будет правильно. Твоя мама права, я и так загостилась.
И не обращая внимания на сбивчивые протесты подруги иду собирать чемодан.
Марат
Сука. Какая же она сука.
Плашмя луплю по рулю, срываясь на собственном автомобиле, который меньше всего виноват, что когда-то мне припекло потрахаться в туалете ночного клуба.
Я люблю Малинку. По настоящему ею дорожу. Но не могу не думать о том, что не залети тогда Лора, мне бы не пришлось почти двадцать лет выносить эту бесячую хабалку.
Мои отношения с дочерью — это одно непрекращающееся бесконечное чувство вины. Оно терзает меня каждый раз, стоит вспомнить, как отвозил малышку Крис обратно Лоре.
Грустное личико моей маленькой дочки — вечный триггер. Она шла от машины к дому, крепко прижимая к груди любимого медведя, которого я ей подарил.
Шла и оборачивалась. Сколько шла, столько и оборачивалась. А я чувствовал себя гондоном.
Всегда.
Но я старался никогда не впутывать ребенка в свои разборки с ее мамашей. Зато Лора это делала постоянно.
«Скажи папе, чтобы отправил нас с тобой куда-нибудь на отдых. Только отель пусть выберет подороже, в прошлый раз он нас в такой сарай отправил, что мне стыдно было фотки из него выставлять».
Фотки выходит стыдно, а ебаться с массажистом или оофициантом, пока ребенком занимаются аниматоры, не стыдно нихуя.
Потому что шаболда — это навсегда.
В двадцать с небольшим я еще не научился зарабатывать. Приятель, который работал в туристическом агентстве, подбрасывал горящие путевки, и я отправлял Лору с дочкой в те отели, на которые у меня хватало денег.
Но ей все было не так. Это при том, что отдых Лоре я обеспечивать не обязан.
И так во всем.
«Скажи папе, чтобы давал больше денег. Ты слишком много ешь».
«Скажи папе, что ты уже выросла со всей одежды. Тебя надо одеть».
«Скажи папе, что мне нужна новая машина, чтобы возить тебя в школу».
До сих пор помню, как Крис отворачивалась и отводила глаза, когда передавала мамины просьбы. Особенно когда стала старше и начала понимать, что Лора просто пытается пристроиться за ее счет.
Я решил эту проблему просто. Сам стал покупать одежду для Крис, нанял ей водителя с машиной, у которого было четкое распоряжение возить только дочку. И вместо денег выдал карту, подвязанную к моему номеру.
Когда я увидел в первом же чеке, что оплата произведена в винном магазине, предупредил Лору, что заберу дочь. К тому времени я уже мог позволить себе няню, а Крис не была такой маленькой.
Я бы так и сделал, но мешало то, что дочка очень привязана к Лоре. Как на мой взгляд, совершенно незаслуженно.
Хотя кто б еще говорил. Меня она боготворит, но как бы я ни выебывался, я тоже не стою такого слепого обожания. Оттого, что моя дочь выросла, гондоном я быть не перестал. Для меня она все еще малышка с большими грустными глазами, прижимающая к себе медведя, которого ей купил говнюк-отец.
Только поэтому я еду сейчас извиняться перед бабой, которую на дух не переношу и которую с удовольствием вышвырнул бы не только со своей виллы. Из своей жизни. Нахуй.
Лору знаю как облупленную, считываю ее в секунды, потому сворачиваю к самому дорогому и пафосному отелю в этой местности. Я сам люблю эту сеть, потому ее выбор очевиден.
Так и есть. На парковке припаркован белый кабриолет, Лора сидит в машине. Выходить не спешит, знает, сука, что Крис будет плакать, а я не могу видеть ее слез. Меня блядь наизнанку выворачивает.
Паркуюсь по соседству, иду к ее кабриолету. Лора демонстративно открывает дверь, но я успеваю привалиться бедром. Она безуспешно толкает дверь несколько раз и возмущенно вскидывает голову.
— Выпусти меня, Хасанов! Я устала, хочу принять душ и отдохнуть.
— Так и пиздовала бы сразу в отель отдыхать. Какого хера на виллу приволоклась? — с ней наедине я не выбираю выражения.
— Ты заебал, Хасанов! — Лора тоже своей любви не скрывает. — Дай из машины выйти. Как ты меня вообще нашел?
— Здесь поблизости только один «Марриотт». А ты на меньшее не размениваешься.
— Ты тоже своих шлюх водишь только по шикардосным отелям.
— Я свои деньги зарабатываю, а ты по большей части насасываешь.
— Тебе не похуй, Хасанов? — смотрит она исподлобья, и я согласно киваю
— Похуй. На тебя вообще похуй. А вот на дочь нет. Зачем ты приехала? Мы же договаривались, Лора. Пол лета она с тобой, вторую половину со мной. Я специально не выбирал большую виллу, чтобы быть с ней ближе. На тебя точно не рассчитывал.
— А с ее подружкой ты тоже собрался быть ближе? — теперь она смотрит с насмешкой, и на секунду охуеваю. Реально в ступор впадаю.
Откуда она знает? Она блядь что, телепатировать научилась? А Лора продолжает, ехидно скалясь:
— Я ведь тебя тоже как облупленного знаю, Хасанов. Ты когда на телку западаешь, у тебя глаза как фары горят. Уж мне-то не знать!