— А вы с мамой, когда меня делали, тоже так, как они... да, папа?
Застываю в полном ахуе. Значит, Лора решила, что дочь выросла, и ее можно посвятить в обстоятельства ее зачатия?
Хм... Потираю переносицу и собираюсь с мыслями.
В груди холодит, но привычное чувство вины куда-то подевалось. Может, это оттого, что совсем рядом, за стенкой, спит — или не спит? — точно такая же девчонка, которой никто не заносит хвосты? И никто не готов снести бошки за любой косой взгляд, не говоря уже о чем-то серьезном?
Почему-то я раньше об этом не задумывался.
Смотрю на дочь другим взглядом. Как бы мне ни хотелось, она выросла, она больше не та маленькая девочка, которой достаточно купить новую игрушку и выгулять на выходных, и она снова будет тебя обожать.
А раз выросла, значит и разговаривать мы будем по-другому. По-взрослому.
Подхожу к кровати, сажусь рядом с Кристиной, упираясь руками в колени.
— Что тебя конкретно интересует, дочь? Ты хочешь знать, в какой позе тебя зачали?
Она вскидывается и смотрит на меня с таким изумлением, что мне самому хочется оглянуться. Может, это не я ее так впечатлил? Может, здесь есть кто-то еще? Иначе, почему такая реакция?
— Папа, это ты говоришь, правда? — она краснеет и прикладывает к щекам ладони.
— Ты спрашиваешь, я отвечаю, — не даю себе возможности слиться. — Итак, я жду. Задавай вопросы, я отвечу.
— Ладно, — встряхивает она темными прядями, — как вы познакомились? Почему ты обратил внимание на маму? Она тебе понравилась?
— Малыш, я был в том возрасте и состоянии, когда нравятся абсолютно все девочки, которые дают, — смотрю ей в глаза и не даю отвести взгляд. Крис краснеет, и я радуюсь, что моя дочка еще на это способна. — Мы с друзьями пришли потусить в ночном клубе. Там была компания девчонок, я выцепил твою маму. Руководствовался исключительно инстинктами, как и она. Мы нашли укромное место и занялись сексом. Как именно, сказать не могу. Не помню. Зато скажу точно, что мы было только вдвоем. Мы расстались довольные друг другом и больше не виделись. Через несколько месяцев она меня нашла, и у нее уже был виден живот. Я взял ответственность за этот живот, но не счел это веским поводом связывать себя браком с посторонним, чужим мне человеком. Еще вопросы?
Крис на меня не смотрит, ее подбородок дрожит. Да, я в последний момент дал слабину и заменил туалет укромным местом. Но вряд ли это как-то повлияло на сюжетную линию.
— Как вы оба могли, — глухо говорит Кристина, — как можно быть такими безответственными?
Устало прикрываю ладонью глаза.
— Послушай, малыш, тебе не кажется, что ты слишком многого хочешь от нас с Лорой? В конце концов на тот момент мы еще не были твоими родителями.
Она смотрит ошалело, видимо, для нее сейчас это стало открытием.
— Да, милая, мы на тот момент были такими же как ты. Восемнадцатилетками, — прикидываю в уме, — я был даже младше тебя на три месяца. И представь себе, меньше всего думаешь о возможных детях, когда сперма брызжет из ушей. Согласен, мы оба жестко просчитались, когда забили на предохранение. Поэтому я сразу поверил Лоре, что ты моя. Но и тест ДНК никто не отменял, она сама предложила сделать.
Дочь смотрит на меня с шокированным лицом. И приоткрытым ртом.
— Вот скажи, ты сейчас много думаешь о своих будущих детях? — не послабляю, продолжаю давить. Крис поднимает глаза и медленно мотает головой. Ну хоть правду говорит, я боялся, что упрется. — Так и мы с твоей мамой. Она могла не забеременеть, и тогда мы бы больше никогда не увиделись. Она могла не захотеть меня искать. Или захотеть сделать аборт.
Крис вздрагивает, начинает моргать. Уже знаю, что она сейчас расплачется, но продолжаю говорить жестко и возможно несколько жестоко.
— Это было ее право. И я благодарен ей, Малинка. Благодарен, что она не стала делать аборт. И ты не должна винить нас в том, что нас в наши восемнадцать потянуло на секс. Не хочу тебя ранить, но где-то понимаю этого Тео. Ему было неважно, ты или Лора, ему просто хотелось секса. Если ты ищешь не секс, а чувства, с такими как он лучше дела не иметь.
Она всхлипывает и отворачивается.
— Важно не то, что мы безответственно отнеслись к предохранению. Важно, что мы взяли на себя ответственность за последствия. Ты всегда была и останешься зоной моей ответственности. И безусловной любви. С того момента, как я взял тебя на руки, ты сразу поселилась в моем сердце.
Дочь поворачивает голову, смахивает слезы. Понемногу выдыхаю.
Может, у меня получилось подобрать нужные слова? Но реальность снова дает под дых.
— Пап, мама сказала, что ты запал на Лизу. Это правда? — спрашивает дочка, глядя на меня моими же глазами.
И что мне ей ответить? Что, блядь?..
Глава 16
Марат
Кристина давно спит, свернувшись клубком у меня на коленях. Сам я сижу в кровати, сложив на груди руки, и смотрю в темноту.
Я не сказал ей про Лизу. Не смог.
Не потому что зассал. Все намного хуже.
Лора умело сманипулировала дочерью. И если ее похоть в отношении парня дочки ввела Крис в ступор, то что с ней будет, если еще и я полезу к ее подруге?
Я чувствовал, как она напряглась. Как сжатая пружина. Если эту пружину сейчас отпустить, удар будет очень сильным.
И я не рискнул. Все-таки, у меня одна дочка.
Мне отзвонились, что пиздюков вычислили. Эти два идиота не придумали ничего лучше, чем переехать в соседний город и снять там отель. Мой новый друг Годзилла любезно предложил свои услуги и прислать людей, которые поучат парней жизни.
Я отказался. Поблагодарил, конечно, но отказался.
Во-первых, к таким, как Годзилла, лучше в должники не попадать. Он слишком рьяно кинулся мне помогать, мне такое не нравится. А во-вторых, я не собираюсь трогать пиздюков и пальцем. Даже Тео.
Наоборот, я должен их поблагодарить, что открыли глаза моей дочери, что из себя представляет ее маман. Лучше один раз увидеть. Теперь Крис навсегда закроет тему воссоединения семьи.
Как минимум для себя. Для меня она и не открывалась никогда.
К тому же я лично обещал отцу Тео по телефону, что доставлю парня домой целым и невредимым. И причинять ему вред из-за одной шаболды нет никакого желания.
Думаю, простой беседы будет достаточно. Чтобы он не приближался к Крис на расстояние нескольких километров. А к чернявому у меня вообще никаких претензий.
Осталось решить, что будет с Лизой.
Я сказал Крис, что она мне нравится. Что она чудесная девушка, и я рад, что у моей дочки такая прекрасная подруга. А что мой член брыкается в штанах, как только ее видит, это не та информация, которую стоит озвучивать взрослой дочери.
Особенно после сцены, где ее мамашу шпилили в рот и жопу двое малолеток.
Смотрю на спящую дочь, и снова сами собой проводятся параллели. Как она там справляется одна? Никто не бежит ее утешать, не гладит по голове, пока не уснет. Никто не стережет ее сон.
Сердце сжимается от жалости. Эта девочка такая беззащитная, и при этом умудряется оставаться милой и отзывчивой. У нее есть то, что отсутствует у Кристины — стержень. Такой стойкий несгибаемый Стебелек...
Осторожно перекладываю голову дочери на подушку, укрываю простыней, а сам выхожу из номера, стараясь не разбудить Крис. Я просто посмотрю, как она там.
Я отдал Лизе ключ-карту к номеру, но у меня есть еще. Я на ресепшене взял запасную, сказал, что потерял.
Прикладываю карту к замку, он тихо щелкает, и я приоткрываю дверь. Но сразу не вхожу, прислушиваюсь.
Может, ей не спалось, и она пошла в душ. Может, встала попить воды. Я не хочу ставить девчонку в неудобное положение. А еще больше не хочу, чтобы в любое положение вставал мой член.
Но мои предположения оба оказываются неверными. Лиза спит в кровати, лежа на спине и закинув за голову руки. Светлые волосы разметались по подушке.
Подхожу, сажусь рядом на пол и осторожно глажу волосы. Они на ощупь шелковые и мягкие.
Я не влюбился, нет, я просто запал. Правильно Лора сказала. За-пал.
Ну зашла мне девочка, бывает. И то, что я ее хочу, вообще не причина, чтобы еще больше ранить свою дочь. Чтобы что-то менять в жизни. Чтобы... чтобы что?
Но почему-то когда представляю, что мы больше не увидимся, становится удивительно хуево. Вот прямо пиздец как. И как из этого выбираться, не знаю. Зато точно знаю одно.
Она должна меня разлюбить. И мне придется ей в этом помочь.
Лиза
Утром меня будит стук в дверь, и я спросонья не могу сообразить, где я и кто это ко мне стучится.
Оглядываюсь по сторонам, вспоминаю, что я в отеле, в номере Марата. Вскакиваю с кровати и бегу открывать дверь.
Он стоит на пороге, упираясь локтем в дверной косяк, и выглядит таким уставшим, что я плюю на все условности.
Приподнимаюсь на носочках, обвиваю руками загорелую шею. Кладу ладонь на стриженый затылок, Марат замирает. Смотрит мне в глаза испепеляющим взглядом, и я смелею.
Глажу колючие короткие волосы, перемещаюсь по шее к лицу и провожу рукой по небритой щеке. Стараюсь вложить во взгляд все, что сейчас чувствую — трепетное желание снять усталость, разгладить упрямые вертикальные морщины на лбу, заставить уголки губ поползти вверх.
Глаза мужчины становятся темнее самой непроглядной ночи. Он обхватывает меня за талию, поднимает вверх и вваливается в прихожую номера. Ногой закрывает дверь и вдавливает меня в стену.
— Я немного, Стебелек, совсем немного, — бормочет и завладевает моим ртом.
Я даже не сопротивляюсь. Не хочу. Сегодняшняя ночь словно что-то сломила во мне.
Кристина нравилась Тео, я это видела. Очень явно нравилась, у него глаза горели, когда он на нее смотрел. И Люк точно так же смотрел на меня.
Но это не помешало им обоим делать с Лорой то, что я видела.
Мы обе с Кристиной видели.
Мне так мерзко и гадко, словно меня облили помоями и вываляли в грязи. Никогда больше не буду знакомиться с парнями. Все равно теперь каждого буду видеть на месте Люка и Тео.