Вот и сейчас она не сидит спокойно, все время поворачивается ко мне, вовлекая в разговор.
— Ты хочешь покататься на яхте, Лиз? Вот, пап, и Лиза хочет. Кстати, она не умеет плавать. Давай ее научим.
Я от стыда готова пробить дно автомобиля и дальше пробивать земную кору. Почему-то сейчас мое неумение плавать кажется чем-то непристойным, стыдным. Тем более, что я довольно сносно держусь на воде. Не умею плавать, это значит не владею в совершенстве одним из стилей плавания.
А мне больше нравится просто плыть и смотреть вокруг. Не в бассейне, конечно, в море. Только я забыла, когда в последний раз видела море. У родителей вечно не хватало на меня времени, они пропадали на съемках.
Иногда приезжали забрать меня на пару дней оба загорелые до черноты. Оправдывались тем, что съемки проходили на побережье, вот там они и загорели. Но я видела, когда мама переодевалась, что у нее на теле не было белых следов от купальника. И я давно начала понимать, что меня отправили в пансион не ради образования.
Таким образом от меня просто отделались.
Зато у меня все прекрасно с верховой ездой в отличие от Крис. Она так и не сумела побороть страх перед лошадьми. А для меня общество лошадей намного предпочтительнее людского. И скачки я обожаю. Даже одно время всерьез планировала стать жокеем. Мне тогда исполнилось тринадцать лет, я была ужасным нескладным подростком.
Вдалеке за соснами мелькает белоснежное строение, и судя по тому, что автомобиль направляется к нему, я делаю вывод, что это и есть та вилла на берегу моря.
Я не ошиблась. Перед нами медленно разъезжаются автоматические ворота, и машина плавно заруливает под широкий навес.
— А где твой охрана? — Крис недоуменно оглядывается по сторонам.
— Отдыхает, — Марат неожиданно улыбается, и я еле сдерживаюсь, чтобы не ахнуть.
У него потрясающая улыбка. Белозубая, широкая, открытая. Я догадываюсь, что такой он только с Кристиной, я видела совсем другую улыбку. Ее скорее можно назвать ухмылкой.
«Улыбнись еще, ну пожалуйста! Ну что тебе стоит!» — прошу его мысленно, но он выходит из машины и достает оба чемодана.
— Приехали, девочки, выходим. Если проголодались, я попрошу домработницу накрывать на стол. А потом покажу вам дом.
*Героиня книг «Дочь моего друга» и «Девочка из прошлого»
Глава 2
Лиза
Наши чемоданы тяжелые, мы с Крис с трудом их перетаскивали там, где везти не получалось. А Хасанов несет их по ступенькам легко, как пушинки.
— Пойдем же, Лиза, папа покажет нам нашу комнату, — подталкивает меня в спину Кристина.
Тушуюсь, пряча неловкость. Я напрочь забыла обо всем на свете, залипнув на рельефных мускулах, красиво перекатывающихся под дорогой рубашечной тканью.
— Не комнату, а комнаты, — поправляет ее отец. — Здесь достаточно спален, Малинка.
Крис розовеет от удовольствия — ей явно нравится, что он так ее называет. А я давлю в себе противное чувство зависти.
Я не должна завидовать, я люблю Крис. И я рада, что у нее с отцом такие теплые отношения, правда. Если бы только это был кто-то другой, не Марат...
Наши с Крис комнаты рядом. У нее большая светлая спальня, огромные панорамные окна смотрят на море.
Крис прыгает от радости, кидается на шею то мне, то отцу. Он снисходительно усмехается и оборачивается ко мне.
— Пойдем, я отвезу твой чемодан.
Щеки вспыхивают, приходится опустить голову, чтобы он ничего не заметил.
— Да, конечно, спасибо вам... — запинаюсь, а сама лихорадочно соображаю, как мне к нему обращаться.
Господин Хасанов глупо, по имени-отчеству — я не знаю отчества. Дядя Марат — я лучше онемею, чем так его назову.
— Не мучайся, говори мне «Марат, вы», — с таким же снисходительным видом «разрешает» Хасанов, и я пылаю как ведьминский костер.
У меня что, все мысли отражаются на лбу бегущей строкой?
Он отходит в сторону, пропуская меня вперед, и ввозит следом мой чемодан.
Моя комната точная копия спальни Крис — такая же светлая и просторная. Бормочу под нос слова благодарности, чувствуя себя под его пронзительным взглядом нескладной и неуклюжей.
— Можешь принять душ, если хочешь, и спускайся к обеду.
Мотаю головой в разные стороны.
Хочу сказать что не хочу есть, но язык кажется отлитым из свинца. Я сейчас определенно не способна связать и двух слов. А уж тем более не в состоянии съесть ни кусочка.
— Лиза, это был не вопрос.
Господи, что он обо мне подумает? Собираюсь с силами и отвечаю:
— Спасибо, Марат, я не голодна. Мне бы хотелось разложить вещи.
Это вовсе не мой голос, он совсем чужой. Сиплый, сдавленный.
Боже, сейчас Хасанов точно решит, что подруга его дочери полная идиотка.
Лопатками чувствую его взгляд. Волоски на теле встают дыбом, мысли окончательно испаряются из головы.
Марат еще некоторое время сверлит меня взглядом и наконец выходит из комнаты. Через секунду из коридора доносится его резкий голос.
— Кристина, повлияй на подругу. Твоя Лиза отказывается обедать. Она и так как стебелек, можно двумя пальцами переломать.
Ну все, теперь голод мне определенно не грозит. Крис врывается в мою комнату и хватает за руки.
— Стебелек! Ты слышала как мой папа тебя назвал, Лиз? Папа, какой ты внимательный! Она настоящий Стебелек! Если бы она согласилась пройти хотя бы один кастинг, за нее бы передрались все ведущие мировые агентства!
— А что, предлагали? — внезапно звучит вопрос, и я вновь оказываюсь под прицелом черных сверкающих глаз.
На этот раз не допускаю того, чтобы меня переспрашивали по нескольку раз.
— Предлагали, — отвечаю.
— Предлагали? — возмущенно вскидывается Крис. — Да ей проходу не дают, стоит нам появиться в каком-нибудь более-менее людном месте.
Крис в последний момент ловко переводит стрелки, потому что модельные скауты всегда приглашали на кастинг нас обоих.
Марат останавливается в дверном проеме, переплетает руки на груди и прислоняется плечом к косяку.
— Предлагали, значит. И ты что же, отказалась?
Киваю, чувствуя на себе пристальный, изучающий взгляд.
— Почему? — звучит чересчур резкое. Поднимаю глаза.
Наши взгляды встречаются. Делаю усилие и не отвожу его первой.
— Я никогда не стремилась стать моделью, — говорю, стараясь не утонуть в черных, опасно бездонных озерах. — Я хочу стать профессионалом, которого будут ценить не за внешность. А за то, чего я стою как специалист.
Он молчит, смотрит исподлобья, словно сканирует.
— Признаюсь, не ожидал. Весьма похвальное стремление, — его тон не имеет ничего общего с похвалой. — И очень редкое для молоденьких девушек вроде тебя.
Отталкивается от косяка.
— У вас есть полчаса, чтобы привести себя в порядок после дороги. После я жду вас к обеду на нижней террасе.
И быстрым шагом спускается по ступенькам.᠌᠌ ᠌
Марат
«Что, привез, блядь, подружку дочки позагорать?»
Крис так просила разрешить ей взять с собой свою лучшую подругу! А я и без того хуевый отец, чтобы не пойти дочке на уступки. Вилла большая, чем мне еще одна девчонка помешает?
Разрешил. На свою голову.
Плещу в лицо холодной водой, упираюсь руками в пьедестал умывальника и смотрю, как крупные капли превращаются в струйки и стекают по шее.
Я ее еще издали Стебельком окрестил. Мысленно, как только увидел. Тонкая, вытянутая как стебелек. Серьезная. Спина прямая. Их по осанкам можно вычислять, кто в пансионе воспитывался.
Стояла в огромном холле аэропорта, крепко держалась за ручки двух чемоданов и крутила головой по сторонам. Меня высматривала.
Но как ближе подошел, охуел.
Это блядь что? Или кто?
Лучшая подруга моей дочери с тоненькой талией и огромными распахнутыми голубыми глазами месяц назад кончила прямо на моей руке. В подсобке ресторана, где нас с Асланом чуть не грохнули люди Загида.
В душе не ебу, кем она там работала, но какая-то униформа на ней точно была. Иначе что бы она делала на кухне?
Не какая-то, юбка на ней была. Или платье. Короче, что-то с подолом было, иначе что бы я задирал, когда на тумбу ее в подсобке усадил?
Мне просто надо было спрятаться, я мог и не пихать в нее свой язык. Просто сделать вид, что мы целуемся. Но она так пиздецово пахла, что я не удержался. Облизал пухлые сочные губы, как сейчас помню их вкус. Сладкая клубника.
Они сами навстречу моему языку раздвинулись. И меня сука накрыло.
Ее язычок в мой упирался, с моим сплетался, вот у меня башню и снесло. Я чуть не трахнул ее в той подсобке, но слава богам, инстинкт самосохранения оказался сильнее, чем желание поебаться.
Не скажу, что я ее из головы выбросил. Такую не выбросишь.
Но сука, она мне в ресторане старше показалась. У нее прическа была другая, зализанная такая, с гулькой на затылке. Двадцать три навскидку, может, двадцать пять. И уж никак не восемнадцатилетней писюхой.
Думай, Марат, думай.
«Марат, вы...»
Блядь. Хоть не дядя Марат, и то хорошо.
Я ничем себя не выдал. Держался безупречно, а сам глазам своим не верил.
Она же училась в закрытой школе-пансионе для девочек, в Лондоне. Там, где и моя Крис. Так какой блядь ресторан?
А вот девчонка походу меня не узнала. Все верно, Марат Хасанов, бизнесмен и меценат, для всех непосвященных не имеет ничего общего с Хасаном, который долгое время крышевал самые жирные точки игорного бизнеса. И сейчас по старой памяти может организовать кое-кому неслабые проблемы.
Тянусь за полотенцем, вытираю лицо, руки. Девчонка меня не узнала, и это хорошо. Для начала стоит выяснить, кто она такая эта лучшая подружка. Кто родители, чем занимаются. И какого хуя их дочь после выхода из пансиона, где их растили как оранжерейные цветочки, делала в ресторане.
Варианта два. Или за всем этим кроется какая-то темная история, или моя Крис попалась на удочку лицемерной дряни.
Есть еще третий вариант, но он самый нехороший. Для девочки. Если ее завербовали, чтобы подобраться поближе ко мне. Тогда ее просто больше никто не увидит. И это даже не я так захочу, этого потребует моя служба безопасности.