— Мы направим вам соглашение, где будут указаны все детали перевода. Это стандартная процедура. От вас потребуется только подтверждение получения средств.
— И никаких обязательств с моей стороны? — уточняю я.
— Абсолютно никаких, — уверяет Эллиот. — Вы получаете компенсацию, и на этом все вопросы считаются закрытыми.
— Хорошо. Тогда пришлите документы на проверку моему адвокату. Я перешлю вам его контакт и электронную почту.
— Будьте так любезны, — безупречно вежливо отвечает дядин юрист и протягивает мне визитку. — пришлите вот на этот адрес.
Выхожу из ресторана, в котором мы встречались, и достаю из сумки включенный телефон.
— Ты все слышал?
— Да, ты молодец. Прирожденный агент. Иди к машине, я на всякий случай переставил ее ближе к перекрестку.
Сворачиваю за угол и сразу вижу машину Марата. Ныряю на пассажирское сиденье, тихонько выдыхаю.
Внутри пахнет дорогой кожей, безопасностью и Маратом.
Как же с ним надежно! Особенно когда он вот так держит мои ладони в своих...
— Марат, Эллиот сказал, что деньги поступят через траст. Мне нужно только подтвердить получение, когда все будет готово. Почему дядя Захар не хочет сам все вернуть? Разве это не поможет ему выйти из тюрьмы?
— Он и так скоро выходит по амнистии, детка, — Хасанов убирает с моего лба свесившуюся прядь и заводит ее за ухо. — Если он вернет тебе деньги, значит признает, что все это время скрывал свои доходы. Тогда ему светит новый срок за дачу ложных показаний, сокрытие дохода и неуплату налогов. А здесь тебя фактически облагодетельствует трастовый фонд. Имеют полное право. Твой дядюшка теперь будет должен им. Ни у налоговой к нему никаких вопросов, ни у судебных исполнителей.
— Но... Ему же не пришлось занимать эти деньги у траста по-настоящему? — спрашиваю осторожно. Чувствую, что ступаю на запретную территорию.
— Надеюсь, что пришлось, — отвечает Марат очень серьезно. — Такие люди бесплатно ничего делать не станут.
Он кому-то звонит и из разговора понимаю, что это тот адвокат, который будет заниматься моим делом.
— Документы пришлют сегодня. Сроки перевода не назвали, — Марат на секунду замолкает, видимо, собеседник отвечает.
— С ними можно не церемониться, — добавляет он после паузы. — Если будут пытаться затянуть, сразу сообщай.
Кладет телефон на торпеду, оборачивается ко мне.
— Деньги будут через три дня. Максимум, — наконец говорит он. — Артур как раз все проверит. Займется этим сразу, как только получит документы.
Его уверенность немного успокаивает.
— Все под контролем, малыш, — повторяет Марат, словно читает мои мысли. Берет за подбородок и заглядывает в глаза. — Ты мне веришь?
— Если уж тебе не верить, то можно не верить вообще, — отвечаю честно и ловлю губами шероховатую ладонь. — Никому.
Глава 27
Марат
Телефонный звонок застает как обычно за рулем.
Сергей. Черт, что-то случилось? Как будто все обговорили.
Беру трубку, Сергей краток до невозможности.
— Есть новости. Надо встретиться. Давай в «The Ivy» через полчаса.
— Понял.
Никаких пояснений, лишних слов. А значит...
Отбрасываю телефон, крепче сжимаю руль.
Ясно, что это значит. Пиздец это означает, вот что. Неслабый такой и нехуевый.
«The Ivy» это в районе Ковент-Гарден. Туда и двигаю.
Ресторан оформлен в классическом британском стиле — темное дерево, латунные детали, кожаные кресла. На стенах висят произведения искусства, причем только оригиналы. Никаких копий.
Место для состоятельной публики, здесь лишь бы кого просто не пустят.
Мы не лишь бы кто, и Сергей уже забронировал кабинет. Здороваемся коротко и сухо, короткий взгляд в упор говорит сам за себя.
Все серьезно.
— Делай заказ, — говорит Сергей спокойным уверенным тоном, а сам разворачивает ко мне экран телефона.
Там в окне мессенджера набран текст, который он никуда не собирается отправлять. Он предназначается мне.
Походу, все и правда серьезно.
Читаю, киваю, что прочитал, он удаляет написанное.
— Сейчас посмотрю меню, — отвечаю и набираю ответ.
Бесшумно входит официант с двумя чашками кофе, переворачиваю телефон экраном вниз.
— Возникли проблемы с логистикой. Меня не устраивают сроки, слишком затянуто, — говорит Сергей, когда я делаю заказ и официант выходит.
Беру свой кофе. Напряжение сводит мышцы, но я справляюсь. Не в первый раз.
— Давай обсудим, — соглашаюсь покладисто, — тебя какой срок устроит.
— Дней пять, может три. И в ускоренном темпе, — слова придавливают как камни. Изнутри поднимается холод, расползается в груди.
От кофе на языке металлический привкус. Сергей дописывает и разворачивает ко мне экран.
— Скажи сразу, если не готов, я найду другого поставщика.
Медленно выпрямляюсь, сверлю взглядом Сергея, но он с хмурым видом смотрит в сторону.
— Готов, — отвечаю хрипло, — только надо пройтись по деталям.
Выходим на улицу. Ветер дует в лицо, но это даже к лучшему — в мозгах проясняется. Хочется курить, но я не брал сигареты.
— Тебя подбросить? — спрашиваю Сергея.
Он качает головой, бросая предостерегающий взгляд.
Ясно. Не стоит.
— У меня еще встреча.
— Ну тогда до скорого.
Остаток дня уходит на подготовку. Встречи, звонки, люди, которым я передаю тонны бумаг и распоряжений.
Механика действий. Делаю все четко, безупречно. А вечером... Вечером иду к ней.
К Лизе.
Еду через центр мимо старых зданий, мокрых от дождя. Редкие прохожие спешат по домам, кутаясь от промозглого ветра.
Лондон шуршит под колесами, свет фонарей отражается в блестящих мостовых. Воздух пахнет сыростью и городом, эта смесь насквозь пропитана дождем.
Захожу в квартиру — темно, только в ванной горит свет. Иду туда и замираю в дверях. Лиза лежит в хлопьях пены, волосы подобраны, отчего тонкая шея кажется особенно длинной и беззащитной.
Она знает, что я приду. Знает и ждет.
— Ты что-то долго, — лениво бормочет, не открывая глаз.
Опускаюсь на корточки рядом с ванной. Пальцы сами тянутся к ее лицу, скользят по влажной коже от лица к шее, по ключицам вниз.
— Какая же ты красивая...
Она не просто красивая, она охуенная. Лиза приоткрывает глаза, улыбается.
— Что-то случилось? — спрашивает.
— Нет, детка. Все нормально, — наклоняюсь ближе, целую в висок.
Она тянется ко мне, цепляется за рубашку. Достаю свое сокровище из воды, заворачиваю в полотенце. Она смеется, прячет лицо у меня на груди.
— Какой ты сильный, — мурлычет, прижимаясь крепче.
Я не отвечаю. Молча несу ее в спальню.
Хочу чувствовать ее каждую секунду. Ощущать ее, впитать все до мельчайшей детали.
Как она извивается, как шепчет мое имя, как цепляется за меня, будто боится, что я исчезну. Если бы она знала...
Вхожу резко, рывком. Лиза хватает ртом воздух, но обвивает ногами мои бедра. Сжимаю ее запястья, вдавливая в простыню.
Она подается вперед, навстречу, задыхается, но не останавливается. Мы сплетаемся языками, руками, я выхожу на всю длину и снова заполняю собой до упора.
Когда она кончает, не сдерживается, кричит. Вжимается в меня, дрожит, и я так же громко кончаю следом.
Закрываю глаза, зарываюсь носом в ее волосы.
Слишком мало мне ее. Всего слишком мало...
...Наконец Лиза засыпает на моей груди, ее дыхание выравнивается.
Глажу ее волосы, вдыхаю запах, впитываю тепло ее тела. Мне хочется сказать ей так много, но слова не имеют смысла. Они ничего не изменят.
Лежу без сна, смотрю на нее. Запоминаю каждую черточку, вслушиваюсь в ее дыхание.
Моя малышка во сне что-то бормочет, хмурится. Разглаживаю складку между ее бровей.
Вот сейчас, в этом моменте, мы с ней вне времени и пространства. И я все бы отдал, чтобы так было и дальше.
Но пиздец не спрашивает, когда приходить. У него много разных названий — возмездие, расплата, карма. Или просто нефарт. Сути это не меняет.
Нихуя это уже не меняет.
Лиза
Марат сегодня был странный.
Мы полночи занимались любовью, пока я не вырубилась без сил. В этом как раз ничего странного не было.
Но потом я сквозь сон слышала, как Марат встает, ходит по квартире. Курит. Ложится обратно, но не спит.
Раньше он если сам просыпался, всегда меня будил.
— Малыш, раздвинь ножки, — шептал на ухо с ухмылкой, и они сами собой раздвигались. Или просто начинал трогать меня там и гладить.
Сегодня он тоже трогал и гладил, только совсем легко и невесомо — волосы, лоб, щеки. Даже не целовал, касался губами.
Один раз я проснулась. Спросила, почему он не спит. Хотела привстать, но он не дал. Придержал за плечо, уложил обратно.
— Спи, малыш, — сказал хрипло, — все хорошо.
А разве я говорила, что плохо?
Потом он все-таки меня разбудил. Сначала нежными поцелуями в шею, потом спустился ниже. Я уворачивалась, пытаясь поймать остатки сна, зацепиться за его ускользающий край. Как и за одеяло, которое безжалостно стянул с меня Марат.
Стянул, чтобы заменить его собой.
Наш утренний секс всегда неторопливый. Но сегодня он был особенно тягучим и проникновенным.
Марат меня не брал. Он будто меня метил.
С каждым глубоким и сильным толчком он замирал, будто запаивал. Заполнял собой так, чтобы не оставалось ни доли свободного миллиметра.
Хотелось остановить его, крикнуть, что мне страшно. Что я боюсь, когда он такой... отстраненный.
Даже открывала рот, но каждый раз меня останавливал его взгляд. Горящий, жадный, ненасытный. И вся решимость пропадала.
Это был самый долгий наш секс. Свои оргазмы я считать перестала, а после оргазмов Марата его член почти сразу же твердел снова. И мы просто меняли позы.
— Что, Марат, что? — спросила я его после очередной разрядки, когда остаточные отголоски наслаждения еще сводили тело. — Что с тобой?
— Все хорошо, Лиза, — он перевалился на спину и увлек за собой, поддерживая за ягодицы, — я просто тебя хочу. Ты меня пиздец как возбуждаешь. Не могу оторваться.