Поднимаю руки, наощупь расстегиваю застежку, и цепочка с кулоном остается в руке мужчины.
Как бы там ни было, я не позволю, чтобы он считал меня шлюхой.
— Я знаю, что вы обо мне подумали, Марат. Но я не знала, что вы отец Крис. Я подумать не могла. Вы мне понравились, это правда, но я ни за что бы не согласилась сюда приехать, если бы знала. Я сейчас же соберу вещи и уеду как только рассветет. Скажете Крис, что...
Договорить не успеваю, меня впечатывает носом в голые твердые мышцы.
— Никуда ты не поедешь, Стебелек, поняла? Никуда ты не поедешь.
Глава 8
Марат
Я знал, что она сидит голодная. К ужину Лиза не спустилась, и я послал за ней Крис. Дочка честно сбегала за подружкой, но вернулась одна.
— Ну, пап, ну что я сделаю, если она не хочет? Может, ты попробуешь ее уговорить?
Я только хмыкнул.
— И чего это, интересно, ты решила, что у меня получится?
— Она тебя боится, — доверительно сообщила дочь, и меня неприятно царапнуло.
— Это она тебе сказала? — переспросил я. — Лиза?
— Ну нет же, — Кристина нетерпеливо дернула плечом, — я сама вижу, не слепая. Когда ты появляешься, она замолкает. Замыкается.
Я конечно охуенно порадовался тому, что меня боится Стебелек. И ясное дело никуда не пошел. Уснуть не мог, спустился вниз, сделал себе кофе, налил вискаря. А тут она...
Я не мог ее отпустить просто так.
Собирался просто успокоить, но когда она уткнулась в мою грудь, в легких внезапно закончился кислород.
Так и стою, не размыкая рук. Длинные ресницы щекочут грудь, нежное дыхание обдает кожу, и член снова каменеет, упираясь девчонке в живот.
Лиза испуганно вскидывается, упирается ладошками в мой торс и отскакивает в сторону.
— Марат, я не хотела, простите...
И у меня сбивается дыхание.
Она считает себя виноватой. У меня сука стоит, а эта девочка считает себя виноватой! Порочной. Не меня, блядь. Себя.
Перехватываю за запястья, останавливаю. Хочу притянуть к себе, успокоить.
Да нет же, блядь, просто хочу. Так что в яйцах звенит. Но я не имею права ее трогать. В конце концов, девчонка пришла поесть, а не зажиматься со взрослым мужиком.
— Нет, Лиза, ты ни в чем не виновата. Я просто так на тебя реагирую. И разве это для тебя новость?
В ночной тишине ее голос звучит еле слышно.
— Но мы же оба знаем, что так нельзя.
— Конечно нельзя, Стебелек, — держу ее на расстоянии, а сам носом тяну, как псина. — Мы не делаем ничего плохого, клянусь. Поверь мне. Я просто хочу, чтобы ты меня не боялась.
Она медленно поворачивает головой из стороны в сторону.
— Я не боюсь. Я вас совсем не боюсь, Марат.
— Тебя, — поправляю, — когда мы вдвоем, ты можешь говорить мне «ты».
— Нет, не надо, — она снова мотает головой, — я так привыкну.
Мне надо отвлечься, переключиться. Отпускаю руку девчонки и касаюсь сенсоров на стене. Кухню заливает приглушенный мягкий свет.
— Тебе нужно поесть. Ты почему не ужинала? Так нельзя Лиза, твой организм растет. Что ты будешь? — открываю холодильник, подталкиваю ее ближе.
— Я бы съела бутерброд. И чай... — Лиза оборачивается, будто просит разрешения.
Молча достаю хлеб, масло и сыр с ветчиной. Ставлю перед ней на стол.
— А вы будете?
— Если сделаешь и мне бутер, скажу спасибо, — отворачиваюсь, чтобы ее не смущать, и включаю чайник. — Тебе какой чай, черный или зеленый?
— Черный. С лимоном. Как вы все время делаете. Очень вкусно.
И вроде ничего такого не говорит, а меня сука опять поджимает. Спасает то, что Лиза увлеченно нарезает сыр и на меня не смотрит.
Завариваю чай, режу лимон, и когда возвращаюсь к столу с чашками, там уже ждут аккуратные бутерброды, красиво выложенные на тарелке.
Я ужин не пропускал, но на еду набрасываюсь с удовольствием.
— Очень вкусно, — хвалю абсолютно искренне. Лиза благодарно улыбается, и я ловлю себя на том, что мне в кайф так с ней сидеть. И я ни разу не вспомнил, что она подруга дочки...
Нет, это неправильные мысли. Они ведут куда-то не туда. Правильно наоборот, постоянно напоминать себе, что она как моя Крис...
— Спасибо, Марат, было очень вкусно, — Лиза встает из-за стола, поправляет короткий топ. Встаю следом за ней.
— И тебе тоже.
Она подходит ближе, и у меня появляется совершенно тупая надежда, что девчонка это сделала просто потому, что ей захотелось.
— Марат, я все-таки считаю, что мне лучше уехать... — начинает она, но я не даю договорить. Прижимаю к ее пухлым губкам пальцы, заставляя замолчать.
— Ты никуда не поедешь. Я знаю, что тебе негде жить, поэтому ты останешься здесь. Уеду я. Но только надо, чтобы Крис ничего не узнала. Я еще побуду с вами неделю, потом сошлюсь на срочные дела и уеду. Буду появляться наездами пока вы не переберетесь в кампус.
— Но это нечестно. Нечестно по отношению к Крис. Она так мечтала провести с вами лето! С тобой...
— Знаю, Стебелек. Но если я останусь, боюсь сорваться. Я и так себя плохо контролирую рядом с тобой. И тогда Кристине будет еще хуже, поверь.
— Верю, — она вдруг делает ко мне еще шаг. — Можно тебя попросить?..
— Да, Лиза.
— Марат... — теперь она совсем близко, — поцелуй меня еще раз. Последний... Как тогда...
И все. И пиздец.
Мне надо отказаться, но я скорее дам себя убить, чем откажусь. Беру ее за затылок, притягиваю к себе. Наши глаза оказываются слишком близко. А губы еще ближе.
Захватываю их своими губами, прохожусь языком, — хрипло шепчу ей в рот.
— Как жаль, что вы подружились с Крис, Стебелек.
— А если бы не подружились, то что тогда? — завороженно шепчет она, приоткрывая губы мне навстречу.
— Тогда мне было бы похер, что я вдвое старше тебя, — говорю, обхватывая руками ее лицо. — вот просто похер.
И врываюсь языком в теплый влажный рот.
Лиза
Он целует меня долго и жадно, и я все глубже тону, вязну в этом поцелуе. Как и в самом Марате. Ноги отказываются держать, цепляюсь за его голые плечи.
Под руками перекатываются твердые мышцы. Он везде твердый, кажется, что этот мужчина весь состоит из каменных мускулов. И каменного паха, которым он упирается в мой живот.
Сверху раздается стук двери.
— Это Крис, мы ее разбудили! — испуганно отстраняюсь от Марата. Он не отпускает, крепко держит за талию. Задирает голову вверх и пристально смотрит.
— Марат, — шепчу со страхом. Не представляю, что будет, если Крис нас увидит.
Хасанов ослабляет хватку, выскальзываю из его ладоней. Но он все еще удерживает меня одной рукой.
Дверь хлопает снова. Похоже, Крис выходила из комнаты только для того, чтобы взять в холодильнике холодную воду.
— Иди сюда, — Марат тянет меня обратно. Обнимаю его за шею, стриженый затылок колет ладони.
Он берет мое лицо обеими руками, жадно окидывает взглядом.
— Не вздумай влюбляться в меня, Стебелек, слышишь? Это плохая идея.
Привстаю на носочки, прижимаюсь губами к его губам, стараясь запомнить их вкус и запах.
— Поздно, — шепчу чуть слышно, отнимаю от лица его руки и быстро, пока он не успел опомниться, поднимаюсь по лестнице.
Сердце колотится как сумасшедшее.
Я только что впервые в жизни призналась в любви. Первая. Мужчине, в которого влюблена по уши. И мне ни капли не стыдно.
Я не предавала Крис. Я влюбилась в Хасанова, когда не знала, кто он. Мы договорились, что между нами ничего не будет, но никто не может мне запретить его любить.
Никто. Даже он сам.
***
Спала я ожидаемо плохо, поэтому к завтраку выхожу с красными от недосыпа глазами. Крис уже сидит за столом, место Марата пустует.
— Ты не видела папу? — спрашивает подруга.
Молча качаю головой. Она расстроенно комкает салфетку и бросает на стол.
— Я так и знала, — бормочет под нос, — знала, что надолго его не хватит.
— Ты о чем? — осторожно интересуюсь.
— Да все о том же. Ему стало скучно, и он укатил в город за очередной блядью.
— Крис! — вспыхиваю, лицо вмиг заливает краска. — Как ты можешь, он твой отец!
— Ай, ладно тебе, Лизка, — машет она рукой, — будто ты слов таких не знаешь.
— Знаю. Но ты его дочь. Ты не должна так о нем говорить, он этого не заслуживает!
— А ему можно? Я такое отношение заслужила?
— Это вы о ком? — слышится с лестницы хриплый голос. Синхронно поднимаем головы.
Марат спускается с лестницы в тех же шортах, что был ночью. Правда, в футболке.
— Так кому кости моем, дочь? — садится напротив, и я замечаю, что у него глаза гораздо краснее моих. Еще и вокруг глаз круги, и на скулах горят яркие пятна. — Пиздюку этому?
В воздухе ощущается стойкий запах алкоголя.
— Что с тобой, пап? Ты что, пил? Один? — Крис удачно переводит стрелки. Марат приподнимает брови и сконфуженно чешет затылок.
— Видишь ли, Малинка, вы со своей подругой в собутыльники не годитесь, а мне да, вчера захотелось выпить. И я слегка перебрал. Не стоит делать из этого трагедию. Предлагаю перейти к завтраку, сейчас все остынет.
На меня он не смотрит, но щеки все равно продолжают пылать. Не знаю, что бы я делала, если бы Крис оказалась права. А ведь это логично. Марат мужчина, сейчас он решил снять напряжение алкоголем. А потом это будет женщина, обязательно будет. Так что лучше всего мне этого не видеть. И не знать.
Завтрак проходит в полной тишине.
— Мы плавать, — говорит Крис, вставая из-за стола. — Я так понимаю, ты пас?
Марат поднимает обе руки в знак согласия, и у меня возникает непреодолимое чувство, что он переигрывает. Он не столько выпил, как пытается показать. Просто он не хочет идти с нами на пляж.
Со мной.
И снова начинает грызть совесть. Из-за меня страдает ни в чем неповинная Крис. Не будь меня, они с отцом прекрасно проводили бы время. А так он теперь избегает ее, потому что везде с ней рядом я...
На пляже Крис сидит грустная, без настроения. Купаться идет неохотно и быстро возвращается на берег. Говорит что холодная вода, но это неправда. Вода чудесная, только у меня тоже нет настроения.