— Что-то… Мне, кажется, нехорошо… — проговорил сквозь силу Антон.
— Тебе хорошо, а будет еще лучше…
Глава 28НУ ВЛИП!
Последние слова:
— Королевушка моя, моя царица, звезда моя, сиявшая мне всегда в моей земной жизни! Ты любила мои вещи, я писал их для тебя… Я люблю тебя, я обожаю тебя! Любовь моя, моя жена, жизнь моя!
Телефонный звонок отвлек меня от романа, я поднес трубку к уху.
— Здравия желаю! — Звонил Николай Николаевич. — Ну, взяли мы этих голубчиков.
— А у меня тут по этому делу такие документы для тебя имеются! Ты ахнешь.
— По какому делу?
— По делу похищения Татьяны Ивановны. Тут такие документы!..
Николай Николаевич помолчал.
— Ну короче — приходи. Поговорим серьезно.
Я отключил трубку и, взяв под мышку папку, торопливо вышел из кабинета… и вздрогнул, чуть не столкнувшись с Мариной.
— А я вот вас пригласить на обед… — начала она смущенно.
— Не до обеда сейчас. — Мимо нее я направился в прихожую., Марина шла за мной. — Сейчас к Николаю Николаевичу. Взяли этих субчиков.
— Каких? — спросила Марина из-за моей спины.
— Ну этих, которые твою маму похитили. В отделении сидят. — Я надел ботинки. — Передам сейчас эту папочку Николаю Николаевичу.
— Я так поняла, что мама хотела, чтобы она у вас полежала до ее возвращения.
— Согласен, но пусть специалист посмотрит, что тут к чему; может быть, мы эту папку на твою маму обменяем… Кстати, — вдруг вспомнил я, — я видел тебя сегодня со Шнуром, до того как его арестовали. Что ты ему за деньги передавала?
Марина испуганно смотрела на меня.
— Да так… Это он… — начала она что-то невразумительное.
— Ты что, маму хотела выкупить? — улыбнулся я. Она молча кивнула.
— Зря, это маленький человек, ты бы хоть со мной посоветовалась, я бы тебе объяснил. Ладно, скоро приду.
Я, сунув папку под мышку, взялся за ручку двери…
— Подождите… дядя Сережа, — вдруг остановила она меня. Я обернулся. Она была бледна и смущена.
И какие красивые у нее были глаза!
Как меня тянуло к ней, как я хотел обнять, поцеловать ее, прижать ее к себе…
— Ну что… — улыбнулся я.
— У меня плохое предчувствие, будто мы прощаемся навсегда. Что бы там ни было, — сказала она тихо, глядя мне в глаза, — но я люблю вас и всегда буду любить.
Она вдруг бросилась ко мне, обвила руками мою шею… Мы целовались долго, истерично и не могли оторваться друг от друга. Сколько прошло времени, я не знаю, но в дверь вдруг раздался звонок. Мы разжали объятия, и я, находясь в сильном возбуждении, почти ничего не видя и не соображая, машинально открыл дверь.
На пороге стоял Циркач.
— Мне Марина нужна, — сказал он, как всегда нахально глядя мне в глаза.
Трудно сказать, какое у меня было лицо. Ничего не ответив, я прошел мимо него, пряча глаза, у меня колотилось сердце, мне было хорошо… Боже мой, как мне было хорошо! И я не хотел смотреть никому в глаза, чтобы не делиться, не растрачивать свое счастье.
Я брел по солнечной улице к отделению милиции, держа под мышкой синюю папку с неоспоримыми доказательствами. Какие счастливые лица встречались мне на каждом шагу! Как они любили меня, как я любил их! Солнца, правда, не было — моросил мелкий дождь, но ночью дождь, похоже, лил как из ведра, поэтому везде были лужи; правый ботинок у меня сразу промок, да и ветер северный, довольно резкий, порывистый, недаром было штормовое предупреждение, а градусов чуть ли не ноль… Но нет — улица была солнечная, было тепло и радостно…
«Все, сейчас вернусь и предложу ей за меня замуж… Тьфу, черт! Я ведь женат… Что же делать? Ну тогда, тогда…» — Здесь мысли мои зашли в тупик. Да я, собственно, уже входил в отделение милиции.
Николай Николаевич ждал меня в кабинете.
— Ну присаживайся, Сергей Игоревич, — сказал он, указывая место за небольшим столом для заседаний, приставленным к его рабочему столу. — Кофе будешь?
Я отказался.
— Вы их, значит, арестовали? Я вчера видел, как Шнура брали. Здорово! Оперативно, резво так, хрясь, бух!
Должно быть, я выглядел и жестикулировал как-то по-идиотски, и увидел отражение своего идиотизма в глазах Николая Николаевича. Я тут же сделал лицо наигранно-серьезным. Хотя изнутри меня разрывало счастье и хотелось улыбаться просто так, без повода.
— Так, что они сказали о похищении?
— Да-а, — внимательно глядя на меня, вздохнул Николай Николаевич и сделал паузу. — Мы их взяли, но о похищении они не сказали ничего, потому что они никого и не похищали.
— Как это не похищали? Может, их хорошенько тряхнуть нужно?
Я потряс в воздухе кулаками.
— Бессмысленно. Они говорят, что их наняла вам хорошо знакомая… — Он снова сделал паузу и присмотрелся ко мне. — Марина.
— Марина наняла их, чтобы похитить собственную мать?! — воскликнул я. — Ну это же чушь! Бред! Абсурд!!
— Да нет. Она наняла их, чтобы инсценировать похищение, а на самом деле они и не знают, кто ее мать, — сурово сказал полковник.
— Ну, правильно! — воскликнул я. — Теперь все как раз таки встает на свои места. Марина заплатила деньги этому Шнуру, чтобы он выпустил ее мать. Я сам видел, как она платила ему.
— Да нет! Сергей Игоревич, — раздраженно перебил Николай Николаевич, — все было не так, как ты себе представляешь. — Видно было по всему, что полковник начинает терять терпение от моей тупости. — Марина наняла этих двух обормотов, чтобы они инсценировали похищение — они это и сделали, и к тебе вломились потому, что Марина им заплатила, правда, бить не просила, это уж они по собственному желанию. Так что и не было никакого похищения, а мать ее скоро приедет из отпуска.
— Ну а как же?.. — попытался возразить я. — А, ну да…
— Мне с самого начала все было ясно, но меня сбил с толку Алексей Петрович. Ведь, как ни странно, он со своими соколами это дело рыть стал, но там все оказалось блефом, и они его быстренько свернули. Дело в том, что сейчас идет охота за международной преступной группировкой, похищающей людей. Вот и думали, что это их рук дело. А теперь все понятно.
Любовь молодой девушки — дело очень ответственное, я бы сказал, для таких, как мы, опасное, — закончил он, глядя на меня с некоторым сожалением. Понимал полковник меня — насквозь видел. — Жена-то скоро приезжает?
— Скоро, — обреченно сказал я, и тут взгляд мой упал на синюю папку, которую по приходе я положил на свободный стул рядом с собой. — А на это что вы скажете? — торжественно проговорил я, протягивая папку Николаю Николаевичу.
Он открыл папку, прочитал записку и, сразу как-то посерьезнев, пролистнул несколько страничек.
— Ты кому-нибудь об этом говорил? — подозрительно спросил он.
— Нет, я ее сегодня в почтовом ящике обнаружил… Хотя Марина знает, конечно. Я думаю, Татьяна Владимировна опустила ее в ящик, предполагая, что я обнаружу в первый же день, а я только сегодня нашел.
Николай Николаевич снял телефонную трубку и набрал две цифры.
— Миша, зайди ко мне… Срочно.
Через несколько секунд дверь открылась и в кабинет вошел капитан милиции — средних лет, с крохотными усиками.
— Посмотри эти документы и дай заключение.
— Есть. — Он взял папку и собирался идти.
— Нет, Миша, взгляни сейчас, при мне.
Михаил сел тут же за стол и стал перелистывать бумаги, внимательно вчитываясь в цифры, вглядываясь в печати — для этого он достал из кармана небольшую лупу. Поначалу Михаил смотрел с интересом, потом лицо его выразило недоумение.
— Е-мое! — даже в присутствии начальства не смог удержаться он от тихого возгласа, но тут же осекся, просмотрел следующую страницу, заглянул в середину…
— Ну что, что? — нетерпеливо спросил Николай Николаевич.
— Сейчас. — Он заглянул в конец и захлопнул папку. — Невероятно. Полная туфта. Бессмысленная, ничем не обоснованная туфта. Я такой примитивной подделки не видел еще никогда, а штампы здесь смазанные химчистки центрального района и какого-то ЗАО «Хромис». Грубейшая подделка, рассчитанная на полного идиота.
— Но-но, — бросив на меня тревожный взгляд, сказал Николай Николаевич, — Ты полегче оценки давай.
— Если нужно, могу дать более расширенное заключение по каждому из документов.
— Не нужно, свободен.
— Полный идиот, на которого рассчитана эта галиматья, конечно, я, — сказал я, когда Михаил ушел.
Хозяин кабинета только пожал плечами.
— Детективы и триллеры куда легче писать, чем в них играть, — сказал я, поднимаясь. — Ладно, пойду.
Николай Николаевич проводил меня грустным взглядом.
Что такое счастье? Какая неуловимая грань между счастьем и печалью. Вот только совсем недавно я был счастлив, как идиот, а сейчас… Сейчас пелена спала и для меня все стало понятно. Вся эта история с похищением, с документами была выдумана влюбленной Мариной. Но как здорово она все придумала! А я — дуралей — верил во все ее истории. Документы подделала, на покойников купчие заполнила… Прямо мертвые души какие-то. Нет, восхитительная девушка! Просто мечта! Я вспоминал всю схему моего одурачивания и не мог найти изъяна. Я оказался героем ее романа — не очень умным, даже туповатым, не очень догадливым, и мной можно было крутить-вертеть как угодно. Восхитительная девушка! Я улыбался, вспоминая все ее замечательные шалости и придумки. Значит, в то время, когда я писал ночью роман, Марина придумывала свой роман, в котором я был главным героем. Интересно, а Циркач тоже ее придумка, или все-таки это ее парень?
Я поднялся в лифте до своей квартиры уже в прекрасном расположении духа. Сейчас я расцелую Марину, скажу, что ничуть на нее не сержусь, похвалю за прекрасный сценарий, мы посмеемся вместе над всей этой историей… Я, улыбаясь, открыл дверь и вошел в прихожую. В прихожей горел свет, на полу стояла большая дорожная сумка, на вешалке висела полосатая куртка, пахло знакомыми духами… Нина вернулась, но почему без звонка?! Меня бросило в жар, сердце заколотилось… Влип, вот влип! Сознание лихорадочно заработало. Что делать?.. Я метнулся обратно к двери. Сейчас потихонечку выскользну… Нет, поздно, она наверняка слышала. Шаги, она идет сюда… Вот черт!! Что же делать?!