Сейчас взгляд Дамира в точности как у раненого зверя. Хищника. Которому больше нечего терять. Меня передергивает от таких мыслей, и как только Дамир садится и обращается ко мне, я начинаю лепетать ему, что-то несвязное.
— Я понимаю, как все выглядит, но это не то, что ты…
— Даже не смей, — обрывает он меня и хорошо, что обрывает. На самом деле.
Потому что я понятия не имела, что дальше буду говорить ему. Что сказать ему? Что я взяла с собой сына подруги? В чужую для него страну? А мальчик по случайным обстоятельствам похож на Дамира. Да и вообще вовсе не похож, просто у него португальская кровь, только не смотря на это волосы светлые, а глаза в папу.
Гос-по-ди…
Я настолько глубоко ухожу в свои мысли, что даже не замечаю, как в руке Дамира лопается бокал.
Реагирую на всеобщие вздохи и суету у нашего ряда.
И когда Дамира вместе с собой уводит какой-то мужчина, я выдыхаю. Отвлекаюсь на сына, а еще через час, за который Дамир так и не возвращается обратно, расслабляюсь окончательно. А может это усталость так на мне сказывается. Переутомление. Физическое и эмоциональное. Но как только Даня зажмуривает глазки и, засыпает, устроившись головой на моих коленях, а ножками на соседней сидушке, я тоже вырубаюсь.
Когда просыпаюсь, первое, что понимаю, что я больше не ощущаю голову сына на коленях. Мигом распахиваю глаза и выпрямляюсь в кресле. Даня сидит рядом. На руках у Дамира. На месте Аксиньи. Поворачиваюсь, ожидая увидеть Ксю на месте Дамира, но ее там нет.
— Где моя сестра? — голос осип спросонья, поэтому получается как-то уж слишком тихо, но угрожающе.
О том, как мило Даня смотрится на руках у Дамира, я стараюсь не думать. Стараюсь не сохранять эту информацию, эти зрительные картинки на просторах своего головного мозга. Но куда там, они врезаются ко мне на подкорку, кажется, намертво.
— Там свободные места есть в хвосте самолета, она ушла туда. Там можно полежать.
— Она бы не ушла не предупредив меня и…
— Даня проснулся, я помог ей с ним, и отправил ее спать. Условия конечно в экономе ужасные, но в бизнесе свободных мест нет.
— Да что ты, — хмыкаю я. — Мне тебе посочувствовать?
— Знаешь, да, — грубо говорит он, — пожалуй сочувствовать мне сейчас в самую пору, — он накрывает ладонями уши Дани, от чего сын хихикает, думая, что это какая-то игра, — проебать два года жизни своего сына. Да, Таисия, теперь мне можно только посочувствовать.
— Ты, кажется, не хотел детей. Это, во-первых, а во-вторых, у тебя невеста, что же вы не сделали с ней ребенка за эти два года, раз до сих пор не разбежались. М-м-м?
— Есть женщины, с которыми детей заводить нельзя, — говорит, никак не продолжая мысль.
А это ведь я… я такая женщина. Он со мной не планировал детей, это точно. А теперь вот. Мы в самолете, даже рядом друг с другом сидим, словно чертова семейная пара, а на деле друг другу глотки перегрызть готовы. Я ему за то, что появился. Он мне за то, что у него отобрала.
— Да что вы говорите! — не могу удержаться от язвительного тона. — Со мной так-то тоже…
— Хватит, Таисия. Остынь, злиться тебе сейчас не на что, тебе не кажется?
Я чувствую как щеки опаляет огнем. Я ведь и правда перешла черту и начала разговаривать с Дамиром, как обозленная фурия, хотя попрощались же мы с ним на хорошей ноте. Если не вспоминать о…
О том поцелуе в туалете.
Я рефлекторно бросаю взгляд на губы Дамира. Сейчас они что-то шепчут на ухо нашему сыну, а у меня в груди что-то переворачивается.
Нет, оно даже не переворачивается, там у меня просто взрыв эмоций. Всплеск такой силы, что я невольно тру кожу в районе груди, словно от этого может стать легче, словно меня может отпустить. Но нет… нет, только хуже становится. И предательские слезы еще наворачиваются на глаза. Я ведь не сильная совсем, как может показаться. Ранимая по-прежнему и плакса, хоть и меньше стала реветь с Даней, чтобы не показывать плохой пример.
Но как это сделать теперь, когда перед глазами Даня мило улыбающийся, сжимающий своими маленькими пальчиками большие пальцы Дамира. Второй рукой, Даня аккуратно вазюкает пальчиками по повязке на другой руке Дамира, и очень внимательно ее рассматривает. Кажется именно ее они и обсуждают.
А я не слышу.
И не понимаю почему.
То ли потому что они говорят настолько тихо, хотя сидят же всего через одну сидушку от меня, у окна. То ли потому что у меня в ушах подозрительно бахает и шумит.
Наверное это просто от полета, заложило уши, вот я и не слышу ничего. А слезы… слезы тоже от полета.
Это становится моей последней мыслью, а затем гул в ушах становится совершенно непереносимым, Даня с Дамиром перед моими глазами плывут, а я теряю связь с реальностью.
Глава 19
Я, конечно, очень быстро возвращаюсь в сознание. Стюардессы реагируют молниеносно и вот я уже распахиваю глаза, лежа на коленях у Дамира, а надо мной склоняются все, кто только может. И пассажиры, сидящие рядом, и озабоченные стюардессы.
У них, наверное, сегодня не рейс, а черте что, учитывая количество происшествий на один несчастный самолет. Девушки перепуганы, спрашивают, все ли в порядке и не нужна ли мне дополнительная помощь, хоть и сомневаюсь, что они что-то смогли бы сделать. Врач на борту, конечно, есть, но он хирург и душу, к сожалению, не лечит.
Я равнодушно отвечаю, что все хорошо. А что еще мне сказать? Что я хочу покинуть самолет? В воздухе это невозможно, а больше ничего я не хочу так сильно. Разве что отмотать время назад и сесть на другой рейс. Я ведь так долго выбирала, чтобы максимально удобно и быстро.
Выбрала, называется.
По-настоящему я прихожу в себя только тогда, когда мы покидаем самолет и проходим таможенный контроль. И все это время Дамир стоит позади. Ничего не говорит, никак со мной не контактирует, но в очереди стоит с нами. И даже когда я пытаюсь быстро-быстро проскочить, он все равно успевает. Догоняет нас и идет рядом.
Со стороны мы, наверное, похожи на семейную пару в ссоре. Я нервно шагаю вперед, он спокойно идет следом, словно другого места ему, кроме как рядом со мной, нет. И ведь он даже не спрашивает, нужно ли мне его присутствие! Просто идет и все.
В ожидании за багажом Дамир стоит с нами, хотя у него с собой только небольшая ручная кладь. Это я понимаю, когда мы забираем чемоданы и выходим из здания аэропорта, а Дамир, так и не забрав ничего, идет следом. И на выходе берет меня под руку. Не сильно, но настойчиво, требовательно.
И я понимаю, что отказаться не могу.
Нет, конечно, можно попытаться, устроить истерику, заорать, что ко мне домогаются и кто-то да придет. Охрана аэропорта, в конце концов, отреагирует, но я так чертовски устала, что ничего не хочу делать. Ни разговаривать с ним, ни спорить, ни бросаться обвинениями. Хочу верить, что он оставит меня в покое. Скажет явиться куда-нибудь для теста ДНК и все. Может даже приказать, я и слова не скажу, но нет.
Дамир куда-то меня ведет, а я просто молча иду за ним, держа на руках Даню. Рядом семенит Ксю, таща за собой маленький чемодан. Два наших больших Дамир великодушно взял на себя.
Я повинуюсь ему, как тряпичная кукла, но у автомобиля, огромного такого, с тонированными стеклами и с личным водителем, торможу и ровным тоном говорю:
— Мы никуда с тобой не поедем.
О таком равнодушии, из которого сейчас буквально состоит мой голос, я мечтала когда-то давно. Тогда, когда он втаптывал меня в грязь. А теперь это происходит машинально. Просто я, кажется, устала. Столько всего навалилось. Даня ворочается на руках, кряхтит, да и Ксю, хоть и ни слова не говорит, но тоже устала. О себе не хочу даже и думать. Я ни рук не чувствую, ни спины. Мы так долго летели, а я еще и без няни, а ведь мы не обходились без нее практически ни дня.
— Таисия…
— Я еду на похороны мамы, Дамир. Мне некогда с тобой разбираться. Попробуешь посадить нас в машину насильно — я буду кричать, а затем подам в суд, обвинив тебя в преследовании.
Вижу, как в удивлении вытягивается его лицо. Да, оказывается, теперь я так могу. Но главное, теперь у меня для таких слов есть возможности. Я не бросаюсь простыми обвинениями. Несмотря на все, сказанное Адрианом, я все равно остаюсь дизайнером с именем и престижным портфолио. Скандал рано или поздно утихнет, а мои способности никуда не денутся. Если понадобится — снова переедем. Нам уже не привыкать из-за обвинений менять место жительства.
— Тая, тебе лучше сесть в машину прямо сейчас, — как-то слишком нагло говорить Дамир. Или мне просто кажется. Но я удивляюсь его настойчивости и начинаю смеяться, не понимая, с чего бы мне вообще его слушать.
— А что еще мне сделать? С чего ты вообще взял, что…
— Таисия Авдеева? Это же вы, верно? — мне не дают договорить, беспардонно врываясь в личное пространство.
Женщина, запыхавшись, пихает какую-то штуку едва ли не мне в рот. То, что это микрофон, я понимаю только тогда, когда вижу за ней оператора, точно так же подбежавшего к нам.
— Что скажете на счет скандала с плагиатом и связи с Пабло Коста?
Она едва ли не по зубам мне дает этим своим микрофоном, а я стою ошарашенная, не в силах вообще что-то сделать. И я бы и не сделала. Делает Дамир. Отодвигает ее от меня, но она продолжает ломиться даже через него и задавать вопросы.
— Вы намеренно подставили нашего бизнесмена или вас просто покинуло вдохновение и вы сделали нечто похожее?
Она бы, наверное, задавала еще кучу вопросов, но в какой-то момент с меня переключилась на Дамира. А уже через минуту я оказываюсь в злополучной машине, в которую совсем не собиралась садиться. Но журналисты не дали нам выбора. Если бы женщина была одна, то мы может быть отбились бы, но так как после нее пришли еще, выбора не было.
— Это что, шутка такая? — спрашиваю, повернувшись к Дамиру. — Это ты рассказал всем о плагиате?
Глава 20
— А похоже? — смотрит на меня недобрым взглядом. — Что за скандал с Пабло? Когда ты успела что-то натворить.