Он кажется мне верит. Снова верит моему вранью. Какова же ирония.
Ведущий зовет на сцену родителей именинника, и я отвлекаюсь от Дамира, следя взглядом за Леной.
Гордая походка этой женщины меня впечатляет. Невольно задумываюсь, а смогла бы я вот так вот. После такого удара вести себя настолько хладнокровно. Будто ничего и не случилось?
Ведь для их семьи это точно не норма. Дамир рассказывал мне многое о них. Например то, что они для него пример идеальной семьи и любви, которая преодолевает любые преграды с самого детства. А выходит…
Мысль теряется, из поля моего зрения пропадает Лена, да и сцена, потому что я вижу Рому. Рому, который подходит к нашему столу и опускается через одно место от меня. Он кладет телефон на стол экраном вниз. И смотрит на меня. Чересчур нагло и самодовольно. Так, что мне становится очень-очень не по себе.
Глава 42
— Вы же понимаете, да? — голос Ромы звучит уверенно. Он разговаривает с отцом именинника. — Нельзя верить слухам и домыслам. Этот скандал в сети… — он делает театральную паузу. — Всего-лишь недоразумение. Конечно же, я ничего у Таисии не крал. Просто мною было неверно истолкован предложенный ей рисунок. Я решил, что она нарисовала его исключительно для ресторана Дамира Давидовича, так что в последствии мы его и использовали.
— Не заплатив? — с прищуром спрашивает Гордей.
— К сожалению, Таисия уехала, оборвав все контакты. Мы были готовы заплатить ей круглую сумму за ее работу, но просто не смогли этого сделать.
— И решили присвоить рисунок? Насколько я знаю, вы продали его под своим именем, разве нет?
Рома мнется, будто застигнут врасплох, а мне, если бы я не узнала часом ранее о Гордее не самые приятные вещи, наверняка понравилось то, как он поставил Рому на место, но сейчас… сейчас я просто сижу и смотрю в одну точку, думая о том, как же все у Ромы просто. Просто не нашли контактов, просто не заплатили, а потом просто обвинили в плагиате. Вообще все очень просто! Но только не для меня.
Мне вот уже какой день подряд обрывают телефон с едва ли не приказом вернуться, потому что все проекты, над которыми я работала и которые по итогу дорабатывали другие люди, были забракованными заказчиками по второму кругу. Не скажу, что я удивлена, ведь я все-таки работала в своем, уникальном стиле и именно на него шли все люди. А те, кто дорабатывал мои заказы, просто не умеют так работать. Так что естественно, что ждут меня.
Впрочем, нет, не так. Меня не ждут. Ждут хорошо выполненную работу с подписью какого-нибудь другого дизайнера, потому что я попала в крупный скандал и тот, по чьей вине меня едва не распяли на кресте, никак не спешит мне помогать оправдаться.
И все это результат Роминого “просто”.
Мне хочется схватить со стола вилку и воткнуть ее ему в глаз. Я вовремя вспоминаю, что так делать нельзя и вообще у меня есть чувство собственного достоинства, так что я просто слушаю и вообще никак его не перебиваю.
— А вы что скажете, Таисия? — спрашивает Гордей уже у меня.
Лица, сидевших до этого спокойно, людей вытягиваются и обращаются в мою сторону. Всем интересно, как же выглядит та самая женщина, попавшая в скандал, ведь она смогла нарисовать то, что не смог никто другой. Даже Ромина распиаренная крутая компания, которую он позиционирует как первую по всей стране.
— Скажу, что без моей подписи это было воровством. Собственно, к такому выводу мы с Дамиром Давидовичем и пришли.
— И что теперь? — спрашивает кто-то.
— А что теперь? Я нарисовала новый рисунок, все счастливы, кроме моей репутации. Теперь некоторые мои постоянные клиенты отказываются со мной сотрудничать.
— Разве это из-за плагиата? — слышу голос той, которой смогла бы узнать сегодня даже если бы одновременно говорил кто-то еще.
Ювелирша сидит в нескольких метрах от меня и буравит меня взглядом.
— Насколько я знаю, все потому что вас заметили с женатым мужчиной и общество в другой стране не может вам этого простить. И плагиат, конечно же, наложился. Насколько мне известно, ваши клиенты не хотят теперь с вами сотрудничать, потому что большинство из них — глубоко женатые влиятельные люди, а вы женщина с…
— Марина, хватит, — это Дамир.
Он не повышает голос, не встает, но отсекает так, что все за столом резко замолкают. Даже мне говорить не хочется. Я расслабленно откидываюсь на спинку кресла и помогаю ему решить конфликт за меня. И это, оказывается, неожиданно приятно. Пока я посматриваю на Рому, сидящего, как в воду опущенный, Дамир расставляет все по полочкам. Так, что ни у кого и сомнений не остается в том, что я ни в чем не виновата.
— Давайте успокоимся, — наконец, приходит в себя Рома. — Мы уже все решили, с моей стороны я принес Таисии все возможные извинения и готов покрыть недоразумение финансово, но это мы уже обсудим лично. Считаю, на этом разговор стоит закрыть. В конце концов, собрались мы здесь по другому поводу.
Удивительно, но все переключаются. Разговор идет совершенно о другом, а я, пока все заняты, зачем-то наблюдаю за Гордеем и его женой. Лена так на него смотрит, что у меня сердце сжимается. И самое ужасное, что никто, кроме меня, не замечает ее взгляд, переполненный тоской и болью.
Праздник мы покидаем одними из первых. Дамир прощается с несколькими, как я поняла, важными для него людьми и, взяв меня под руку, ведет к выходу и помогает сесть в автомобиль.
— Рома перевел мне компенсацию, — говорит Дамир. — Ту, о которой говорил за столом. Скажешь мне номер счета, я отправлю эти деньги тебе.
— Я не возьму ни копейки.
Уверена, Рома прекрасно об этом знал, потому и договариваться пошел с Дамиром, который отчего-то до сих пор нормально с ним общается. Я не могу это понять, не могу принять и не хочу даже пытаться. Рома навсегда останется для меня тем человеком, из-за которого мой сын несколько лет рос без отца. Тот, из-за кого моя жизнь могла бы закончится плачевно, если бы не мой брат. Пусть у меня нет доказательств, они мне и не нужны.
— Таисия…
— Не возьму и все, Дамир. Можешь отправить их в фонд помощи детям или бездомным, собачкам, в конце концов. Я не возьму.
Спорить он, к моему собственному удивлению, не начинает.
— Хорошо, — как-то даже быстро соглашается. — Тая… доверься мне, ладно? Я обещал найти виновного, и я найду. Если это Рома…
Я вижу, как Дамир сжимает руль автомобиля. До побелевших костяшек. Его скулы заостряются, подбородок напрягается. Могу только представить, что будет с Ромой, когда Дамир узнает правду. Сейчас он не верит, не имея доказательств и, возможно, все еще питает надежду, что Рома не виноват, ведь они столько времени проработали бок о бок. Но когда все вскроется, я могу только представить реакцию Дамира. И то, насколько больно ему будет осознавать, что все это время он доверял человеку, совсем этого не заслуживающему.
— Виновный, кем бы он ни был, понесет наказание. Я все для этого сделаю.
Когда Дамир это говорит, я ни на минуту не сомневаюсь, потому что помню этот его тон и этот взгляд. И я уверена, что Роме не поздоровится, но мне отчего-то не приносит это никакого удовольствия. Я, оказывается, не люблю мстить.
— А что с Ульяной? — спрашиваю, вдруг понимая, что мы снова ее потеряли. Приехали мы сюда вместе, а обратно возвращаемся без нее.
— Хотел бы я знать, Тая, — с тяжелым вздохом говорит он. — Но она изменилась в последнее время, и я, честно говоря, понятия не имею, почему и что делать. Она выросла, стала зарабатывать и у меня больше нет рычагов давления на нее.
— Я поговорю с ней, — обещаю, а сама думаю, как бы разговор с Ульяной не обернулся необходимостью опять что-то от Дамира скрывать.
Глава 43
Оставшийся путь до дома проходит в тяжелом молчании.
Вот бывает же так, когда людям даже молчать комфортно рядом с друг другом и никакие слова и разговоры не нужны. Раньше именно так у нас и было с Дамиром. А после нашей встречи на Мадейре все иначе. Все не так.
Мы даже живем как соседи, что уж говорить о комфортном молчании рядом. Тем более сейчас, после этого дурацкого приема с этим Ромой, Мариной, Ульяной. О подслушанном разговоре в туалете и вспоминать не хочется, потому что он как ледяная глыба между мной и Дамиром. Еще одна глыба.
Даня к нашему приезду уже спит. Виолетта Михайловна его уложила и сидит на первом этаже читает книгу. Радионяня рядом с ней молчит.
— Вы чего сама не спите? — приветствую я ее, подхожу к ней со спинки кресла и обнимаю, упираясь подбородком в ее плечи.
— Ну как же, — она закрывает книгу и кладет свою ладонь поверх моих, которые я скрестила у нее на груди и легонько их похлопывает, — как же я пойду спать, если вы еще не пришли. Пост не сдала, — смеется.
— Ну, если бы Даня проснулся, вы бы услышали по радионяне, — вмешивается Дамир.
— Что ты, что ты Дамирушка. Я в своем возрасте могу спать только со снотворными. И сон такой крепкий выходит, что меня ни прибаутками этими вашими современными не разбудишь, ни чем-либо остальным. А если все же разбудишь, то я потом второй раз и не усну. Все нужно делать своевременно.
— Тогда считайте, что пост сдали, — смеется Дамир, — я пошел к сыну. Спокойной ночи.
— И тебе, и тебе, голубчик.
Я молчу, остаюсь стоять как и стояла.
Виолетта Михайловна живет у нас уже четыре дня. Сразу как ее посмотрели врачи, и не подтвердили диагноз, Дамир привез ее к нам. Она сразу же вызвалась помогать с Даней, но сегодня был первый раз, когда она осталась с ним одна из взрослых, да еще и вечером. До этого только под вашим присмотром, пока сын привыкал к ней.
— Он не капризничал?
— Нет, все прекрасно. Я читала ему сказки, понимает он их правда с трудом.
Я поджимаю губы. Это моя вина.
— Лаура, конечно же, читала ему сказки на португальском. Да, и я от нее не отставала.
— Ничего-ничего, научится.
— А чем Ксю занимается?
— Спит уже сестрица твоя. Ты чего тут со мной торчишь и вслед за мужем не идешь?