Интересно же, какой человек покупает часы за двести тысяч долларов и спокойно возит их в авто? Да мало ли кто их может украсть. Любой воришка вытащит и все.
— На вот, — всучивает мне в руки стакан с водой вместо ответа. — Выпей.
Беру стакан дрожащими руками и смотрю на него с опаской. Появляется совершенно дурацкая мысль, что вода отравлена. Но умом понимаю, что это не так. Иначе бы Дамир дал мне умереть прямо там в комнате.
Что, кстати, с ней? Она полностью выгорела? И сколько я провела в отключке? Судя по тому, что вокруг тихо — долго. Никаких пожарных автомобилей я не слышу, суматохи и криков. Да и находимся мы в том же доме. Как я это поняла? Очень просто. Здесь снова свечи!
— Давай поступим следующим образом, — Дамир говорит так, будто сдается. — Я заплачу тебе эти двести штук. Долларов, разумеется. А ты мне скажешь, где часы.
— Но я…
— Ты хорошо подумай, Таисия. Двести штук это обеспеченная жизнь. Это покупка новой квартиры, машины, шмоток, — он осматривает меня с ног до головы и делает это так, что я тут же чувствую себя никчемной нищебродкой.
Если бы я только знала, где эти чертовы часы, я бы их ему тут же и отдала. Двести тысяч! Я даже в уме не могу посчитать эти деньги по курсу, но если Дамир говорит, что на них можно купить квартиру и машину, то я ему охотно верю. Господи, да кому я рассказываю. Если бы я знала, где часы, я бы ему сразу и сказала об этом, даже до похищения бы дело не дошло.
— Я не знаю, где ваши часы.
Взгляд глаза в глаза. Дамир плотно сжимает губы и усмехается. По-особенному, то ли горько, то ли крайне недовольно. Подозреваю, что второе.
— Поверьте мне, я ничего не брала. Если бы… если бы я только знала. Я бы отдала вам их сразу. До всего этого бы не дошло.
Я даже слезу пускаю, потому что жутко устала за сегодняшний день. Меня топит в жалости к себе, я ведь чуть не умерла, но вот Дамиру это совершенно нипочем. Вместо понимания, он чеканит ледяным тоном:
— Хорошо играешь, молодец. Но я все равно тебе не верю.
Глава 20
— До утра без задач, — обернувшись к своим амбалам, произносит Дамир, а затем поднимается и на ходу начинает расстегивать рубашку.
Амбалы один за другим покидают комнату, а я начинаю оглядывать помещение. Здесь не так запущено, как в прошлой комнате. И можно было бы подумать, что это вообще совершенно другой дом, но электрического освещения как не было так и нет.
Как только из помещения выходит последний амбал, к двери подходит Дамир и закрывает ее, а после с совершенно равнодушным выражением лица и уже распахнутой рубашкой заходит в другую дверь. Ванная — понимаю я, как только слышу шум воды.
Я резко подскакиваю с кровати и у меня тут же начинает ехать все перед глазами. Опираюсь ладонью о стену и ковыляю в сторону единственного кресла. На кровати я оставаться не желаю. Слишком уж она внушительных размеров.
Буквально падаю в кресло, подтягиваю колени к груди и обнимаю себя за ноги. В глазах снова печет, а еще режет. И непонятно от чего текут слезы, то ли от отчаяния и страха, то ли из-за того, что была какое-то время в задымленном помещении.
Дамир выходит из ванной в одном лишь полотенце на бедрах.
— Ты точно дура! Зачем встала? — зло кривится он. — Быстро обратно в кровать.
— Я не буду с вами спать, — не менее зло чеканю я.
— В кровать. Иди, — мужчина подходит ко мне и застывает изваянием напротив меня, так что теперь приходится голову задирать, чтобы по-прежнему смотреть ему в глаза.
— Не пойду.
— Мне силой тебя туда тащить?
— Да, — еще и киваю для убедительности. — Хотите насилуйте! Добровольно я вам не дамся.
Дамир набирает в легкие воздух, затем медленно и шумно его выпускает, и басит так, что я вздрагиваю от одного его тона:
— С чего ты вообще взяла что я тебя хочу?!
Что?
Я даже рот открываю для достойного ответа, но тут же его закрываю. А что мне ему ответить? С чего я и правда взяла, что он… он… Хочет, чтобы я с ним спала?
— Если вы меня не хотите, зачем мне идти в кровать? — проговариваю тихо-тихо.
Не знаю, как вообще смелости на это хватает. Кажется, после того, как Дамир сказал, что я абсолютно не интересую его как женщина, я покраснела, как помидор. И тут нужно поблагодарить освещение. Вряд ли мужчина что-то заметил.
— Чтобы спать. Если мне не изменяет память, кровати изобрели именно с этой целью.
— А почему вы, — я взмахиваю ладонью, и Дамир в мгновение ока меня за нее хватает. Его хватка очень цепкая, но на удивление совсем не причиняет мне боли.
Он плавно тянет меня вверх, пока я не оказываюсь прижата к нему вплотную. Тело покрывается мурашками, а где-то между животом и грудью происходит вовсе что-то непонятное. То ли паника, то ли трепет. Хочется сбежать. Причем так далеко и быстро как только возможно и в то же время, хочется продолжать стоять и ощущать это волнение.
Дамир смотрит на меня не отрываясь, внимательно изучая мое лицо. Что он пытается увидеть я не знаю, сама же я слежу за его взглядом, пытаясь хоть как-то распознать его эмоции, но это практически бесполезно.
Может дело в том, что глаза у мужчины практически черные, а может потому что он сухарь еще тот, но все, что я читаю в его взгляде — усталость. Видимо, надоело ему возиться со мной.
Я так поглощена анализом своих мыслей и ощущений, что вздрагиваю, почувствовав руки Дамира на плечах. Выходит он уже отпустил мою руку? А я и не заметила.
Дамир отодвигает меня от себя, затем поворачивает к себе спиной, как куклу, а я подчиняюсь. Затем мужчина медленно ведет меня к кровати. Откидывает одеяло, и указывает мне рукой на постель.
Я жмурюсь и все-таки забираюсь в кровать, до шеи натягивая теплое одеяло. Хоть я и одета, а в комнате довольно тепло, но я все равно предпочту укрыться. Даже если мне будет очень-очень жарко.
— Так и будешь спать в одежде?
Он что, мысли мои читает?
— Да, так и буду.
Дамир пожимает плечами, затем задувает свечу на прикроватной тумбе, стягивет с себя полотенце и ложится в кровать.
Я ни жива, ни мертва.
Под полотенцем конечно же нет трусов! И хоть он и затушил свечу, а мои глаза еще не успели привыкнуть к темноте и видно было крайне плохо, но я видела очертания. Немаленькие такие очертания.
Когда соседняя половина кровати прогибается, я сжимаюсь в клубок, в прямом смысле этого слова, снова прижимаю колени к груди и понимаю, что за моими коленями одеяло и заканчивается. Интересно, чем тогда укрывается Дамир? Или он спит, сверкая своими интимными местами? И совсем ему, получается, не стыдно?
Я дергаюсь, когда понимаю, что мужчина рядом шевелится. Прикасается, видимо, случайно к моей руке, а через несколько минут я слышу размеренное дыхание. Уснул?
Не знаю, как решаюсь, но как только мои глаза привыкают к темноте, я скашиваю взгляд в сторону и первое, на что натыкаюсь — крепко подтянутую и ничем не прикрытую мужскую задницу.
Глава 21
Мне приходится приложить над собой усилие, чтобы перевести взгляд чуть выше. Потому что… потому что я первые в жизни вижу голую мужскую задницу. Не на фотографиях из интернета или в сериалах, а в жизни. И посмотреть тут есть на что. Именно поэтому я практически заставляю себя не рассматривать голый мужской зад, да вот только дальше картина не менее прекрасная.
Да, так и есть.
Спина, рука и даже бок мужчины завораживают. На боку виднеются косые мышцы и сразу становится понятно, что торс у мужчины тоже не менее красив. А еще на боку, прямо на ребрах у Дамира есть татуировка. То ли какой-то набор символов, то ли надпись… непонятно. Не видно!
Я жмурюсь и прикрываю рот ладонью, давлю пальцами себе на губы, чтобы хоть как-то прийти в себя.
Потому что я бессовестно разглядываю мужчину и хочу его потрогать. Да, именно так — потрогать. И не только чернила на загорелом рельефном теле.
Я продолжаю лежать, кажется, целую вечность, сон так и не идет. И я понимаю почему — надо расслабиться. Хоть немного. Иначе так и буду лежать тут до утра, крепко зажмурив глаза и заткнув рот, чтобы случайно не воспроизвести какой-нибудь звук. С одной стороны не спать в такой обстановке это хорошо, так я на страже. Но неизвестно, чем меня встретит завтрашний день, и если я хоть чуть не посплю, то ничего хорошего точно не будет.
Первым делом я отодвигаю ноги от груди и переворачиваюсь. Да, лучше так. Так нет искушения смотреть на голого мужчину. Не очень, конечно, хорошая идея поворачиваться спиной к врагу, но все же пока Дамир думает, что часы у меня, пырять ножом в спину он меня точно не станет.
С этими мыслями я и проваливаюсь в сон. Стоит ли удивляться, что снится мне голый мужчина, точнее его крепкие руки плотно прижимающие меня к себе. Так плотно, что даже дышать трудно.
Стоп…
А разве во сне может быть трудно дышать? Я открываю глаза и понимаю, что ни черта это все не сон, и меня действительно практически вжимает в себя мужчина. Я замираю и не дышу. Дамир не двигается. Руки его тоже расслаблены, просто одна его рука под моей головой, а вторая на моей груди. Слава богу, что через одежду!
Я лежу еще какое-то время, прислушиваясь — Дамир дышит размеренно. Видимо все еще спит.
Аккуратно двумя руками беру его ладонь и отдираю от своей груди. Мужская ладонь еле помещается в моих двух, а еще она очень теплая. Сначала я перекладываю ее себе на бедро, напряженно выдыхаю, потому что устала, словно уже пять часов тащу десятикилограммовый груз, а затем перекладываю ее на его же бедро.
Теперь нужно отодвинуться, решаю я, да вот только взгляд упирается в самую стену. Двигаться мне некуда.
У него же там целая кровать осталась! Зачем он забрался на мою половину?! Хочется зарыдать от бессилия, но я держусь. Лежу еще какое-то время, а затем поддаюсь порыву и разворачиваюсь.
Теперь уже сама опускаю голову на мужское плечо, потому что на моей подушке лежит Дамир. Вот же тиран и абьюзер! Отжал у меня не только мою половину кровати, но и одеяло, и подушку!