Я в общем-то и не планировала. Даже не представляю, как это будет. Я наберу Дамиру и попрошу его о встрече? Смешно ведь! Не стану ему навязываться.
Мы сидим с Ульяной еще некоторое время, вспоминаем детство и школу рисования, которая нас сдружила. Хорошее было время, беззаботное. Я тогда была по-настоящему счастлива и не думала, что совсем скоро мне придется взять на себя обязанности по воспитанию младшей сестры. Поэтому когда Ульяна рассказывает, что у нее все хорошо, она учится и работает, я искренне за нее радуюсь. Ведь это значит, что не у всех взрослая жизнь обременена тяготами и невзгодами.
— В общем, номер я твой записала. Я позвоню тебе, когда с Ромой договоримся. Уверена, он когда твои рисунки увидит, заберет тебя к себе и эту работу сможешь сменить на новую, — обещает Ульяна.
Я не особо верю в чудеса, но все-таки киваю, соглашаясь с ней. Вряд ли этот Рома вообще захочет иметь со мной дело. Я хорошо рисую, но в цифровых картинах ничего не смыслю, да и оборудования хорошего у меня нет. Кто захочет с этим работать? Обучать, ждать, вкладывать деньги? Уверена, что никто. Да и мне, честно говоря, будет некогда всем этим заниматься.
Мы с Ульяной прощаемся, крепко обнимая друг друга. Я благодарю ее за ужин и встречу, за помощь в работе и категорически отказываюсь, чтобы она меня подвозила. Хорошо, что она согласилась и не стала настаивать. Не представляю, как бы я краснела, окажись Ульяна поблизости той старенькой высотки, которую я именую домом.
Вообще, после встречи с подругой и ужина категорически не хочу возвращаться домой, хоть и понимаю, что идти мне больше некуда. Ступая по темному подъезду, в котором в очередной раз кто-то выкрутил лампочки, добираюсь до квартиры соседки. Домой идти совсем не хочется и видеть маму в том состоянии, в котором я ее оставила. С этим ведь тоже… придется что-то решать.
— О, ты пришла. А я тебя как раз ждала. Борща сварила.
— Не стоило, я не голодна. С подругой встретились, были в столовой.
Сказать Виолетте Михайловне, что я была в ресторане язык не поворачивается. Она тогда точно не поймет, чего я не сниму себе какое-то жилье и не перееду, а учусь тут у нее, потому что домой идти не хочется.
— Есть новости по сестре?
— Есть.
Начинаю рассказывать все, зачем-то посматривая на телефон. Знаю, что это бесполезно и Дамир не позвонит, но не могу ничего с собой поделать. Время неумолимо движется к той цифре, на которую была назначена встреча, а телефон молчит. Ни звонка, ни входящего. Дамир все отменил, а я все еще на что-то надеюсь.
Чувствую себя при этом странно. Я что, влюбилась? И Виолетта Михайловна замечает мое состояние, хмурится. Говорит, мне пора отдохнуть, а то я даже на ее вопросы не реагирую.
Иду в спальню, отведенную для меня сердобольной соседкой, и как раз собираюсь раздеться и забраться под одеяло, как телефон оживает. Мое сердце начинает трепетать, а мысли растекаются в лужу, когда вижу звонок от Дамира. Почти сразу же его принимаю.
— Тася? Сможешь выйти? Я подъехал, удалось освободиться пораньше. Могу подождать, если нужно.
— Да, я выйду. Минут через… десять.
Надеюсь, столько мне хватит, чтобы привести себя в порядок? Когда Дамир выключается, я с глупой улыбкой иду к зеркалу и смотрю на себя. Взгляд горит, щеки покраснели. И это только звонок и предстоящая встреча. Что же будет, когда мы столкнемся, а главное, почему я стала реагировать на Дамира так?
Глава 36
Достав из рюкзака одежду, с сожалением понимаю, что красиво одеться, как я планировала, не получится хотя бы потому что у меня ничего нет. И дома, если сходить, тоже ничего путевого не найдется. А я ведь хотела выглядеть красиво, женственно. Понимаю, что не получится, как у той же Ульяны.
Я ее когда сегодня увидела, первой мыслью было, что тоже хочу быть такой. Красивой, ухоженной, чтобы мужчины головы сворачивали вслед. Сейчас я выгляжу совсем не так. Нет, конечно, не страхолюдинкой, но и до принцессы далеко.
— Это к тебе такая машина подкатила?
От неожиданности подпрыгиваю, потому что совсем не заметила, как Виолетта Михайловна зашла. На автомате прикладываю руку к груди.
— Какая машина? — пытаюсь состроить удивленную гримассу, но соседка сразу же меня раскусывает.
— Я в прошлый раз ее видела, когда ты приезжала. За тобой это.
— За мной, — признаюсь, когда понимаю, что отпираться бесполезно.
И что теперь? Не отпустит? Время неумолимо заканчивается.
— Я тебе сейчас кое-что принесу. Ты же на свиданку бежишь? Сейчас-сейчас… а то тебе надеть нечего.
Мысленно я готова молить небеса о помощи, потому что примерно представляю, что Виолетта Михайловна может принести. Наверняка платье, которое носила лет эдак пятьдесят назад. Разве в таком выйдешь к Дамиру? Да я лучше вообще не пойду. Уже собираюсь ему написать, но Виолетта Михайловна заходит в комнату вместе с платьем, и я обмираю. Оно не старое. Современное, красивое и, кажется, не дешевое. Но откуда?
— Это я покупала в подарок внучке, но… так и не получилось вручить.
Она аккуратно кладет платье на кровать.
— Оно новое, еще с биркой. Тебе должно подойти.
— Я… не могу его взять. Это ведь подарок. Вы сможете…
— Нет, — отрезает она. — Не смогу. Это долгая история, но подарок так и не получится подарить, так что платье твое. Надевай давай и иди. Не заставляй парня ждать.
Парня.
Этому парню… господи, а сколько Дамиру вообще лет? Тридцать пять? Сорок?
Прикрываю глаза от стыда. Я даже возраста не знаю, а волнуюсь так, словно это не просто ужин, а свидание самое настоящие и после всего он поведет меня к себе.
Все-таки, во мне еще жива мечтательница и сказочница, а ведь я думала, что она умерла вместе с началом маминого алкоголизма. Тогда пришлось взять на себя ответственность за сестру и перестать витать в облаках.
Виолетта Михайловна спешно выходит, оставляя меня одну, а я быстро беру платье и молюсь, чтобы оно не оказалось маленьким. Кто-то выше точно слышит мои молитвы, потому что платье садится как влитое. Будто его на меня шили. Приятная черная ткань струится по телу, вызывая легкую дрожь.
К этому платью даже укладка не нужна, все взгляды приковывает глубокий, но в то же время не пошлое декольте. Распустив волосы и расчесав их расческой, наношу блеск для губ и тушь для ресниц. Это все, что мне доступно. Других азов макияжа я не знаю, так что до неузнаваемости измениться не могу. Да и ни к чему это. Дамир и так удивится наверняка, что я платье нацепила. Надеюсь, хоть не будет недоволен, а наоборот.
— Какая ты красивая, — восхищенно говорит Виолетта Михайловна, когда я выхожу. — Только еще одного штриха не хватает. Не шевелись.
Она подходит сзади и выудив бирку, которую я вроде как спрятала, безжалостно срезает ее ножницами.
— Но зачем?
— Платье твое, Таисия. Не думала же ты, что я стану его забирать? К нему бы обувь, но у меня ничего нет.
— У меня есть босоножки. Простые, но на других я и ходить-то не умею. Показываю обычные черные босоножки, которые купила не так давно и успела забрать из дома. Они легкие, без наворотов, но очень даже подходят.
— Ну все, беги. И постарайся не натворить глупостей.
Я киваю и быстро вылетаю из квартиры. Вниз спускаюсь так быстро, как могу, но уже у подъездной двери останавливаюсь и толкаю ту размеренно, чтобы Дамир не подумал, что я летела к нему на всех парах.
Я делаю несколько шагов в направлении автомобиля и молюсь, чтобы Виолетта Михайловна не выглядывала в окно. Впрочем, зря я боюсь этого, ведь Дамир не выходит из машины. Терпеливо ждет, пока я открою дверцу переднего сидения и сяду рядом.
— Привет, — произносит слегка хриплым голосом. — Я… нарушил твои планы?
Он смотрит на меня оценивающе, проходится взглядом по платью, оголенным коленкам и возвращается к лицу.
— Ты куда-то собиралась?
— Я… нет, — отвечаю сникше, понимая, что мои старания он явно расценил по-другому и совсем не понял, что оделась я для него.
И на этом стоило бы прекратить думать о нем, но я думаю почему-то еще больше. И нервничаю. Очень сильно. Ладошки потеют, в груди так и вовсе какой-то конец света происходит. Там сердце сошло с ума и пытается выпрыгнуть наружу.
— Я платье новое купила, — почти не вру. — Примеряла. И тут как раз в… ты позвонил.
Вовремя вспоминаю, что он разрешал на ты, да и в сложившейся ситуации “выкать” ему как-то не к месту.
— Я решила не переодеваться. Я… неподходящего одета?
— Подходяще. Ты очень красивая, Таисия.
Его комплимент рождает в моем животе тысячу бабочек. Они порхают там, щекочут, вызывают совершенно непонятные мне доселе чувства. Неужели я и правда влюбилась? В мужчину, который меня похитил и большую часть времени обращался не лучшим образом.
Дамир резко наклоняется ко мне. Я словно врастаю в сидение. Сижу, не шевелясь, даже не дышу. Понимаю, что он дергает ремень, чтобы застегнуть его, но его лицо… оно так близко. Так опасно близко. Протяни руку и можно дотронуться. Провести ладонью по шероховатой щеке, потрогать губы. Какие на ощупь его губы?
Наверное, я смотрю на него как-то особенно, потому что Дамир почти сразу меня опускает с небес на землю. Больно, но отрезвляюще, словно звонкая пощечина, которой ничего не предвещало.
— Не стоит, Таисия. Между нами никогда ничего не будет.
Глава 37
Я жадным глотком хватаю воздух, которого мне все это время не хватало. Удивительно, но я мгновенно обретаю возможность дышать, мне больно, обидно, хочется заплакать и все эти чувства я выплескиваю на Дамира… Немного их видоизменив.
— А ты на что-то надеялся? — почти воинственно выходит у меня. Может и не зря Дамир говорил, что по мне актерское плачет. — Я же сразу сказала, что не собираюсь с тобой спать! Ужин и адвокат… они, — запальчиво я “вхожу в роль”, — все для этого?
Дамир хмурится, но не спешит отодвигаться. А мне в глаза бросается тот самый шрам, на который я засмотрелась в то утро, когда мы проснулись с ним в одной кровати.