Блондинка прищуривается, а затем елейным голосом произносит:
— Вот именно, что подписывалась, милая.
— Нет, — трясу головой, совершенно ничего не понимая.
— Все девочки здесь расписывались каждая в своем контракте. Хочешь идти домой? Пожалуйста, но заплати неустойку в размере десятикратной оплаты за сегодняшний вечер.
Я слушаю блондинку и продолжаю неверяще трясти головой. Я подписывала контракт. На один листочек. Сегодня утром. Мне подсунула его Марина, когда мы были в институте вместе с другими бумагами. Контракт я внимательно изучала, там не было ничего про неустойку.
Перед глазами проносится сегодняшнее утро, когда Маринка попросила меня расписаться за дежурство. Я чиркнула свою закорючку, не глядя. А что если это и не дежурство было?
Нет… нет-нет. Как же не хочется верить, что Марина даже в таком меня подставила. Десятикратный размер? Триста тысяч? Да они издеваются.
— Ну, что? Тебе дать реквизиты счета для оплаты неустойки?
— Нет, — зло отвечаю я, а затем как есть, босая в незастегнутых джинсах и все еще в выданной форме с огромным декольте, хватаю сумку с вещами, закидываю в нее кеды и возвращаюсь в зал.
Снова с запредельной скоростью, снова не глядя по сторонам, я прямиком иду к уже знакомому диванчику. Но вот Дамира там нет. Только Олег, с девушкой на руках. У девушки оголена грудь, и блондин очень увлеченно ее облизывае. Кошмар.
Я отступаю назад, врезаясь в кого-то, но испугаться не успеваю, потому что над ухом раздается знакомый голос.
— Почему ты все еще здесь, Мышка?
Дамир.
Сердце ухает от облегчения. Обернувшись, не задумываясь кладу ладони мужчине на грудь и отчаянно прошу:
— Помогите мне выбраться из этого дома. Они не выпускают. Требуют неустойку и… и… у меня нет таких денег.
Глава 4
— Итак, ты решила, что едешь на корпоратив, подписала какой-то контракт, предполагающий уплату неустойки…
Дамир хмыкает и ухмыляется. Явно не понимает, как взрослая девушка могла так сильно налажать, но я по правде и сама не понимаю. Я хотела подработать, это правда. Деньги мне очень нужны.
С тех пор, как умер отец сестры, мы живем почти впроголодь. Первое время мама пыталась тянуть нас с сестрой, но вот уже два года, как она сдалась. Устала бороться и приложилась к бутылке. Я не сразу поняла, что есть проблема. То есть, конечно, мне не нравилось, что по вечерам мама пьет вино, но поначалу его было немного. Пара бокалов, чтобы расслабиться, как она говорила.
Со временем пара бокалов превратились в пару бутылок, а мама, некогда красивая и ухоженная, превратилась в уставшую и поникшую женщину. Окончательно я поняла, что есть проблема, когда из дома стали пропадать вещи. Недешевые статуэтки, украшения вначале мамины, потом наши с сестрой, хороший итальянский комод, стенка-шкаф. С каждым днем наша квартира превращается в оголенные стены. Я боюсь однажды вернуться и не найти там своей кровати. Или кровати моей восьмилетней сестры.
Так что да. Мне нужны были деньги. И пусть я доверчивая дура, но я ведь и предположить не могла, что попаду сюда.
— Я поступила опрометчиво, — согласно киваю.
— Опрометчиво? — снова усмешка. — Это не то слово.
Да он издевается надо мной!
Натуральным образом издевается, давая понять, какая я дура. Впрочем, пусть думает, что хочет. Может унижать меня весь вечер, я вытерплю, лишь бы помог отсюда уехать. Забрал из этого зала, насквозь пропитанного развратом и похотью. Мне кажется, я даже слышу чьи-то стоны. Ужас!
— За мной, — следует тихий приказ, которому я тут же повинуюсь.
Едва поспеваю за широкими шагами мужчины, но надеюсь на лучшее, что, наверное, после случившегося с моей стороны глупо. Но дело в том, что здесь, среди всего этого разврата, мне может помочь разве что он. Сам же сказал, что я ему неинтересна.
Стоп. Точно!
Он ведь сразу это сказал, даже от стола своего меня отсылал. Да и блондин сказал, что обычно он не участвует в таком. Значит ли это, что мне можно рассчитывать на спасение без потерь? Боже, да я и так на него рассчитываю. А на что еще? Здесь нет никого, кто бы вошел в мое положение так, как Дамир.
Я успеваю настолько воодушевиться, что даже не смотрю, куда мы идем. А идем мы, оказывается, к выходу.
И вот когда к нему остается всего пара шагов, словно из ниоткуда возникает престарелая блондинка.
— А куда уезжает девушка?
— Со мной.
Дамир мажет по женщине равнодушным взглядом и идет дальше, не останавливаясь.
— Но погодите… Хозяин должен дать добро и…
— Тебя как зовут? — спрашивает Дамир, глядя на меня.
— Тая. Таисия.
— Скажите Давиду, что я забрал Таисию. В конце концов, разве не для меня он ее заказал?
Господи… он точно поможет мне выбраться?
Блондинка хмурится, но ничего больше говорить не спешит, хотя и видно, что во все происходящее она будто не верит. И тогда я делаю самое глупое, что только можно — хватаю моего спасителя за руку и жмусь к нему. Прилипаю, как банный лист к голой заднице и по пятам следую за высоким и грозным мужчиной, которого испугалась сразу, как увидела. Знала бы я тогда, что он окажется самым человечным из всех присутствующих, покрутила бы у виска пальцем, потому что я бы скорее поверила, что поможет блондин с добрым взглядом, чем Дамир, который вызывает приступ неконтролируемого страха только тем, как смотрит.
— Ощущение, что ты мне по ушам ездишь, — слышу обидное в свой адрес, а затем понимаю, почему он так говорит.
Оказывается, мы больше не идем. Стоим возле люксового дорогого автомобиля. И я все еще не отлипаю от Дамира, еще и грудь, господи, она от того, как сильно я к нему прижимаюсь, еще сильнее вываливается. Вот-вот и соски будет видно.
Отстраняюсь, словно ошпаренная. Виновато увожу взгляд в пол, незаметно поправляю декольте и жду вердикта. Вот оно — мое спасение. В метре. Достаточно подойти и сесть в салон, но я жду, пока мне разрешат. Не хочу наглеть, я ведь и так ему навязалась, хотя… если бы не его друзья, возомнившие себя богами безнаказанными, я бы и вовсе здесь не оказалась! А он еще и глупой меня считает! Меня! Не своего дружка, заплатившего за такие развлечения.
— Я не вру. Правда не знала, что тут будет. Я должна была подавать напитки и ужин, ходить между столами, без всего… вот этого.
— Деньги тебе не заплатят, если ты уедешь со мной.
— Но почему?
Вопрос вырывается прежде, чем я успеваю хорошенько его обдумать. Со мной всегда так. Я сначала говорю, а потом думаю. Из-за этого меня многие недолюбливают, считая заносчивой, а я ведь просто говорю людям правду. Вот и сейчас… Я просто рассчитывала на эти деньги, надеялась, мысленно их потратила, хоть и когда увидела все, знала, что не заплатят, просто оказывается, подсознательно я еще не отказалась от тридцати тысяч.
Дамир усмехается, мотает головой.
— Иди обратно. Найди кого-то, кроме Олега, а лучше подключись третьей. Сцепи зубы и сделай, что надо, — звучит неожиданно. — Если ты уезжаешь со мной, то платить тебе должен я. Такие тут правила. А я, как ты понимаешь платить не собираюсь, поэтому… всего доброго.
Пока я перевариваю полученную информацию, Дамир садится в машину и заводит двигатель. Собирается уехать, оставив меня здесь? Нет, нет, нет! Он не может этого сделать и к черту деньги!
Подбегаю к машине, дергаю за ручку, но дверца не поддается, тогда я начинаю стучать по стеклу. Со всей силы, чтобы услышал. Стекло опускается, Дамир смотрит на меня нахмуренно, словно недоволен, что я снова отвлекаю, хотя так скорее всего и есть.
— Я поеду с вами, пожалуйста. Не надо никаких денег, но не оставляйте меня здесь.
Вижу, как сцепляет крепко челюсти, словно думает, стоит ли со мной связываться. А я с замиранием сердца жду его решения. Откроет дверь автомобиля или нет? Есть в нем что-то человеческое или я зря решила, что такой мужчина может по-настоящему помочь, а не насмехаться над безысходностью?
Глава 5
Стекло начинает подниматься, а сам Дамир тянется и открывает мне машину. Не просто кнопку разблокировки нажимает, а почти по-джентельменски распахивает для меня дверцу, что в нашей с ним ситуации совершенно неуместно.
Я прыгаю в салон, стоит только мужчине отдернуть ладонь от дверной ручки.
— Почему ты не обута?
Голос мужчины холоден, а взгляд обращен к моим стопам. Я тут же поджимаю пальчики: почему то не хочется чтобы мужчина и их рассматривал. Через черные чулки виднеется красный гель-лак на ногтях. Вдруг Дамир посчитает красный цвет вызывающим и выкинет меня из машины.
— Не успела переобуться. А те туфли, что были, они… ну…
— В них было не так удобно убегать? — Дамир ухмыляется, краешки его губ на мгновение подергиваются в улыбке. Неужели он так шутит надо мной? Да нет, не может быть. — Или они казенные?
— Нет, — морщусь я, — туфли мне дала подруга, а вот форма, — опускаю недовольный взгляд на свою грудь, — форму выдали.
— И где сейчас твоя подруга?
— Т-там, — я сцепляю зубы, так что аж больно становится, хочу сдержаться. Очень-очень хочу сдержаться и промолчать, но злость и обида, берет надо мной верх, — вот только не спрашивайте, почему я за нее не переживаю! Сдается мне она все прекрасно знала, но предпочла меня обмануть. Я с ней еще разберусь. Вот только выберусь и…
Тут я осекаюсь, понимая, что если продолжу болтать без умолку, то вполне могу никогда не выбраться из этого места, а просто полететь кубарем из салона дорогой машины. А тут очень удобно, и пахнет вкусно. Древесный запах даже успокаивает немного.
— Поехали? — то ли мольба, то ли требование вырываются из моего рта, я мгновенно нахожу взглядом глаза Дамира, чтобы он понимал — я прошу, не требую.
Мужчина первым отводит взгляд, а затем заводит мотор. От облегчения у меня даже голова кружиться начинает, я откидываю ее на сидушку и прикрываю глаза. Мысленно благодарю провидение. Бога. Творца. Вселенную. Все до кучи. Что только всплывает в голове. К тому моменту, когда машина трогается, я уже начинаю продумывать план расправы над Мариной.