Со своей позиции отца двух детей дошкольного возраста, когда каждый месяц бросает новый вызов сообразно очередному этапу развития юных бузотеров, я задал Арне вопрос о том, когда его отношение к воспитанию дочерей стало относительно расслабленным.
Всякий раз, когда я могу просто насладиться моментами счастья собственных детей. Ну и так как я не нахожусь с детьми круглосуточно, я обычно имею возможность расслабиться, скажем так, на стороне, вне моего «отцовского мира». Вот переходный возраст старшей дочери проходит довольно гладко. Это просто безумие, когда ты замечаешь, насколько сильно дети в этом возрасте уходят в их собственный мир. На нашу удачу, Лин – психолог, и она уверяет меня, что все идет своим чередом.
Два развода должны были бы наложить немало обязательств и отягощений, но Арне расстался с обеими женами по-доброму, поэтому им не пришлось прописывать на бумаге все до мелочей. Грубо говоря, есть договор, но время от времени он может меняться в зависимости от обстоятельств. С Лин все было прописано достаточно подробно и официально. Арне высказался на этот счет.
Это была просто бумага, благодаря которой мы смогли оформить развод достаточно легко. Я даже не помню, что там написано, ха-ха…
Арне признает, что как отец формирует у дочерей образ мужчины, но не лезет из кожи вон, чтобы поднять планку на недосягаемый уровень.
Я просто стараюсь сделать максимально хорошо им и себе, но я не разбиваюсь в лепешку. Естественно, у меня, как отца, есть свои стандарты, которые должны соблюдаться. Особенно это касается Юне, она ведь уже почти взрослая, и мне легко заметить ошибки, которые я сам совершал в ее возрасте. Но я могу лишь предупредить ее, она должна сама понять себя и разбираться в происходящем в ее жизни.
Арне живет в кохаузинге, это не новое, но и не широко распространенное явление в Европе. Кохаузинг – это не то чтобы коммуна, но что-то вроде сообщества, состоящего из нескольких семей, которые не только живут на одной территории, но и разделяют общий взгляд на ряд хозяйственных и жизненных вопросов. Добрососедство, совместный присмотр за детьми, общее домовое имущество и порой общие пространства для отдыха – на бумаге все выглядит неплохо. Арне рассказывает, как все обстоит в его случае.
Лин со своей новой семьей и Юне – мои соседи. Мы купили дома по соседству, что не составило труда, так как на тот момент мы были еще официально женаты, хотя и не жили вместе. И мы спланировали все так, что у Юне в комнате есть две двери – одна ведет на сторону матери, другая – ко мне. У нас общий гараж, общий сад, мы великолепные соседи. Так что с Юне мы видимся почти ежедневно, и ее младшая сестра – вторая дочка Лин – часто приходит ко мне поиграть с Джиттой.
Позже Арне добавляет, что началась эта история с того, что Лин с новой семьей не могли найти приличное место, а соседний с ним домик как раз освободился. Домик небольшой, он подходил им по бюджету, так что они купили его вскладчину, все-таки дочь должна иметь возможность видеться с родителями, когда захочет. Особенно это было удобно во время пандемии. Впрочем, карантин никак не отразился и на Джитте – она гостила у Арне три-четыре дня в неделю.
К карантину мы как-то особо не готовились. Все просто само случилось. Мне повезло, что у нас в кохаузинге есть дети и есть родители. Так что мы не были изолированы в одиночестве. И тут мы еще купили огромный батут. Он очень здорово нас спасал во время карантина! Не могу сказать, что в моей жизни произошли большие изменения, так что я старался получить удовольствие от этой ситуации… Карантин больше всего повлиял на расписание младшей, мы не водили ее к дедушкам и бабушкам, старались беречь их. Вот это было очень плохо. В марте мы виделись с Джитте каждую неделю с четверга по воскресенье. Ее мать живет в часе езды от нас, так что тут надо было немного подкорректировать график. Я бы сказал, что даже вторая волна не сильно повлияла на мою жизнь. Я все так же работаю на дому. Жаль, что было не пойти на концерты групп, которые я люблю, это одна из немногих опций, которых мне по-настоящему не хватает.
Отцовский опыт Арне может показаться необычным и даже сумбурным, но очевидно, что он осознает свою ответственность и старается быть рядом с дочерьми, когда это необходимо. Насколько эффективно он справляется с этим?
Мы живем, мы учимся, как-то так. У моих дочерей тринадцать лет разницы, поэтому я сегодня смотрю на многое по-другому, я чувствую больше уверенности. Это связано с тем, что я научился устанавливать приоритеты, когда мне необходимо сделать выбор или приходится бороться с усталостью. Главная моя награда – видеть, что мои дети счастливы. И для меня важно то, что я могу любить безусловно. Я не знал раньше, что я так умею. И еще я поражен тому, какой у меня ресурс терпения, когда это касается моих детей. Иногда, пожалуй, даже слишком много терпения, ха-ха. Несомненно, мои дети сделали меня лучше, чем я был, я стал менее эгоистичным и больше сосредоточенным на том, что в жизни действительно важно.
Но поначалу действительно важна была только музыка! Арне не скрывает, что отцовство никогда не входило в его планы, и когда это случилось, он был занят своей музыкой и группами. Он не изменил кардинально свой образ жизни, нет. Когда его девушка собиралась родить, он просто на несколько дней уезжал в студию, так как у него уже были запланированы концерты. К счастью, ребенок не появился так рано, и, вернувшись после небольшого тура, Арне успел присоединиться к родам и поддерживал жену, родившую прекрасную девочку – Юне. Арне, впрочем, своеобразно понимал уход за ребенком.
Когда она не могла спать в младенчестве, я ставил ей какой-нибудь Burzum или старую My Dying Bride, и обычно это срабатывало. Несколько лет спустя она всегда ложилась спать с более мелодичными Moonspell, Therion, Orphaned Land… до десяти лет. Когда ей было семь, она начала с уроков игры на скрипке, но ее дебют в музыке – это высокий девичий крик на одном альбоме Marche Funèbre и небольшая песенная фраза на втором. Я до сих пор очень рад этому.
Несколько лет спустя в жизнь Арне вошел еще больший сюрприз. Мама Джитте раньше играла на гитаре в стоунер-рок группе, и они познакомились с Арне благодаря Marche Funèbre. Арне дополнил эту историю удивительным фактом.
Мы даже гастролировали по США, когда она была на седьмом месяце беременности. К счастью, я вернулся домой целым и невредимым!
Так или иначе, Арне считает, что ему повезло с карантином, потому что благодаря ему он смог проводить больше времени с дочкой, чего не мог себе позволить, когда родилась Юне. Но ограничения сняли, и теперь выступления за границей снова в планах у Арне.
Я очень рад тому, что моя маленькая девочка понимает, почему меня нет рядом с ней в эти выходные. Любопытно, по какому пути она пойдет в музыкальном плане. Ее мечта – стать певицей. Должно быть, я делаю что-то правильно.
14. Единство противоположностей, или Как подружить осознанное родительство с религиозным воспитанием. Бразилия
Даниэль Роча, сорок пять лет, воспитывает вместе с женой Паолой двух дочерей – Оливию, десять лет, и Катарину, шесть лет. Преподает историю в Папском католическом университете Минас-Жейрас, он играл на гитаре в дум-металл группе Pesta, но буквально во время, когда мы правили текст книги, переехал в Италию и взял творческий отпуск.
Даниэль провел всю жизнь в Бразилии, федеративном государстве, состоящем из двадцати шести штатов, названия которых едва ли известны нам так же хорошо, как штатов американских. Нас интересует штат Минас-Жерайс, вернее, его столица Белу-Оризонте, известная парком-музеем современного искусства Иньотим и тем, что именно в этом городе зародилась крупнейшая бразильская металл-формация Sepultura. Pesta не так популярна и не так плодовита, но с другой стороны, это и понятно – у гитариста команды Даниэля Роча свободного времени не много.
Традиционно начинаем разговор с истории о детстве нашего героя. Даниэль рассказал мне о своем отце, с которым его связывали долгие глубокие отношения.
Отца не стало несколько лет назад. Как и многие люди, он был наделен в равной степени достоинствами и недостатками. Он был очень забавным, любил повеселиться, любил гульнуть (иногда чрезмерно), и у него было доброе сердце. Его детство и юность были крайне трудными, он жил в нищете. Но по природе своей он был бойцом и хорошим отцом. Я с теплотой вспоминаю те забавные истории, которые он рассказывал, правда, не знаю, что из этого происходило на самом деле, а что он просто выдумал.
Отец Даниэля всегда был рядом с сыном, пока Даниэлю не исполнилось двадцать два. Тогда его родители развелись, отец переехал в другой штат, успел пожить в США и, в общем, с сыном уже виделся редко. Хотя он был на свадьбе Даниэля в 2008-м, но вскоре после этого умер. Даниэля печалит то, что у отца не было возможности увидеть своих внучек, он уверен, что он был бы им отличным дедом. Но надо отметить одну важную особенность – Даниэль и его жена росли в семьях, где женщины не только занимались домашним хозяйством, но и вели достаточно активную социальную жизнь.
Наши семьи не были патриархальными, никто не навязывал нам гендерные стереотипы. То же можно сказать и о нашем подходе к воспитанию. У нас нет каких-то особенных традиций отцовства, во всяком случае, ничего такого не припомню. Ну разве что прилично быть «церковным парнем». Приходится соответствовать этому званию, чтобы порадовать бабушек моих дочерей – бабушки росли в религиозных традициях пресвитерианской церкви.
Наверное, Даниэлю непросто жить с такими бабушками, не зря второй альбом Pesta получил название Faith Bathed In Blood («Вера, омытая кровью»). Я немного удивился такому сочетанию церковного уклада и относительно свободного взгляда на домашние обязанности в одной семье, поэтому уточнил насчет принципа «мужчина зарабатывает деньги и освобождается от домашних дел».