дтверждает одно из распространенных клише.
Наши культурные обычаи сильно связаны с употреблением алкоголя, так, например, полагается пить за здоровье младенца после его рождения. Мне это чуждо просто потому, что я не пью алкоголь вообще, и я не поступился этим принципом даже тогда, когда родилась дочь. Но я должен был проставиться перед родней. Особенно перед родственниками со стороны жены, они из восточной части Чехии, они бы не простили мне эту оплошность. Лично я не понимаю эту традицию.
Свата и его жена были готовы к рождению ребенка, но не к уходу за ним. Да, они ходили на курсы для беременных вместе, даже прочитали пару книг и посмотрели видео на YouTube о том, как ухаживать за новорожденным. Кроме того, в роддоме предлагали бесплатный курс на эту тему, но Свата его не завершил. Он, как и многие из родителей, теперь с уверенностью заявляет:
Можешь тренироваться с куклой, можешь тренироваться на чужом ребенке, но в реальности это по-другому, здесь дело не в обретении технического навыка. Все воспринимается совершенно иначе, когда ты сам это чувствуешь, когда у тебя появляется собственный опыт, когда новорожденный оказывается в твоих руках. Это сочетание восторга, ответственности, но также и страха… К этому никогда нельзя быть полностью готовым.
В Чехии для поколения родителей Сваты присутствие отца на родах было табу. Когда ребенок появлялся на свет, его показывали отцу через небольшое окошко, и на этом все – приходите через пару дней.
Не знаю, когда конкретно ситуация изменилась, но теперь совместные роды стали чем-то естественным в нашей стране. Лично я долго думал об этом и поначалу решил, что это не для меня. Я задавался вопросом, чем я там могу помочь, а потом еще эти занятные истории об отцах, которые падают в обморок в родильном зале и только все усложняют. Все-таки я изменил свою точку зрения и пришел к заключению, что должен быть там с женой. Однако я держал в голове, насколько мощным и травматическим этот опыт может оказаться для мужчины. Например, он может повлиять на восприятие сексуальности жены, что, по-моему, является значимым. Так что для себя я установил границы того, что я хочу и не хочу видеть в ходе родов.
Впоследствии Свата ни разу не пожалел о принятом решении и по прошествии лет описал этот опыт как самый «сильный» и «основополагающий».
Возможно, это связано с тем, что роды были быстрыми и – относительно – мягкими. Они проходили ночью, на все ушло около четырех часов. Персонал вел себя профессионально и тактично. Доктор с акушеркой находились рядом именно тогда, когда были нужны, это не нарушило интимность и уникальность события. Что удивило меня больше всего, мне дали перерезать пуповину. Для меня это был своего рода символический акт рождения ребенка. Ведь получается, что я на самом деле стал тем, кто разделил физическую связь между матерью и ребенком. И это мы были в самом обычном роддоме, нам не предоставляли никаких уникальных условий, но эти переживания были очень сильными, очень личными.
В Чехии отпуск по уходу за ребенком длится двадцать восемь недель, его дают только женщинам. Обычно будущая мать берет его за несколько недель до родов и в течение этого периода получает гарантированные шестьдесят процентов от зарплаты, если до этого она работала. По рождению ребенка отец имеет право на семидневный отпуск с сохранением семидесяти процентов от среднего заработка. За «материнским» отпуском следует «родительский» отпуск, он может продолжаться, пока ребенку не исполнится четыре. Все зависит от того, кто остается дома – мать или отец. Родители даже могут брать отпуск по очереди на протяжении этого периода. На это время государство выделяет определенную сумму для поддержки родителей, что-то около одиннадцати с половиной тысяч евро. Родители должны выбрать, как долго один из них останется дома с ребенком до того, как ему исполнится три года, то есть месячная выплата будет составлять примерно триста двадцать евро.
В большинстве случаев с ребенком остается мама – отчасти причиной этому служит и неравенство в доходах мужчин и женщин, – отец же тем временем обеспечивает семью финансово. В продолжение трех лет на время «родительского» отпуска работодатель должен сохранять за родителем рабочее место. Если пристроить детей в садик, то можно подрабатывать. Микаэла взяла отпуск на три года, а Свата работал. Основываясь на своем опыте, он считает, что, когда в жизни появляется новорожденный, ходить на уже знакомую работу легче, чем пытаться адаптироваться дома, даже если ты спешишь вернуться домой к семье.
Да уж, редкая работа обеспечит такой же стресс, как дети. Свата вспомнил, как однажды маленькая Амелия, замечтавшись, полетела с кровати на пол.
Я подхватил ее в последний момент, но это было настолько пугающе, что я никогда не забуду эти мгновения. Это воспоминание о том, как она едва не поранилась из-за моей невнимательности, до сих пор терзает меня. Еще, конечно, болезни… особенно когда речь идет о младенце. Это трудно, я помню несколько ночных поездок в госпиталь, когда мы не понимали, что не так, и нам отчаянно была нужна помощь. И каждый раз это было что-то, что не представляло серьезной угрозы. Я вижу в этом урок ответственности за жизнь тех, кого мы любим. Как бороться со страхом? Когда у тебя ребенок, тебе не избавиться от страха. Даже если ты не думаешь об этом круглые сутки, он все равно рядом. Нельзя перестать беспокоиться о своем ребенке.
Свата прикладывал все силы, чтобы принимать участие в делах и заботах, связанных с новорожденной. Разделение обязанностей по присмотру за малышом, определение личного пространства для каждого родителя, качественное совместное время родителей – все это важно, над этим трудно, но необходимо работать, чтобы семья функционировала эффективно. На деле чаще всего жизнь с ребенком оказывается не такой радужной, какой представлялась изначально.
По-моему, мы смогли с самого начала организовать все так, что у нас было личное время, и я ухаживал за дочкой. Конечно, на практике всегда есть перекосы. Очевидный пример: отец работает, естественно, что на долю матери выпадает значительно большая часть забот. Так или иначе, я никогда не отлынивал. Кормил, одевал, купал. Помню, как я остался с дочкой в первый раз один на несколько часов. Ей было четыре месяца, а Микаэла договорилась вечером встретиться с друзьями. Это был стресс, но в то же время это был важный шаг вперед для меня. И все же на первом этапе роль матери несоизмеримо важнее отцовской. Забота о ребенке выходит за пределы обеспечения его материальных потребностей. Это важно, но эмоциональные потребности тоже важны. Некоторые родители пренебрегают ими из-за общей вымотанности или из-за недостатка понимания того, какую роль они играют в жизни маленького человека. В нашем случае главной проблемой было оставаться мужем и женой, а не просто отцом и матерью, погрязшими в рутине.
Воспитание дочери и свою роль как отца Свата воспринимал как должное, то, в чем он никогда не сомневался. У него не было иллюзий, что ему удастся избежать всех ошибок молодых родителей, не было таких амбиций. Свата рассматривал свои промахи как шанс избегать ошибок в будущем, его отношение к ним было здоровым. Как он сказал, восприятие опыта меняется вместе с ребенком, что вполне нормально, так же как и то, как меняются обязанности родителей по мере взросления их дитя.
Если меня спросят, что для меня значит быть ответственным родителем, я отвечу: всегда поддерживать свою дочь, когда и что бы с ней ни происходило – будь это поцарапанная коленка или взрослые проблемы в будущем… Наши роли, как и потребности, меняются, но я хочу, чтобы дочь всегда знала, что я буду рядом всякий раз, когда нужен ей.
Свата и Микаэла не могли рассчитывать на своих родителей, так как все они жили в разных населенных пунктах и не могли регулярно навещать внучку. Знакомая ситуация для многих из нас, верно? Так или иначе, Свата справедливо заметил, что это не было проблемой в части ухода за Амелией, но участие родителей могло обеспечить чуть больше свободного времени, которое супруги могли потратить на себя. В самом деле, как еще молодым родителям остаться вдвоем?
И все же приезд бабушки и дедушки едва ли поможет справиться с хроническим недосыпом и нервным истощением. Как бы в первые месяцы отец не стремился подменить ночью мать ребенка, это работает далеко не во всех случаях. Свата вспомнил, что самым большим ограничением, которое он испытал, стала необходимость воздержаться от длительных путешествий. До беременности Микаэлы они вдвоем могли собрать рюкзаки и двинуть, например, в Азию. Спонтанных дальних путешествий сильно не хватало, а с остальным они справлялись.
Ну не то чтобы совсем справлялись, все-таки они развелись через три с половиной года после рождения дочери.
Дело было даже не в том, что мы стали родителями, сама наша жизнь очень изменилась, и в моем случае, думаю, сыграли роль кризис среднего возраста и смена работы. Все это отвлекало нас друг от друга и привело к отчуждению. Мы старались, чтобы развод не сильно повлиял на нашу дочь, и кажется, что у нас получается. Первое время наш новый статус был своего рода вызовом для каждого из нас, и я рад, что это позади. В какой-то момент мне понадобилась психотерапия, и это, в самом деле, помогло сохранить мою жизнь, мои ценности и отношения в порядке. Это был вызов, но, в конце концов, я стал сильнее и стабильнее. Если раньше у меня были вопросы к самому себе о направлении моей жизни, то терапия помогла мне найти ответы. Я никогда не сомневался только в своей роли как отца, этому я отдаю самый высокий приоритет.
Свата и Микаэла в вопросе развода достигли немного нетипичного, но подтвержденного судом решения о совместной опеке над ребенком. На практике они достигли соглашения по всем спорным вопросам без постороннего вмешательства. Микаэла и Амелия живут вместе в их прежней квартире, а Свата живет отдельно, хотя иногда останавливается у них. Но чаще всего он забирает Амелию к себе, хотя в зависимости от обстоятельств планы могут меняться. Он встречает дочь после детского сада дважды в неделю, а в целом они видятся три раза в неделю. У Амелии только один дом, и это непросто в первую очередь для родителей, но, как говорил Свата, – ребенок не должен страдать, и это правильно. Когда дочь подрастет, схема, скорее всего, изменится, но на сегодня она оптимальна. Важно то, что потребности ребенка ставятся родителями в приоритет, что действительно нетипично, так как в подобной ситуации часто страдают эго отца и матери, и эмоционально после развода это может быть непросто.