– Готово, – наконец произнесла Маргарита и протянула девушке медальон. – По крайней мере, сегодня вы точно можете спать спокойно. Глава 28
После ухода Яны Марк не спеша допил кофе, греясь под теплым летним солнцем. У них с Кариной была традиция – по воскресеньям они устраивали долгие неторопливые завтраки, наслаждались вкусной едой и обществом друг друга. Тогда казалось, что блаженство будет длиться вечно – они молоды, влюблены и бесконечно счастливы, никто из них и подумать не мог, что все это оборвется в один момент. Марк с усилием подавил в себе тягостные воспоминания и потянулся к телефону. Вызвал из памяти номер, который продиктовала ему Яна, и замер, слушая гудки. Павел не спешил отвечать на звонок, и Марк уже готов был сбросить вызов, как в трубке раздалось сонное «Алло».
– Павел, доброе утро! Марк Яновский беспокоит, я ваш сосед по…
– Да-да, я знаю, – раздраженно перебил его собеседник. – Что-то случилось?
– Нет, все в порядке. Можете уделить мне минутку? Я звоню с предложением.
– С каким еще предложением? – насторожился Павел.
– Деловым.
– А подробнее? – в голосе собеседника послышалась заинтересованность. Марк решил озвучить ему ту же версию, что некогда рассказал председателю управляющей компании, в попытке выведать фамилию жильцов, которые поселились в злополучной комнате в пятидесятых.
– Я намерен выкупить вашу долю в коммунальной квартире и готов предложить достойную цену.
– Я ничего не продаю, – процедил Павел.
– Может, для начала мне стоит озвучить предложение?
После того как Марк озвучил сумму сделки, Павел шумно завозился, зашуршал и прикрывая телефон рукой, быстро зашептал:
– Я согласен! Только знаете, у меня небольшая проблема. Я развожусь с женой, поэтому прямо сейчас продать ничего не могу, сами понимаете, придется делить все пополам, а она и без того у меня столько крови выпила, стерва… Но, если вы мне выдадите аванс, скажем, треть от суммы продажи, я клянусь, что сразу же после развода оформлю сделку официально. Вы же знаете, место такое хорошее, центр города, желающих купить недвижимость полно, но, если у меня будет аванс, я обещаю, что никаких других предложений даже рассматривать не стану!
«Вот прохвост», – подумал Марк, а вслух произнес: – Я обдумаю ваше предложение, а пока скажите, проблем с этой комнатой не возникнет?
Павел замялся, но потом все же произнес: – Нет, с ней все в полном порядке.
– И по документам чисто?
– Да-да, – с жаром заверил его собеседник. – Комната стояла пустая лет двадцать после того, как скончался последний жилец. Он старенький был, умер в больнице. Родственников никаких, поэтому комнату тетке моей дали. Она ее в девяностые приватизировала, так что там все законно. А ко мне она по завещанию перешла.
– А сами вы там долго жили?
Павел надолго замолчал, а потом неуверенно выдал:
– Да как-то… неуютно там, что ли, было. Мы с женой после свадьбы думали там поселиться, но она у меня такая впечатлительная, что наутро поставила ультиматум: либо мы съезжаем, либо разводимся.
– Чем же вы ее так впечатлили? – удивился Марк.
– Да что-то ей там мерещилось постоянно… Говорит, кто-то душил ее ночью. Решила, что домовому не по нраву пришлась, – усмехнулся мужчина. – Но она у меня, знаете, та еще… истеричка!
– А там никакого криминала не было?
– Откуда вы знаете? – выпалил Павел.
«Вот ты и попался», – подумал Марк.
– Я не знаю, я спрашиваю.
– Да я подробностей не знаю, мне тетка что-то такое рассказывала. Вроде как у старика, который до нее жил, дочь повесилась в этой комнате. От несчастной любви.
– А тетке вашей ничего не мерещилось?
– Да кто ее знает? Я с ней не очень общался, у меня все-таки своя жизнь, молодая да веселая, что мне на одинокую тетку время тратить.
«А комнатку ее ты, тем не менее, к рукам прибрать не отказался», – подумал Марк.
– Мать может что-то знать, – тем временем продолжал Павел. – Если хотите, я расспрошу ее. Но мы же с вами взрослые люди и прекрасно понимаем, что женщины чего только не придумают!
Марк неопределенно хмыкнул и спросил:
– А жильцы, которым вы комнату сдавали, ни на что не жаловались?
– Нет-нет, все были довольны!
«Вот же пройдоха», – подумал Марк. Он узнал все, что хотел, поэтому пообещал Павлу перезвонить в скором времени и обсудить подробнее детали сделки. После того как разговор был завершен, Марк расплатился по счету и побрел в сторону дома. Оставалось самое сложное задание – расспросить Елену Львовну.
Внутренне он был готов к тому, что соседка даже на порог его не пустит после последнего визита, тем более Яна говорила, что Лозинская в последнее время неважно себя чувствует. Но даже, если ничего узнать опять не получится, проведать ее все равно стоит. Марк зашел в ближайшую продуктовую лавку, купил свежих фруктов и ягод, и уже расплачиваясь, заметил у кассы небольшие букетики цветов. Пусть это не роскошные букеты, к которым привыкла бывшая артистка, но ей все равно будет приятно.
Нагруженный пакетами, он стоял у двери соседней квартиры, снова и снова нажимая на кнопку звонка. Елена Львовна не открывала. Наконец, замок щелкнул, Марк растянул губы в широкой улыбке, но, к своему удивлению, увидел на пороге не пожилую женщину, а ее соседку – Наталью. Та, увидев привлекательного мужчину с цветами и подарками, кокетливо улыбнулась и жеманно протянула:
– Добрый день, Марк Владимирович!
– Добрый! – ответил Марк. – А я вот к Елене Львовне хотел заглянуть. Она дома?
– Она плохо себя чувствует, не думаю, что ей захочется принимать гостей.
– Я все же спрошу у нее, если позволите. Кстати, – он протянул женщине один из пакетов, – это вам. Угощайтесь.
Наталья покраснела, смущенно поблагодарив за подарок, провела Марка к комнате Елены Львовны. Громко постучав, крикнула: «Елена Львовна, к вам Марк Владимирович» и, бросив на Марка еще один кокетливый взгляд, удалилась к себе.
За дверью раздалось шарканье, щелкнул замок, и в щель просунулась седая растрепанная голова. Марк никогда в жизни не видел Елену Львовну без макияжа и прически, и сейчас очень удивился, увидев стоящую перед ним высохшую старуху, со слезящимися красными глазами и глубокими морщинами на исхудавшем лице. Дрожащей рукой она поманила Марка внутрь, и он, словно во сне шагнул в душную, пропахшую чем-то сладким комнату. Повсюду царил беспорядок: на столе громоздилась грязная посуда, постель была не убрана, на кресле неаккуратной кучей свалена одежда. Несмотря на то что за окном ярко светило солнце, шторы были плотно задернуты и на всех плоских поверхностях стояли зажженные тонкие свечи.
Елена Львовна села на край кровати и указала Марку на единственный свободный стул. Пока он располагался, она не сводила с него воспаленных глаз. Марк пристроил цветы и фрукты на край стола, стараясь ненароком не смахнуть на пол нагромождение тарелок и чашек.
– Она сказала, что ты придешь, – чуть слышно прошелестела Елена Львовна.
– Кто? Наталья? – переспросил Марк, но Елена Львовна словно его не слышала.
– Она заставляет меня рассказать все, но я не могу, Маркуша! Просто не могу! – у старушки задрожала губа и из глаз полились слезы. Марк придвинулся поближе и успокаивающе погладил ее по исхудавшей руке.
– Елена Львовна, кто заставляет? Вам кто-то угрожает?
– Я была ей так рада! Не могла поверить, что она вернулась спустя столько лет! Ты ведь знаешь, она совсем не изменилась! Не постарела ни на день с нашей последней встречи! Мы с ней болтали, вспоминали прошлое, а потом она вдруг разозлилась и стала заставлять меня сказать эти ужасные вещи!
Марк ничего не понимал, но на всякий случай старался не перебивать. Похоже, дела совсем плохи и необходимо срочно показать Елену Львовну врачу, но внезапно она сказала то, что заставило его напрячься.
– Симона не уйдет, пока я не признаюсь!
– Симона? Симона Бернштейн? Это она к вам приходит?
Елена Львовна закивала и зашлась в рыданиях. Марк отыскал на столе относительно чистый стакан, налил в него воды и протянул женщине. Та, не без труда, отпила немного воды и сказала.
– Я ведь не сумасшедшая! Марк, ты мне веришь?
– Верю. Более того, я знаю, что Симона все еще здесь. Елена Львовна, от того, что вы скажете, зависит жизнь одного хорошего человека. Я вас очень прошу, расскажите мне все. Пожалуйста.
– Марк, я ведь его очень любила. Лёва был для меня всем. Ты знал?
Марк вовремя сообразил, что, вероятнее всего, Елена Львовна говорит про его деда – Льва Яковлевича, и утвердительно кивнул.
– Я была влюблена в него с самого детства, а он сначала воспринимал меня просто как соседскую девчушку, а потом как хорошего друга. И я все надеялась, что вот однажды он посмотрит на меня другими глазами, увидит во мне женщину, красивую и страстную, которая сходит по нему с ума. Но этого так никогда и не произошло, потому что в его жизни появилась Симона. Он смотрел на нее так, как никогда не смотрел на меня. Я видела в его взгляде обожание. Он ловил каждое ее слово, следил за каждым движением, за каждым взглядом. Он надеялся, что она полюбит его так же, как он, любит ее, но этому не суждено было случиться. Такая ирония. Я любила его, он любил ее, а она любила другого.
– Вы знали ее возлюбленного?
– Да, видела пару раз их вместе. Симона была одинокой, росла без матери, без братьев и сестер, отец все время на работе. Да и в то время девушке из еврейской семьи непросто было завести друзей, люди избегали таких знакомств, как ты понимаешь. Но ей нужно было общение, чье-то участие, она нуждалась в ком-то, кто мог бы выслушать все, что у нее на душе. И таким человеком оказалась я. Когда они заняли нашу бывшую комнату, я поначалу сердилась, воспринимала новых жильцов как оккупантов. Но Симона была такой необычной, такой притягательной…, и я подпала под ее обаяние. Мы быстро сдружились, и когда она познакомилась с Натаном, я стала хранительницей всех ее девичьих секретов. Она сбегала к не