Маргарита почувствовала, как от страха к горлу подкатывает тошнота. Она впервые в жизни ошиблась, и теперь ошибка может стоить ей жизни. И кто бы мог подумать, что причиной тому станет Яна? Вернее, не сама девушка, а мужчина, с которым она так опрометчиво сблизилась. Эпилог
В квартире было тихо, но со стороны кухни в коридор проникал неяркий желтоватый свет. Яна подумала, что кто-то из соседей забыл выключить, и нехотя поплелась исправлять их оплошность. Она привыкла, что в такой час все обитатели коммуналки сидят в своих комнатах и до рассвета никто из них не рискует выходить в общий коридор и уж тем более никто не стал бы засиживаться на кухне, поэтому она удивленно ойкнула, увидев за столом Кольку. Яна хотела быстро развернуться и уйти к себе, но сосед заметил ее и поманил к столу.
– Не бойся, – каким-то странным голосом произнес он, и Яна не сразу сообразила, что мужчина совершенно трезв. На столе перед ним стояла большая кружка крепкого чая и миска с сушками. – Чайник только закипел, угощайся. – Он кивнул на сушки, и Яна послушно взяла одну.
– А я погляжу, у тебя получилось? – криво усмехнулся мужчина, шумно отхлебывая горячий чай.
– Что получилось? – хрипло спросила Яна. Ей не нравилось общество соседа, пусть даже сегодня от него не разило застарелым перегаром, и в целом он выглядел лучше, чем когда-либо.
– Ты освободила ее.
– Вы знали? – Яна не верила своим ушам.
– Конечно! – он рассмеялся хриплым каркающим смехом. – Ты думаешь, я почему столько бухаю? Бухал, – поправился он.
– Но почему вы раньше не сказали? Почему не предупредили?
– А ты бы мне поверила?
Яна промолчала. Разумеется, не поверила бы, списала бы все на алкогольный бред и белую горячку. Коля все понял без слов и снова усмехнулся.
– В нашей комнате раньше сумасшедшая бабка жила. Алка приехала в Москву из деревни на заработки. Снимала койку в комнате на восемь человек, днем кассиршей работала, а после смены еще оставалась магазин убирать – подрабатывала. У нее в деревне мать больная, сестра, у которой четверо детей и ни одного мужа. Вот она все им отправляла. И как-то в магазине своем приметила старушку. Та одета была бедненько, продукты всегда только по акции выбирала и только самое необходимое. Ну Алка и смекнула, что бабка одинокая. Только ты не подумай, – сосед строго взглянул на Яну, – она не из этих, которые стариков обманывают и до нитки обирают. Алке жалко ее стало. И она стала для нее кое-какие продукты откладывать. Они ж в магазине все равно выбрасывают то, что не купили, а если товар не испорченный, его же еще можно съесть, так ведь? – Яна кивнула. – Вот Алка бабке этой то хлеба подсунет, то молока. Так и познакомились. Потом уж Алка и домой к ней стала заходить: то продукты принесет, то уборку сделает. Подружились. А как бабка померла, оказалось, что она комнату свою на Алку переписала. Мы к тому времени уже познакомились, крутить начали. Я и убедил Алку сюда переехать – все лучше, чем комната на восемь баб. Но она новому жилью не очень обрадовалась. Боялась одна ночевать, попросила меня с ней пожить. Ну так меня долго уговаривать не надо! Думал, она предлог такой нашла, чтобы меня захомутать, – собеседник сипло рассмеялся и тут же закашлялся. Отхлебнув еще чая, он серьезно продолжил: – А оказалось, что с этой квартирой и правда что-то не то. Сначала просто какое-то ощущение неприятное было, как будто следят за тобой. Я тогда спиртного в рот не брал, на заводе мастером работал, деньги все Алке отдавал, она на ремонт откладывала. Думали, ремонт сделаем, потом, может, и машиненку какую недорогую возьмем – ну, чтоб все как у людей. Но как сюда переехал – меня, как подменили. Нервный стал, дерганый. По коридору ходил оглядывался постоянно, чувствовал, что там как будто кто-то есть. Я поначалу думал, что кажется. Ну с непривычки – новое место, все такое… А потом начались кошмары. Во сне она кричала, плакала, звала на помощь. С ума меня сводила. Каждую ночь! Я стал бояться засыпать. Начал выпивать. Сначала понемногу, а потом допивался до беспамятства, только бы не видеть ее во сне. С работы уволили, перебиваюсь теперь временными подработками. Алку жалко, но бросить ее не могу – люблю, но понимаю, что мучаю. А сегодня утром проснулся – и все. Чувствую, что закончилось все. Водку вылил, весь день трезвый хожу. Она же ушла, правда?
– Ушла, – тихо сказала Яна.
– Спасибо, – выдохнул Коля, и в глазах его заблестели слезы.
Яна кивнула и, извинившись, ушла к себе. Она думала, что призрак мучает только ее, а оказалось, что страдали все вокруг. Но теперь она искренне в это верила, все изменится. Теперь все снова станет нормальным.
Она разделась и легла в кровать. Первые за долгое время ей не было страшно, она знала, что сегодня ее никто не потревожит.
За Яной закрылась дверь, и Марк не спеша развернулся в сторону своей квартиры. Он был рад, что она теперь в безопасности, но вместе с тем ощутил некоторое сожаление от того, что теперь у них будет меньше поводов видеться так часто. Ему было приятно находиться с ней рядом, ее присутствие заглушало постоянную ноющую боль, что появилась в груди после смерти Карины. Она не привлекала его в романтическом плане, это он мог сказать с абсолютной уверенностью, но вместе с тем, чувствовал в ней родственную душу, как сказали бы члены кружка «Круговорот». Он усмехнулся и отпер дверь. В квартире было темно и тихо. Пахло чем-то неуловимо знакомым. Запах, который он не ощущал уже очень и очень давно. За ним со щелчком закрылась дверь, и Марк застыл, пораженный неожиданной догадкой. Он почувствовал какое-то движение за спиной, но оборачиваться не стал. Ждал. И через несколько мгновений ощутил легкое прикосновение губ к шее сзади. Севшим от волнения голосом он произнес в темноту:
– Карина?