— Не думаю, что в будущем меня ждут реалити-шоу, — весело ответила я, подавляя беспокойство и болезненное волнение, вызванное присутствием Киллиана. — Я счастлива в гараже со своей гитарой и группой.
— Группой? — повторил хриплый голос, опережая ответ Лаки.
Киллиан обошел его, встав прямо передо мной. У меня не было другого выбора, кроме как посмотреть на него.
— Даже и не знал, что ты умеешь так петь, Веснушка, — тихо продолжил он.
Лаки взглянул на него и ухмыльнулся еще шире.
Я рассказывала Киллиану о своей любви к музыке во время наших разговоров в столовой, но не объяснила ни ее масштабов, ни того, как пою или играю на гитаре. Мне всегда казалось претенциозным говорить людям, что я «хорошо» пою. Это не то, чем можно хвастаться или кричать на всех углах. Это было мной. Частью меня, точно такой же, как и мои руки. Я бы не стала всем рассказывать, что у меня есть руки.
Я нервно взглянула на него.
— Это случилось недавно. Я не про пение, им я занималась всегда. Я говорю о группе, — пробормотала я.
Лаки хлопнул Киллиана по плечу.
— Что ж, не терпится увидеть твою группу. С такой красивой певицей, как ты, любая группа обязательно станет суперзвездной. Обещаешь поделиться со мной номерком Гвен Стефани, когда добьешься успеха? — серьезно спросил он.
Я не могла не засмеяться.
— Сделаю все, что в моих силах, — торжественно пообещала я.
Он потер руки.
— Отлично.
Киллиан, похоже, не находил Лаки таким забавным. Он был слишком занят, сводя меня с ума своим пристальным взглядом.
Ладно, можно с уверенностью сказать, что я не придумала себе того, что между нами возникло, что бы это ни было.
При осознании этого мой желудок сделал легкий кувырок.
— Простите, — извинилась мама, выбегая из гаража и не сводя с нас глаз. Или, точнее, с Киллиана. Она быстро переключила внимание на Лаки. — Они прятались от меня.
Она вручила ему ключи от взятой напрокат машины, на которой мы ездили, пока наша оставалась на ремонте.
Я не могла не закатить глаза и неохотно отвела их от Киллиана. Мне пришлось. Мама обладала сумасшедшей интуицией; она бы заметила, как я смотрю на него.
— Я же говорила, что нам нужна ключница, — обратилась я к ней.
Мама постоянно теряла ключи. Мне не хотелось вспоминать, на сколько вечеринок, фильмов и ужинов мы опоздали из-за того, что мама по необъяснимым причинам оставляла ключи в микроволновке или в каком-то столь же непонятном месте.
Ее глаза сузились при взгляде на расстояние между Киллианом и мной, или, точнее, его отсутствие, прежде чем сосредоточиться на мне.
— Нам не нужна ключница.
Я подняла брови.
— Где тогда были эти ключи?
Выражение ее лица потеряло часть своей бравады.
— Возможно, в морозилке, — пробормотала она.
Лаки рассмеялся. Я не удивилась, лишь победоносно посмотрела на маму.
Она кинула на меня последний взгляд и повернулась к Лаки.
— Спасибо за все. Полагаю, мастерская пришлет мне счет?
Теперь, когда ее отвлекли, я снова украдкой взглянула на Киллиана. Он все еще смотрел на меня. Он подошел на волосок ближе, и я задержала дыхание.
— Сегодня вечером, — это все, что он прошептал, прежде чем Лаки разрушил чары.
— Уходим, Килл, — заявил он, кивнув на машину у обочины.
Взгляд Киллиана задержался на мне еще на долю секунды. Затем он кивнул на прощание маме, хмуро следившей за ним.
Мы с мамой молча наблюдали, как они уезжают.
— Мне есть о чем беспокоиться? — наконец спросила мама.
Я дернулась, погрузившись в мысли о том, что означало «сегодня вечером», и борясь с бабочками в животе.
— Ты о чем? — спросила я, изображая невиновность.
Она уперла руку в бедро.
— О горячем мини-парне, который мог бы преподавать в колледже курсы по сексапильности, — легкомысленно заявила она.
Я закатила глаза и снова сосредоточилась на гитаре. Лгать я не хотела, особенно маме.
— Из всех вещей, о которых тебе стоит беспокоиться, вроде изменения климата, главенства корпораций и вероятности развития сердечно-сосудистых заболеваний, это далеко не так важно. Это пустяк, — соврала я.
Мама уставилась на меня; ее взгляд слегка смягчился.
— Я не согласна, куколка. Такие вещи, как неизбежная гибель планеты и мое здоровье, меркнут по сравнению с моим маленьким сокровищем. Я биологически запрограммирована беспокоиться о тебе. И буду делать это до тех пор, пока не стану старой, седой и дряхлой, и начну рассказывать своим друзьям в доме престарелых о моей дочери рок-звезде, — тихо сказала она. — Защищать тебя — моя работа. Начиная от тяги к блестящим подводкам для глаз, опасности переусердствовать с пилингом до угрюмых мальчиков-подростков, у которых на лбу чуть ли не вытатуировано «сердцеед», — сообщила она, хмуро глядя на то место, где только что стоял Киллиан.
Я встала и подошла к ней.
— Мне не нужна защита от всего этого. Особенно от сердцеедов. Я слишком занята своим будущим, чтобы беспокоиться о таких тривиальных вещах, — солгала я.
Мама мне не поверила, но промолчала.
***
— Ладно, твоя мама не только настоящая милфа, но и официально самый крутой родитель, с которым я когда-либо общался, — заявил Сэм. — Я и не думал, что такие родители существуют. Они казались мне мифом.
Уайатт пригвоздил Сэма взглядом.
— Чувак, не говори Лекси, что ее мама милфа, это не круто, — отругал он.
Сэм невинно поднял руки.
— Что? Это правда. Сомневаюсь, что Лекси слепая; она знает, что у нее горячая мама. К тому же, это сулит тебе успех, детка. Ты — точная ее копия. Ты уже очень горячая и с возрастом станешь только лучше, — мудро сказал он мне.
Уайатт вздохнул и покачал головой.
Ной ухмыльнулся.
Я хихикнула; никак не могла удержаться.
— Спасибо, Сэм, с этим знанием я могу спать спокойно, — сухо сказала я.
— Даже если это совершенно неуместно, Сэм прав. Здорово, что у нас есть место для репетиций, — сказал Уайатт, оглядывая гараж, который теперь станет домом группы.
Ной кивнул.
— Серьезно. Спасибо ей. Тебе повезло, что она так поддерживает нас, — тихо добавил он.
То, как при этом ожесточились его глаза, меня слегка обеспокоило. Я провела с этими мальчиками всего несколько дней, но уже обрела с ними тесную связь. Мы мгновенно поладили. Будто дружили много лет, а не несколько дней. Однако мы почти не рассказывали друг другу о своей жизни. О своих родителях они говорили мало. Да и кроме меня, кто из подростков так делал? Я знала, что являюсь исключением, считая маму лучшим другом.
У меня возникло подозрение, что родители Сэма и Ноя были далеки от своих детей.
— Да, это правда, — тихо согласилась я, находясь мыслями в сотне разных мест теперь, когда музыка подняла якорь.
— Сейчас я совсем не против того, чтобы играть каверы и джемовать в гараже, — сказал Уайатт, прислоняясь к стене. — Но ты ведь пишешь свои песни, да, Лекс? — спросил он, кивнув на блокнот, который я всегда держала при себе.
При мысли о том, что кто-то прочтет тексты моих песен, я покраснела. Я никогда не писала с явным намерением дать их кому-то прочитать. Я писала их только потому, что мне хотелось. Потому что это было необходимо.
— Ой, там всякая ерунда, — быстро сказала я.
— Держу пари, что нет, — возразил Уайатт.
— Если ты не готова делиться, это ничего, — вмешался Ной, многозначительно взглянув на Уайатта.
Уайатт кивнул.
— Конечно. Может, мы могли бы вместе написать что-нибудь. — Он взглянул на Сэма. — Ну, по крайней мере, мы трое. Не думаю, что Сэм достаточно собран, чтобы сесть и написать что-то более длинное, чем текст о вкусе месяца, — сказал он с усмешкой.
Сэм пожал плечами, не выглядя ни капельки обиженным.
— Я доволен своей ролью в группе. Лучший барабанщик и секс-символ, — заявил он.
Мы все рассмеялись, и теплое ощущение от присутствия этих мальчиков в моей жизни окутало меня, как кокон.
— Лучше отвезем наш секс-символ домой, чтобы он мог хорошенько выспаться, — сказал Уайатт, хлопая Сэма по плечу.
Они собрали свои вещи. Затем меня одарили на прощание обычными мальчишескими объятиями. Они обращались со мной слишком бережно, как с любимой сестрой, что мне, будучи единственным ребенком, нравилось.
— До скорого, детка. — Сэм отдал мне честь, направляясь к побитой машине Уайатта.
Уайатт подмигнул мне.
Ной наклонился и поцеловал меня в щеку, прежде чем побежать к машине.
Я с улыбкой наблюдала, как они уезжают.
— Куколка! Могу я превратить твою спальню в домашний кинотеатр, или ты придешь туда спать? — крикнула мама из кухонного окна.
Я ухмыльнулась.
— Уже иду, — откликнулась я.
Я неспешно вернулась в дом, и мой желудок скрутило узлами. «Сегодня вечером», — прошептал мне Киллиан. Ни времени, ни намека на то, что в его представлении является «вечер». Все так расплывчато. Идея проспать мне совершенно не нравилась.
***
Как бы невероятно это ни звучало, но я уснула. Почему всегда, когда хотелось бодрствовать, веки превращались в бетонные шлакоблоки?
Из тревожного сна меня вырвал сигнал телефона. Я сразу же проснулась и стала лихорадочно искать его на комоде, сбрасывая вниз все подряд.
Килл: Задний двор
Вылезая из кровати, я запуталась в одеяле и с грохотом свалилась на пол.
— Ай.
Я зашипела от досады, а потом замерла. Прислушалась к тишине дома, пытаясь распознать малейший признак того, что мама проснулась и обнаружит меня. Через несколько секунд я обрадовалась, что она не поймает меня за тем, чего я никогда раньше не делала, — ускользала из дома посреди ночи.
Я встала. Мне очень хотелось включить свет, накраситься, причесаться и переодеться в привлекательную пижаму.
Я не желала рисковать и боялась, что мое бьющееся сердце откажет. Так что все, что я сделала, это вслепую скрутила свои своенравные кудри в беспорядочный узел и стерла с лица остатки слюны.