ным образом потому, что смотрела на женщину, покачивающуюся посреди комнаты.
Она пару раз моргнула, глядя на нас.
— Киллиан, — почти выплюнула она.
Килл притянул меня к себе, слегка закрывая собой, будто защищая от этой женщины-скелета.
— Лиз, — выдавил он.
Женщина перед нами совсем не походила на ту, что была на фотографии в комнате Килла. Это была ее тень. Ее живой труп. Я могла узнать ее только по глазам. Глаза Киллиана смотрели на него, хотя они были затуманены и полны презрения. Женщина на фотографии выглядела суровой, это точно, но она была привлекательной. Эту женщину так не назовешь. Она была... Я даже не могла подобрать слово. Прямые желтые волосы нуждались в тщательном мытье. Они свисали жирными колтунами вокруг ее лица. Черные корни отросли почти по всей голове. Ее глаза были наспех накрашены. Из намазанного помадой рта свисала зажженная сигарета. Она была одета в некогда белую, но теперь всю в пятнах кофточку, отделанную кружевом, обнажавшую костлявые руки с красными пятнами повсюду. Серые спортивные штаны свисали с костлявых бедер.
— Кто твоя подружка? — спросила она между затяжками. Ее глаза пробежались по мне. — Какая красотка, — добавила она. Это не прозвучало как комплимент, а, скорее, как обвинение.
Килл держал меня так крепко, что я боялась, он сломает мне пальцы. К счастью, он резко вздохнул, и давление немного ослабло.
— Лиз, это моя девушка, Лекси. Лекси, это Лиз, — выдавил он.
Она шагнула вперед, роняя пепел на пол. Она этого даже не заметила. По мере ее приближения, Килл напрягался все сильнее.
— Лиз? — выплюнула она, наконец. — Ты даже не представишь меня как свою мать?
Килл посмотрел на нее полным ненависти взглядом, и я почти не узнала его.
— Нет, не представлю, потому что ты мне не мать. Не была ею уже много лет, — прорычал он. — Нам пора уходить.
Он потащил меня к двери.
Лиз шагнула перед нами, обняв одной рукой себя за талию, а другую поднеся ко рту и небрежно затягиваясь сигаретой.
— Уйди с дороги, Лиз, — приказал Килл, трясясь от ярости.
— Тебе стыдно за меня? Да? Не хочешь, чтобы я проводила время с твоей хорошенькой подружкой? — горько спросила она.
— Да, — ответил Килл. — Все верно.
Хотя ее глаза сузились, мне показалось, что в их глубине я увидела боль. Но она быстро исчезла. Женщина покачала головой.
— Ты считаешь себя кем-то, — прошипела она. — Потому что торчишь в том... клубе, — выплюнула она это слово, — который убил твоего отца. Позволь мне сказать тебе кое-что: они просто кучка неудачников. Ты тоже такой, раз проводишь с ними время.
Она перевела свой ядовитый взгляд на меня.
— Когда-то я была молода и красива, как и ты. Тогда я совершила ошибку, связавшись с его отцом. Он разрушил мою жизнь. Украл ее. Из-за него я застряла здесь, в этой дерьмовой дыре. Беги, пока можешь. Вот мой совет, — сказала она, почти неторопливо затягиваясь снова.
В одно мгновение Киллиан исчез, он больше не держал меня за руку. Он наступал на мать. Он ее и пальцем не тронул, но она все равно шагнула назад к стене. Ее оброненная сигарета хрустнула под его мотоциклетным ботинком.
— Никогда больше не сравнивай себя с Лекси, — прошипел он, глядя ей в глаза. — Ты даже не заслуживаешь того, чтобы, бл*ть, принадлежать к одному с ней биологическому виду. И больше никогда не говори плохо о моем отце или клубе. Не обвиняй их в том, что они превратили тебя в ту, кем ты была всегда.
Он с отвращением оглядел ее сверху донизу.
— Иначе, я перестану платить по нашим гребаным счетам, перееду в здание клуба и удостоверюсь, чтобы ты ничего не получила, — пригрозил он.
Она посмотрела на него.
— Ты — мой сын, — укорила она.
Килл повернулся к ней спиной и протянул мне руку. Я немедленно взяла ее.
— Биология очередной раз облажалась, — резко бросил он, открывая дверь и таща меня за собой. Он удосужился захлопнуть входную дверь, прежде чем отвести нас к своей машине и открыть мне дверцу.
Я не двинулась с места.
— Килл… — начала я тихим голосом.
Он не смотрел на меня.
— Садись в машину, Лекси, — приказал он резким голосом. Ничего похожего на тот, полный ненависти, которым он разговаривал со своей матерью, но я все равно вздрогнула.
Когда он захлопнул свою дверцу, то так сильно вцепился в руль, что его пальцы побелели.
— Ремень, — рявкнул он на меня.
Я снова вздрогнула, спеша выполнить его команду. В тот момент, когда замок щелкнул, он положил руку на спинку моего сиденья и на высокой скорости сдал назад по подъездной дорожке. Сам он ремнем не пристегнулся. Визжа шинами, мы рванули от дома и молча поехали к окраине города к зданию клуба. Тишина была некомфортной. Удушающей. Полной ярости. Я не знала, что делать. Что сказать. Я никогда не видела Килла таким.
Он даже не смотрел на меня. Его яростный взгляд не отрывался от дороги, ведущей к его клубу. Единственной семье, которая у него была. Теперь я это полностью понимала. Его руки по-прежнему крепко сжимали руль. Он никогда не держал его обеими руками. Когда он возил меня куда-нибудь, а это случалось почти каждый день, одна его рука всегда держала меня за руку или лежала на моем бедре.
Я осторожно потянулась к нему и опустила ладонь ему на колено.
— Килл… — снова попыталась я нарушить тишину.
— Не трогай меня, Лекси, — пробормотал он, все еще не глядя на меня.
Я отдернула руку, будто от ожога. Слезы навернулись мне на глаза. Не из-за его резкого ответа, по крайней мере, не полностью. В основном мне хотелось плакать из-за гнева, чистой ярости, скрывавшейся в нем так глубоко, что я ее не замечала. На его мать. Взгляд, которым он наградил ее, то, как он с ней разговаривал, меня шокировали. Судя по увиденному, я не сомневалась, что она это заслужила. То, как она смотрела на него, разговаривала с ним, вызвало у меня отвращение. Я подумала о наших отношениях с мамой, и почувствовала привкус желчи.
— Бл*ть, — прошипел Килл себе под нос.
Он нажал на тормоз и свернул на обочину. Мы уже почти доехали до клуба. Вокруг не было жилых кварталов, и мы припарковались у пустыря, заросшего участка.
Килл не терял времени даром. Как только машина остановилась, он вышел. Я подпрыгнула от звука хлопнувшей дверцы, а он стал вышагивать по пустырю, обхватив ладонями затылок.
Какое-то время я смотрела на него, а затем выбралась из машины. Медленно подошла к тому месту, где он стоял неподвижно. Я знала, что он слышал, как я приближаюсь, но не повернулся и не заговорил. Я ждала.
— Понимаешь? — прохрипел он наконец.
Он повернулся, и я почти вздрогнула от безразличия на его лице, от скрывающейся под ней болью, которую могла видеть только я.
— Теперь ты понимаешь? — спросил он, сохраняя между нами дистанцию. — Откуда я родом? Всю мою грязь?
Он покачал головой.
— Мать постоянно говорит такие гадости, Лекси. Несколько раз я приходил домой и обнаруживал ее на грани передозировки. Чаще всего с ней был какой-нибудь неудачник.
Он глубоко вздохнул.
— Это моя мама. А твоя мама... она даже, бл*ть, не ругается, — полукрикнул он, качая головой. — Иисусе. Может, Лиз и злобная стерва, но она права: ты слишком хороша для меня…
— Прекрати, — скомандовала я, шагнув вперед и прикрыв ладонью его рот. — Если я хоть немного важна тебе, если ты не хочешь причинить мне боли, ты не скажешь больше ни слова.
Я подождала немного, не отнимая ладони от его губ, прежде чем отпустить. Килл стоял неподвижно, глядя на меня.
— Ты так плохо думаешь о себе, и это разбивает мне сердце, — прошептала я. — Твоя мама — это не ты. Это, — я махнула рукой в том направлении, откуда мы приехали, — ни черта не значит.
Подойдя еще ближе, я прижала ладонь к его сердцу.
— Вот это. Важно то, что здесь. То, что на тех фотографиях с твоим отцом, которые ты сохранил. Ты — не твоя мама. Ты — даже не он. Ты — это ты. И ты потрясающий. Держу пари, в основании фундамента большая заслуга твоего отца. Но именно ты несешь ответственность за воздвижение небоскреба.
Килл на секунду застыл. Его рука накрыла мою у него на груди.
— Нет, — пробормотал он, — если кто и ответственен за высоту моего небоскреба, то она сейчас передо мной.
Я пристально посмотрела на него.
— Останусь при своем мнении.
К моему полному удивлению и полнейшему восторгу, Килл ухмыльнулся и притянул меня к себе, целуя в голову.
— Давай отвезем тебя на вечеринку, — пробормотал он наконец, после того, как некоторое время удерживал в молчаливых объятиях. — Я ничего не боюсь, Веснушка, — сообщил он мне, отпуская и беря за руку, чтобы отвести обратно к машине. — Но я боюсь Гвен, если по моей вине солистка опоздает на ее вечеринку.
Я засмеялась. Легко и искренне. В тот момент я знала, что все будет хорошо.
Кто мог предугадать, насколько сильно я ошибалась.
***
Я плыла, паря выше облаков. Мы только что потрясли эту вечеринку. Даже байкеры танцевали. Байкеры. Даже суровый здоровяк Кейд. Конечно, он просто крепко обнимал свою беременную жену и покачивался под музыку, но я бы приняла это за танец. Мама танцевала с Гейджем, одним из мужчин клуба, с которым я познакомилась сегодня. Он был большим, грозным и горячим, как и большинство других мужчин. Хотя его мускулистые руки были изрешечены шрамами, а его взгляд нервировал. Не в плохом смысле, по крайней мере, не в том, в каком он нам его адресовывал. Он общался легко и дружелюбно. Но у меня создалось странное ощущение, что эти глаза могли смотреть совершенно по-другому на тех, кого он не считал друзьями или семьей.
Глядя на толпу передо мной, я поняла, кем является эта компания в кожаных одеждах. Семьей. Мой взгляд остановился на Зейне, сидевшем за самым дальним столом и ни с кем не разговаривающим. Он определенно не танцевал. Я сомневалась, что что-нибудь заставит его танцевать, даже мама, как бы она ни была ему важна. Что, судя по его пристальному взгляду на нее, смеющуюся и танцующую с Гейджем, было очень много. Встретившись с ним взглядом, я ухмыльнулся, исполняя «Scar Tissue» группы Red Hot Chili Peppers. Он, конечно, не ухмыльнулся в ответ, но я была почти уверена, что уголки его губ приподнялись.