Окно распахнулось, и на меня уставилось потрясенное лицо Килла.
— Веснушка? — пробормотал он и, не теряя времени, схватил меня под руки и втащил в окно. Он сделал это легко, будто я весила не больше перышка. Осторожно поставив меня на пол и закрыв окно, он снова задернул занавески.
На мне остановился его безумно обеспокоенный взгляд, и Килл взял меня за руки.
— Что происходит? Ты в порядке? — Он пробежался по мне глазами, будто искал травму.
Я сделала то же самое, заметив, что он без рубашки и в спортивных штанах с низкой посадкой. Его рука легла мне под подбородок, подняв его, чтобы встретиться со мной глазами.
— Лекси, детка, что случилось? Почему ты здесь посреди ночи?
Мгновение я смотрела на него, затем уткнулась в его обнаженную грудь и внезапно разрыдалась.
Он автоматически обнял меня, коснувшись губами моих волос.
— Все хорошо, Веснушка. Ты в порядке. Со мной ты в безопасности, — пообещал он.
Очень осторожно он отстранил меня на расстояние вытянутой руки.
— Расскажи мне, что происходит, — мягко скомандовал он. Он держался настороженно, но в глазах была нежность.
Вздохнув, я сумела взять себя в руки.
— Просто... ты был мне нужен, — прошептала я.
Килл слегка расслабился.
— Я был тебе нужен, — повторил он.
Я кивнула.
— Мама... рассказала мне кое-что о моем отце.
Килл снова напрягся.
— Не хочу говорить об этом, — быстро и отчаянно добавила я, не способная сейчас вести подобный разговор.
Килл выглядел расстроенным и обеспокоенным, но кивнул.
— Хорошо, Веснушка, — пробормотал он.
— Могу я... могу я остаться здесь с тобой? — спросила я тихо.
Килл вздрогнул. В его глазах стояло столько вопросов. И, возможно, сомнение относительно шансов на то, что Зейн убьет его, если узнает, но, должно быть, он увидел что-то в моих глазах, потому что кивнул.
— Я лягу на пол. Ты можешь занять мою кровать.
— Нет, — быстро возразила я. — Мне нужно быть с тобой. Ты мне нужен.
— Лекс, — предупредил он.
— Пожалуйста.
На секунду он закрыл глаза, затем кивнул.
Я снова погрузилась в его объятия.
— Спасибо, — прошептала я ему в обнаженную грудь.
— Не благодари меня за то, что осуществилась одна из моих мечт, о которых я грезил с тех пор, как встретил тебя, — пробормотал он мне в волосы. — Уснуть с тобой в объятиях.
Несмотря на обстоятельства, от его заявления внизу живота разлилось тепло. Килл снова отпустил меня.
— Садись, — приказал он, кивая на кровать.
Я подчинилась, и он встал на колени у моих ног, снимая с меня ботинки.
От такого очень интимного жеста я затрепетала.
Он встал и навис надо мной, чтобы снять с меня свитер. По мне побежали мурашки, но не от холода, а от жара. Его глаза скользнули по мне, и в них мелькнуло что-то, чего я не могла распознать. Затем он быстро оправился и перевел взгляд на изголовье кровати.
— Залезай, — тихо приказал он.
Я еле заметно вздрогнула, а затем сделала, как он велел: свернулась клубочком под одеялом, пахнущим чистым бельем и Киллианом. От этого запаха я мгновенно расслабилась. Кровать прогнулась, когда Килл лег рядом. Без всяких колебаний он прижал меня к своей груди, заключив в кольцо рук. Мы долго молчали.
— Не буду заставлять тебя сейчас говорить о том, что произошло, Веснушка, — пробормотал он, — но я должен спросить. Ты пришла сюда пешком?
Его вопрос привел меня в замешательство.
— Да, я еще не готова сесть за руль, несмотря на все твои усилия, — попыталась пошутить я.
Килл был очень терпеливым учителем, и у меня уже стало лучше получаться, я была почти готова пройти тест, но все откладывала. Мне нравились мои уроки с Киллом. Когда его рука накрывала мою, показывая, как переключать передачи. Возможно, я затягивала намеренно.
Он снова напрягся, и атмосфера сгустилась. Он перевернул меня так, что я полулежала на нем, глядя ему в глаза.
— Никогда больше так не делай, — приказал он хрипло, сурово глядя на меня. — Иисусе. Ты шла по этой части города посреди ночи.
Он покачал головой, притягивая меня к себе.
— Больше никогда не принимай такие неосторожные решения, рискуя своей безопасностью.
Я коснулась его щеки.
— Со мной ничего не случилось.
— Тебе повезло, — поправил он. — В чем-то ты чертовски умна, детка, но в некоторых случаях — чертовски наивна. Хотел бы я, чтобы ты по-прежнему оставалась наивной и слепой к подобному дерьму. Но послушай меня внимательно. Если я нужен тебе посреди ночи, звони мне. Независимо от времени, я приду. Я всегда приду за тобой, — пообещал он.
По всей видимости, этот спор мне никогда не удастся выиграть.
— Хорошо, — мягко согласилась я.
Казалось, он немного расслабился и наклонил голову, чтобы прижаться губами к моим губам. Наверное, он ожидал, что поцелуй будет целомудренный, но у меня на этот счет имелись другие идеи. Я немедленно углубила поцелуй, желая его, нуждаясь в нем. Килл мгновенно подчинился, прижав меня к себе, приподняв меня, чтобы я легла на него сверху, а он скользнул руками по моей спине, притягивая ближе.
Сейчас все ощущалось по-другому. Мы лежали в кровати. Кровати Киллиана. Он был полуголый, никакого комендантского часа, и никто даже не подозревал, что я здесь. Ситуация предоставляла возможности.
Внезапно я оказалась на спине, и Килл навис надо мной. Я понимала, что он частично удерживает вес своего тела, касаясь меня лишь слегка. Я инстинктивно обвила ногой его талию, желая, чтобы он был ближе. Килл замер. Мы оба замерли на мгновение. Затем Килл поднял голову. Я наблюдала за ним, предполагая, что это стоило ему огромных усилий, если судить по пульсирующим венам на его шее.
— Сейчас не время для этого, — прохрипел он. — Не тогда, когда ты в таком состоянии, Веснушка. Не в этом доме.
Мне потребовалась минутка, чтобы прояснить затуманенный мозг. Я была разочарована. Я хотела его. Хотела раствориться в нем, забыть все свои проблемы, чтобы мы остались единственными людьми на Земле. Но в глубине души я понимала, что это неправильно, несправедливо использовать его таким образом. Он значил для меня больше. Я хотела, чтобы это значило нечто большее. Я определенно не хотела, чтобы наш первый раз был связан с тем, что я узнала о своем отце.
Килл медленно отодвинулся, тяжело дыша. Вернул меня в прежнее положение.
— Засыпай, Веснушка. Я с тобой. Все будет хорошо, — прошептал он, целуя меня в голову.
Свернувшись клубочком рядом с ним и засыпая в его объятиях, я не сомневалась, что он прав.
О, как мы оба ошибались.
Глава 26
— Нет, Лекси, ты не можешь одолжить этот свитер, — запротестовала мама, когда мы переступили порог дома. — Он мой любимый, и я не хочу, чтобы он исчез в глубине твоего шкафа и никогда больше не появился, — закончила она, когда мы вошли в гостиную.
— Говоришь так, словно я удерживаю свитер в заложниках, — парировала я.
Мы помирились несколько дней назад, на следующее утро после ссоры.
Я вышла из комнаты, симулируя сонливость. Хотя только что переоделась в пижаму и не спала с тех пор, как Килл высадил меня часом ранее.
Проснуться от прикосновения его губ к моему лбу, шепчущих: «Детка, пора вставать», было, пожалуй, лучшим способом начать новый день. После ночи в его объятиях все мои проблемы не казались такими уж серьезными. Я попросила его высадить меня на улице, немного опасаясь, что меня поймают выпрыгивающей из его машины. В тот день судьба благосклонно отнеслась к тому, что я проскользнула незамеченной.
Подойдя к маме с затуманенным взглядом, я обняла ее за талию.
— Мама, прости меня, я люблю тебя и доверяю.
Она погладила меня по голове.
— Я тоже люблю тебя, куколка. — Она отпустила меня и пристально посмотрела мне в глаза. — Ты тоже меня прости, — тихо добавила она.
Зейн сидел за столом в уже привычной нам одежде и настороженно наблюдал за нами.
— Есть что-то, о чем мне нужно знать? — спросил он.
Мама послала ему улыбку.
— Ничего, чем бы стоило забивать твою хорошенькую головушку. Просто повздорили из-за свитера, — солгала она.
Зейн, казалось, почувствовал ложь, потому что недоверчиво поднял бровь.
— Это очень важный свитер, — добавила она. — Пожалуйста, возвращайся к размышлениям над своей чашкой кофе. Я его готовила.
Уголок губ Зейна дернулся.
— Детка, ты нажала кнопку на кофеварке, — поддразнил он.
Мама уперла руку в бедро.
— И наполнила ее водой и кофе. Это и есть готовка. И значит, ты мне нравишься. Считай это своим благословением, приятель.
Лицо Зейна стало серьезным.
— Поверь, я делаю это каждый день.
Мамина улыбка исчезла, и ее взгляд стал мечтательным.
В тот момент я ощущала тепло от нашей маленькой семьи. Я понимала, что мама не хочет все портить.
С тех пор дела пошли великолепно, даже чудесно. Я проглотила горечь разговора об отце и просто отпустила его, позволив себе быть счастливой. У мамы был Зейн, и она была счастлива, что возвращало меня к текущему моменту, спустя несколько дней после нашей ссоры и примирения.
— Подобное случалось раньше. Помнишь, как ты не вернула мне мою вторую любимую футболку, пока я не разрешила тебе приготовить киноа? — напомнила она, поморщившись.
— Это было всего один раз, — возразила я.
Она победоносно ухмыльнулась.
— А помни…
Я поняла, что она собиралась перечислить длинный список моих проступков, поэтому решила прервать ее.
— Ладно-ладно, в моем прошлом есть короткая, — я свела большой и указательный пальцы на полдюйма, — история с похищением одежды, но я клянусь, что с этим свитером ничего подобного не произойдет.
Я перекрестила сердце.
Она закатила глаза. Я ухмыльнулась.
— Хорошо, — выдохнула она, разворачиваясь, чтобы подняться наверх.
— Было бы здорово, если бы ты помогла мне и достала его, — позвала я.
Она не ответила, только пробормотала про себя о боли, которую ей пришлось пережить, производя меня на свет.