Килл обхватил рукой мою шею и прильнул лбом к моему лбу.
— Веснушка, я никогда не пропущу ни одного концерта моей девушки, владеющей сценой и моей душой, — пробормотал он. — Для меня это не всего лишь очередной концерт. Потому что для тебя это не так. Я приду.
От его слов мои внутренности скрутило.
— Ладно.
Он кивнул.
— Теперь у нас есть примерно две минуты. Я хочу провести их, целуя тебя.
Затем его рот накрыл мои губы, и следующие две минуты мы провели вдали от всего, наслаждаясь только нами.
— О, Зейн точно поймал тебя за поцелуями, — поддразнила мама, когда я вернулась в дом две с половиной минуты спустя.
Мой взгляд метнулся к ней.
— Вот и нет, — возразила я, и мои щеки залил румянец.
Мама облизнула ложку и сунула ее обратно в ванночку с мороженым с арахисовым маслом.
— Поймал-поймал. Он вернулся с взглядом «где мой дробовик» и бубнил что-то о том, что проследит за тем, чтобы Киллу до конца его жизни ставили дежурство по уборке, что бы это ни значило.
Она сунула в рот еще одну ложку мороженого.
Я нахмурилась.
— Не важно, — огрызнулась я, стянув у нее ванночку.
— Эй! — запротестовала она с набитым ртом.
Я ухмыльнулась ей, опускаясь рядом с ней на диван. Ее возмущение растаяло, и она обняла меня.
Мы сидели в уютной обстановке и смотрели телевизор.
— Хотела бы я увидеть драку Гленна и Дэрила, — размышляла она, глядя на экран.
— Гленн запросто победит, — постановила я.
Она нащупала пульт и поставила сериал на паузу, чтобы уделить мне все свое внимание.
— Чувиха, серьезно? — спросила она. — Ты что? Я была уверена, что не роняла тебя на голову в детстве, но теперь вынуждена переосмыслить это.
— Из-за чего спорите на этот раз? — спросил Зейн, хватая маму на руки и садясь.
— Муженек, пожалуйста, скажи моей безумной дочери, что Дэрил Диксон уделает Гленна в смертельной схватке, — попросила она.
Зейн взглянул на нее.
— Мы сейчас говорим о вымышленных персонажах? — уточнил он.
Мама кивнула.
Он усмехнулся, покачав головой.
— Детка, — это все, что он сказал.
Она немного отстранилась.
— Детка — это не ответ, — огрызнулась она.
— Ответ, когда речь идет о чем-то ненастоящем, — парировал он.
Мама прижала руку к груди.
— Ушам своим не верю.
Он покачал головой и притянул ее для быстрого поцелуя. Ее глаза затуманились, когда Зейн отпустил ее.
Мама посмотрела на меня.
— Новые правила: Зейн Уильямс уделает обоих, — уверенно сказала она.
Я взглянула на Зейна. Его огромные татуированные руки крепко обнимали маму, и я подумала, что он никогда бы не отпустил ее, если бы ему дали на то волю.
Он не выпускал ее из виду после того, как ее забрал... он, человек, о котором я отказывалась думать как о своем отце. Мужчина, который отправил ее в больницу. Сломал руку и вынудил меня смотреть в лицо моей красивой и веселой мамы, лежащей избитой и в синяках на больничной койке.
— Скажи честно, я переборщила с тенями для век? — прохрипела она, когда я впервые увидела ее избитое лицо.
Я издала сдавленный смешок, превратившийся в рыдание, и нырнула в ее протянутые руки. Мы лежали так долгое время, Зейн стоял по другую сторону от мамы, накрыв ладонью ее голову.
Каким-то образом мы справились с этим. С кошмарами, воспоминаниями, реальностью произошедшего. Мы прошли через это благодаря тому, что не потеряли. Он не забрал у нас всё. Килл поправился, мамины синяки сошли, рука зажила. Зейн и мама поженились. Счастье возникло из самых темных мест.
ШЕСТЬ МЕСЯЦЕВ СПУСТЯ
— Спасибо всем, вы были потрясающими, — крикнула я в микрофон после того, как мы закончили «Me & Bobby McGee» Дженис Джоплин.
Раздавшиеся после моих слов крики, почти оглушили меня. Скорее всего, большая часть возгласов исходила от компании женщин прямо возле сцены. Мамы, Гвен, Эми, Рози и Люси. Они посещали практически каждый концерт… ну, Гвен не так часто, учитывая, что у нее было двое детей, но на этот она пришла. Сегодня все пришли. Бар был заполнен огромными мужчинами в кожаных жилетах с эмблемой Сынов Тамплиеров. Но в тот момент я смотрела только на одного. Его льдисто-голубые глаза не отрывались от меня. Глаза, для которых я пела, даже когда не смотрела в них.
— Сегодня мне хочется несколько иначе завершить выступление, — пробормотала я в микрофон, глядя на ухмыляющегося Уайатта, стоящего рядом со мной. — Это не кавер, а одна из наших песен. Надеюсь, вам понравится.
Я начала перебирать струны. Мне хотелось закрыть глаза. Сбежать куда-нибудь в другое место, пока я обнажаю душу в баре, полном незнакомцев. Но я этого не сделала. Я не сводила глаз с того человека, для которого написала эту песню. Человека, которому принадлежала моя душа, которую я обнажала с помощью слов.
Глубже океана,
Упорнее ветра,
Крепче алмазов.
Я безумна и вменяема.
Мой мир наполнен отголосками тишины.
Присоединяйся ко мне
В этой свободной поездке по одинокому шоссе.
Раз потерявшись, и так и не найдя себя,
Я становлюсь собой, только когда ты рядом.
Я свободна от цепей, только когда прикована к тебе.
Я поеду хоть на край земли, если ты повезешь меня туда.
Или останусь на этой земле.
Неважно, где я, пока ты рядом.
Присоединяйся ко мне
В этой свободной поездке по одинокому шоссе.
Раз потерявшись, и так и не найдя себя,
Я становлюсь собой, только когда ты рядом.
Я безумна и вменяема.
Я — шум, я — тишина.
Мелодия моей души свободна.
Эти отголоски тишины — часть меня.
***
— Святое дерьмо! — крикнул Сэм, заглушая аплодисменты, провожавшие нас за кулисы.
Он повернулся ко мне и начал трясти меня за плечи.
— Им чертовски понравилось!
— Чувак, не сверни ей шею, — приказал Ной, но даже он ухмылялся.
Сэм не отпустил меня. Вместо этого схватил в объятия и быстро сжал, прежде чем отпустить. Затем повернулся к Ною, схватил его за плечи и поцеловал в голову, прежде чем подпрыгнуть, как идиот.
— Грэмми, мы идем! — завопил он.
Уайатт закатил глаза, идя за ним следом.
— Держи себя в руках, придурок. К нам направляется руководитель звукозаписывающей компании, — одернул он Сэма.
Ной обнял меня за плечи.
— Лекс, ты как? — тихо спросил он.
Ребята улыбались, а я нет. По крайней мере, я так не думала. Я чувствовала себя почти вне собственного тела.
Я спела свою песню перед толпой, и она им понравилась. Очень понравилась. Но реакции одного человека я не понимала. Только его мнение имело значение. Не руководителя звукозаписывающей компании, которого пригласил сюда Клэй. А обладателя льдисто-голубых глаз, которые ожесточились в тот момент, когда я начала петь свою песню. И ни одна эмоция не отразилась на его лице.
— Кажется, нормально.
Он сжал меня.
— Ты выступила потрясающе. Эта песня прекрасна, — успокоил он. — Руководитель звукозаписи должен быть глухим или идиотом, чтобы она ему не понравилась.
Я кивнула.
— Да, — только и сказала я.
Ной повернул меня к себе лицом.
— Но ты беспокоишься не о нем, не так ли? — спросил он, понимая больше, чем другие мальчики.
Я покачала головой.
— Он тоже должен быть идиотом, чтобы песня ему не понравилась, — мягко заявил он. — Но учитывая, что Киллиан далеко не идиот, и искренне убежден, что ты — источник кислорода, которым он дышит, тебе не о чем беспокоиться, — сказал он уверенно.
Я одарила его дрожащей улыбкой.
— Спасибо, Ной.
На разговоры у нас больше не было времени, потому что мы как раз собирались встретиться с руководителем звукозаписывающей компании, который мог навсегда изменить нашу жизнь.
Глава 29
— Итак, значит, все прошло хорошо. Очень хорошо, — с воодушевлением воскликнула мама, когда мы вышли из клуба.
Она стиснула мои плечи.
— Ты станешь богатой и знаменитой, — полувзвизгнула она.
— Мам, мои барабанные перепонки, — предупредила я.
Она сжала меня крепче.
— Чтобы петь, не нужны барабанные перепонки, — решила она.
Я закатила глаза. Она была права. Встреча прошла хорошо. Настолько хорошо, что нам пообещали позвонить, и казалось, это прозвучало правдоподобно. Сэм и Уайатт все время старались сохранять серьезные, задумчивые рокерские выражения лиц, но как только руководитель звукозаписи вышел из комнаты, начали кричать и прыгать. Даже Ной широко ухмыльнулся. Как и Зейн, который, конечно же, присутствовал. Он очень опекал не только маму, но и меня. Мама присутствовала, потому что хотела этого и очень серьезно отнеслась к своей роли «маманеджера». Не так уж серьезно, если судить по тому, как она поприветствовала Уилла, исполнительного директора.
Я пожала ему руку.
— Я — Алексис, но все зовут меня Лекси, — представилась я с нервной улыбкой.
Уилл улыбнулся в ответ.
— Приятно познакомиться, Лекси. У тебя чертовски хороший голос. — Он кивнул маме. — Это твоя сестра? — пошутил он.
Мама с ухмылкой шагнула вперед, хотя Зейн хмуро смотрел на нее сзади.
— Я — Мия, но все зовут меня Потрясающая, — сказала она, не обращая внимания на убийственный взгляд мужа или серьезность встречи.
Хотя все прошло несерьезно и неофициально. Уилл показался мне приятным человеком и, судя по всему, действительно понимал наше звучание. Дела выглядели хорошо. Даже отлично. Но я не могла как следует сосредоточиться на этом. Все, что я видела, это безэмоциональное лицо Килла, когда я пела ему свою песню, его песню. Пока мы шли, я кусала губу, не обращая внимания на болтовню мамы и отрывистые, но забавные ответы Зейна.
Так продолжалось до тех пор, пока мы не увидели машину Килла, припаркованную рядом с нашей, и его высокую фигуру, прислонившуюся к ней.