— С машиной у меня все в порядке, — ответил я, вынимая из чехла мобильник и выводя на дисплей номер убийцы. — Як вам по другому поводу. Посмотрите, этот номер вам знаком?
Бородатый пригнул голову, глядя на дисплей, и обрадовано протянул:
— У-у-у! Да это ж мой номер! Точнее, бывший мой номер. Посеял я свою мобилу на пляже. Или сперли у меня ее, не знаю. Да я уже себе новую купил! А ты ее нашел, что ли?
— Нет, не нашел, — упавшим голосом ответил я. Зинчук меня уже не интересовал. Я слишком много поставил на него, и проигрыш оказался катастрофическим. Опять я никак не мог повлиять на судьбу Ирины, а время шло, и я ничего не знал о ней, и не располагал ни единой, даже самой пустячной зацепкой. Убийца по-прежнему был недосягаем.
— А откуда эк у тебя этот номер? — спросил Зинчук, но, как мне показалось, без всякого интереса. Он посмотрел на полку, где стоял ряд бутылок с маслами, тормозной жидкостью, тосолом, омывателем, выдернул из строя одну из них, ополовиненную, с прозрачной бесцветной жидкостью, и поставил на столярный стол.
— Вчера вечером мне позвонили с этого телефона, —рассеянно ответил я, раздумывая, куда мне теперь мчаться, кому звонить, кому бить морду.
— Вот же подлюка где-то ходит! — покачал головой Зинчук и налил из бутылки в пластиковые стаканчики.
— Украл, так еще и названивает всем подряд… Ну, давай, бери! Спасибо, что побеспокоился. А я уже себе новый телефон купил. Классная модель, в ладонь умещается. А тот заблокировал. Хрен воришка теперь моей карточкой воспользуется!
Я держал в руке пластиковый стаканчик. Мне еще ни разу не доводилось пить техническую жидкость, но я уже был морально готов сделать это. От тоски еще не то выпьешь.
— И давно украли?
— Да дня три уже прошло, — ответил Зинчук, ловко вытряхнул из залапанной пачки сигарету, поймал ее губами и прикурил от зажигалки. — Да, точно, три дня назад. Во вторник. И чего меня на пляж понесло? Я на море как-то не очень люблю ходить. Там же раздеваться надо. А я, когда был молодой да глупый, сделал себе такую татуировку на груди, что сейчас даже сам без стыда смотреть на нее не могу. Поверишь — увижу себя в зеркале и краснею. А тут думаю: дай схожу, искупнусь, приезжие за это удовольствие бешеные деньги тратят, а мне как бы на халяву достается. Телефон, дурила, в штанах оставил и пошел в воду. И только дома заметил, что мобильник — ку-ку… Да ты пей, не горюй!
— Это что, тормозная жидкость?
— Вряд ли, — ответил Зинчук с самым серьезным видом, но при этом все же пожал плечами.
Вряд ли, так вряд ли. Я выпил залпом, даже не почувствовав вкуса жидкости, и молча вышел из гаража.
9
Время шло. О судьбе Ирины мне по-прежнему ничего не было известно. И об убийце я не знал ровным счетом ничего. К центру я катился в полной прострации, с упертой настойчивостью названивая Ирине то домой, то на мобильный. Результат был все тот же: она не отвечала.
Я притормозил рядом с женщиной средних лет, которая стояла на обочине и кидала вопросительные взгляды на машины. Она немедленно подошла к машине, поставила локти на опущенное стекло и очень мило улыбнулась.
— Хотите отдохнуть? У меня все девочки как кошечки: и симпатичные, и ласковые, и нежные…
— И приучены к лотку, — добавил я.
— Что? —не расслышала сутенерша. — Как вы хотите?
Я кивнул, приглашая женщину в машину. Торопясь, чтобы я не передумал, она села рядом.
— Для такого видного мужчины я подберу самую-самую, — пообещала она, глядя на меня, как голодный на бифштекс. — Вы предпочитаете блондинок или брюнеток?
— Подождите, — остановил я ее красноречие взмахом руки. — Спокойно… Мне очень понравилась одна ваша девочка…
— Так, — кивнула женщина, уже мысленно прикидывая, сколько с меня можно будет содрать, ежели девочка «очень понравилась».
— Как зовут — не знаю. Высокая, метр семьдесят пять как минимум, — стал обрисовывать я портрет путаны. — Тоненькая, как карандаш. Волосы прямые, черные, до плеч. В ушах серьги в виде тонких золотых колец. Была в красной юбке и маечке «боди». У нее белая сумочка с золотым замочком…
Я шпарил как по написанному. Сутенерша слушала меня очень внимательно, от старания даже наморщила лоб. Ей очень хотелось помочь мне разыскать эту девушку, и все же она отрицательно покачала головой.
— Что-то я не припомню тонкой, как карандаш, девушки в красной юбке, — пробормотала она. — У меня девчата все как на подбор, что спереди, что сзади — весь рельеф в наличии. Сейчас мужчинам нравятся рельефные девушки, а не тонкие. Может, вы ошиблись?
Нет, я не ошибся. Я закрывал глаза и видел ее вытянутое личико как наяву. Сутенерша потеряла ко мне интерес. Она вышла, заняла прежнюю позицию на обочине и стала провожать долгим взглядом каждую проезжающую мимо машину.
Опять облом. Облом по всем фронтам! Мне никак не удавалось выяснить личность убийцы, незаметно приблизиться к нему и навязать ему свои правила игры. Слишком рискованно было испытывать его терпение, и мне ничего не оставалось, как смириться и делать то, что он мне приказывал. Текстовые сообщения, которые он прислал мне утром, остались в памяти мобильника, и я снова прочитал их. «Ты зря пытаешься спрятаться от меня. Не делай себе хуже!» И второе: «Посмотри почту в Интернете!» Коль краденый телефон Зинчука был уже заблокирован, то, по-видимому, убийца решил присылать мне инструкции по электронной почте.
Мне не терпелось узнать, какое послание отправил мне убийца по «мылу». Я спустил с поводка воображение, но даже приблизительно не мог представить, что от меня потребует незнакомец. Не доехав до своего подъезда, я притормозил. Милицейская машина сдавала назад по узкой пешеходной дорожке, и люди вынуждены были сходить на газон. Дебелая мамаша, сделав безуспешную попытку выкатить коляску с дорожки, стала почем свет ругать милиционеров. К ней присоединился пенсионер в белой кепке. Машина остановилась. Из нее вышел милиционер. Не обращая внимания на шумных граждан, он поправил головной убор, дернул плечом, на котором висел автомат, и пошел прямиком к моему подъезду. Нет, это не совпадение. Блюститель порядка идет по мою душу. Или вдова Вергелиса пустила милицию по моим следам, или тот гаишник, который напомнил мне про фары, с опозданием поднял тревогу.
Пришлось уносить ноги через чужие дворы. Машиной пользоваться слишком рискованно. Это клейменый объект, в ней я как ряженый, которого увидишь за версту и в любой толпе найдешь.
Выйдя на дорогу, я остановил такси. Сел на переднее сиденье. Машина качнулась на рессорах.
— Прямо езжай!
Адрес агентства не стал называть. Таксисты слабо запоминают внешность клиента. Зато адрес, куда его надо везти, остается у них в голове надолго. Адрес — это трансформированные деньги, коммерческий интерес. Такие вещи не забываются. Потому лучше гонять его по городу «вслепую».
— Теперь правее… За светофором налево…
Водитель уже думает не о конечной цели, где произойдет расчет, а о том, чтобы не нарушить правила, выполняя прихоти клиента. По себе знаю, как это раздражает.
Мы проехали мимо агентства. Окна закрыты, шторы задернуты, у подъезда не видно ни машин, ни людей. Проехали еще квартал. Я попросил остановиться и рассчитался. Водитель остался доволен, и я тоже: если вдруг его станут допрашивать, он не сможет внятно объяснить, какая улица мне была нужна. К агентству я шел не самым коротким путем, словно Сталкер из фильма Тарковского: кратчайший путь, движение напрямик смертельно опасны.
Я присел у бордюра, делая вид, что перешнуровываю кроссовки. Дверь в агентство закрыта, на наличнике, словно капелька крови, алеет лампочка сигнализации. Но, может, это приманка? Не ждут ли меня внутри агентства бравые парни, лениво развалившись в креслах и без интереса перебирая бумаги?
А вот и надежный информатор! У входа в агентство, вытянув пыльные лапы, развалился пес Байкал. Млеет на солнце, греет тощие ребра. Я прикормил его, и с тех пор барбос с усердием изображает службу: когда в агентстве никого нет, он его «сторожит». Стоит только зайти в офис, как пес «сдает дежурство» и уходит по своим делам. Если бы внутри сидели гости, Байкал не лежал бы сейчас у порога.
Я доверился мохнатому бродяге и направился к двери. Услышав шаги, Байкал открыл глаза, пошевелил бровями, будто настраивал резкость и, не вставая, стал шлепать хвостом по асфальту. Я открыл ключом дверь, отключил сигнализацию. Байкал лениво поднялся на лапы и тотчас принялся неистово чесать за ухом. Я позвонил на пульт и сказал пароль. Байкал глянул на меня, мол, ты ничего не забыл мне дать? — и побрел в сторону мусорных баков… Я зашел к себе, сел перед компьютером и придвинул клавиатуру. Чудак я, однако. Моя непредсказуемость и парадоксальная непоследовательность иногда меня же и пугает. Насколько я был осторожен в такси, насколько осмотрительно приближался к двери агентства, настолько сейчас был шалопутным. Самолично доложил оператору вневедомственной охраны, что, мол, я, Кирилл Вацура, только что открыл дверь своего агентства и зашел внутрь. Приезжайте, берите меня, тепленького. Почему же я спокоен? Полагаюсь на интуицию?
Компьютер загружался, урчал электронными мозгами, булькал, словно закипающий чайник. Как долго! Быстрее же, быстрее! Сейчас многое прояснится. Сейчас я получу хоть какую-то информацию! Даже самая скверная новость станет для меня, что глоток свежего воздуха для задыхающегося под водой аквалангиста.
Компьютер издал звук, похожий на тот, с каким пачка газет падает на пол. Пришло электронное письмо. В графе «От кого» значилось «ComClub4». Тема — «Привет, дружище!» Отправлено сегодня утром в десять часов три минуты. Я открыл послание. «Кирилл! Я не намерен доставлять Ирине излишние страдания. Я буду вести себя с ней обходительно, гарантируя ей комфорт, тепло и сытость, насколько это возможно в моих условиях. Я заинтересован в том, чтобы поскорее закончить все свои дела, отпустить Ирину и оставить в покое тебя. Все, абсолютно все зависит от тебя. Твое упрямство,