После крайних слов оперативника Сакварелидзе еле заметно выдохнул. По его глазам было видно, что хитрожопый грузин перекладывает в уме тысячи новых хитроумных на его взгляд схем. Но Растопин особо успокаивать продажного прокурора не стал.
— И придержи своих бойцов. Пусть не лезут в дела нашей группы.
— Но как? Есть же закон.
— Закон? — капитан издевательски улыбнулся. — Я на вашей парковке вижу кучу автомобилей. Они все на законных основаниях куплены?
— Д-да, — чуть заикаясь ответил прокурор.
— Это тебе только кажется, дорогой. Ну а если расследовать начну я, своими методами?
— Но это…
— Заткнись! Ты правильно отметил про тридцать седьмой. Только нынче будет еще круче. И если ты хочешь выжить в этом кровавом вертепе, то очень советую тебе послушать меня внимательно. Ты хорошо понял меня?
Сакварелидзе поежился от буквально буравящего насквозь взгляда этого странного человека. Было в нем нечто этакое, не из их обычного мира, а как будто из потустороннего. Возможно ли, что те люди появились здесь не из будущего, а поднялись из самого глубокого ада? Прокурор сглотнул и затем быстро кивнул.
— Понял.
— Тогда тащи свою толстую задницу к сейфу. Блядь, как так можно разожраться? У вас тут что, совсем нет норм физподготовки?
Растопин продолжал издеваться над бедным грузином. Хоспади, как они все ему за эти полтора месяца осточертели! На хрена их, вообще, включили в состав России? Пусть бы турки всех вырезали, с теми и то проще договариваться. Непонятно, насколько его самого тут еще хватит? Может, ротацию попросить в Прибалтику? Попивать себе пиво в баре, трахать блондинок и раскрывать мутные торговые схемы на курортах Юрмалы? Там, наверное, фарца все-таки более цивилизованная?
Растопин провозился с документами до самого вечера. Хитрожопый прокурор то и дело норовил что-то недодать или припрятать. Длинноносая худющая секретарша три раза приносила кофе с бутербродами, искоса поглядывая в сторону странного гостя. Хоть она и старалась изображать на лице некое подобие гостеприимства, но глаза выдавали совсем иное. Но человеку из будущего было на её откровенную злобу наплевать. У него есть работа и работа настоящая. Хрен бы он согласился на неё, если ему не обещали сверху полную поддержку.
— Поёбываешь? — с ухмылкой он спросил Сакварелидзе, когда секретарша, виляя худым задом, утащила поднос с грязной посудой. Глаза прокурора нехорошо пыхнули. — Ну все-все, твое право! Ты лучше думай о сытой пенсии, о домике с виноградником. Легче стало?
Грузин тут же обмяк, как спущенный шарик. Выбор, и в самом деле, у него был небольшой. Уйти добровольно и возиться до конца дней своих на скромном участке, или сгинуть навечно в Заполярье. Прокурор внезапно всем собственным нутром почувствовал незавидное будущее Грузии. Не стать им независимыми и гордыми. Еще поколения два и грузинский язык будут знать только в дальних аулах и этнографы. Москва взялась за окраины жестко. Никому пощады не будет. И даже не за то, что сделано, а из-за несбывшегося чужого будущего. Будь проклято беспощадное время?
Здорово уставший в процессе возни в прокуратуре Растопин на служебной машине доехал до гостиницы. Та располагалась на тихой окраине, под сенью величавых южных деревьев. Она была как бы ведомственной, но поначалу в ней проживало довольно много левых личностей. Пришлось «попросить» их выселиться. Одному, не успевшему понять, что понты здесь бесполезны, даже разбили длинный нос. Нудный дождь, непрекращающийся с самого утра, затих. Было сыро, но не холодно. Николай осторожно шел мимо луж, стараясь держаться редких фонарей. Оперативник не обратил в полутьме внимания, что на стоянке застыла незнакомая ему белая «Волга». Хотелось поскорее добраться до номера и завалиться спать. Ребят он сегодня отпустил пораньше, здорово все вымотались в последние дни. Опросить столько свидетелей по делу, а также не забывать про слежку и анализ информации.
В просторном холле служебной гостиницы капитан махнул рукой, находившейся за стойкой пожилой даме и не сразу обратил внимание на сидевших в закутке трех мужчин. Те вальяжно расселись в глубоких креслах и неспешно курили. Обычно здесь внизу курить не разрешалось, и это был первый звоночек, заставивший капитана украдкой расстегнуть куртку.
— Эй ты!
Раздался грубоватый с едва заметным акцентом голос. Встал первым, видимо, их старший. Выбритое с утра лицо уже успело к вечеру потемнеть. Глубокие складки на коже и выдающийся вперед нос делали его физиономию запоминающейся. Как там киношники говорят — «Вид характерный». По своему прошлому опыту Растопин знал, что чаще всего самые крутые оперативники в жизни «серые мыши», и ничем особо непримечательны. В их работе груда мышц и умное лицо не самое главное. Здесь же перед капитаном стоял опытный «волк», скорей всего работавший в каком-нибудь специальном отделе. Поэтому левая рука москвича незаметно полезла под полу распахнутой заранее куртки.
— Вам, что любезный?
— Гражданин Растопин, вы поедете со мной.
Глаза неизвестного сузились, второй ранее сидевший грузин уже двинулся вправо, отсекая Николая от двери на лестницу. Дежурная на стойке незаметно исчезла, а в прозрачном стекольном тамбуре мелькнула чья-то тень. «Хм, обложили, демоны! Но ведут себя слишком нагло. Они и в самом деле думают, что это им сойдёт с рук. Придурки носорогие!»
— Что вот так сразу, не товарищ, а гражданин? — «волчара» нехорошо усмехнулся и уверенно двинулся вперед.
«Что-то этот шнырь слишком уверен в себе. Да и походка, было в ней нечто знакомое. Борец? Точно — уши свернуты, просто за волосами не так видно. Ну что ж, сами напросились. Хотели горяченького, так будьте добры — получите!»
Дальнейшее произошло для чужаков слишком быстро. Под ноги «борца» пулей вылетел пуфик, стоявший у стенки. Мебель в этом времени была основательной, поэтому легкомысленное изделие мебельной промышленности весьма больно стукнуло по лодыжке грузина. Тот что-то выкрикнул, стараясь удержать равновесие, и «второй», стоявший возле лестницы дернулся. Но было поздно. Так и продолжавший нагло курить в кресле чужак встать с него не успел. Удар ногой по подбородку и тот рухнул обратно, заливая мебель хлынувшей из носа кровью. Носок тяжелого ботинка достал и туда. Кувырок за колонну, обитую деревом, и у Растопина в руке сидел верный «Стечкин». Тяжелый массивный пистолет, зато в магазине двадцать девятимиллиметровых патронов и бьет наповал.
«Второй» слишком долго провозился с неудобной кобурой.
— «Ну да, табельное оружие они достают здесь только для зачетных стрельб.»
Растопин долго думать не стал и выстрелил. Чужак вскрикнул, схватился за плечо и упал на мраморный пол. Это только в кино боец после ранения еще несколько километров пробегает и драться может. В реальности же боль адская! Много людей умирает не от повреждений, а от болевого шока. Это уж как у кого нервная система развита. Потому многие маньяки и опасны — болевой порог высокий.
Капитан тем временем уже бежал к «борцу» и успел ударить его по руке еще до того, как он смог передернуть затвор. Опять же в кино — герой мастерски выхватывает пистолет из-за жопы и тут же начинает из него палить. Ага, не сняв с предохранителя раз пятьдесят за серию, и не меняя магазин.
— Говори, сука, кто ты и что от меня надо?
Главарь чужой группы злобно пялился на москвича, но после удара по переносице тяжелым пистолетом заговорил.
— Майор Кецбая, главное управление МВД, Тбилиси.
— И какого хуя, майор, тебе от меня было надо? Говори, падла! Я из будущего, ты еще не знаешь наши передовые методы потрошения. Но поверь на слово, тебе они точно не понравятся.
Растопин приставил ствол к колену грузины, Кецбая побледнел тут же начал быстро говорить. И куда только вся спесь подевалась?
— Мне было приказано доставить капитана Растопина из московской группы в «Лобио». Там наша тренировочная база.
«Вот черт! Это же новое подразделение для борьбы с организованной преступностью. Какого хера!»
Растопина отвлекли осторожные шаги, раздавшиеся со стороны лестницы.
— Кто там, назовитесь?
— Коля — это Саша. Чего тут такое творится? Кто стрелял?
— Мухой сюда! Остальные где?
— Не знаю, мы поужинали и разошлись по номерам. Потом на меня как будто некий морок навалился, в сон потянуло.
— Понятно, осмотри того в кресле и забери у него оружие, затем в наручники.
Растопин приподнял Кецбая за шкварник и швырнул того в свободное кресло. Его ПМ сунул себе в карман кожаной куртки.
— Сиди тихо, сука и не зли меня! Сань, чего там?
— Стреножил. Слушай, второму херово. Надо Скорую вызывать.
— Стой там, следи за носатым, я сейчас к телефону дежурного.
Капитана спасло отражение в зеркале, мелькнувшее на стеклянном ограждении гостиничной стойки. Вбитая в подкорке реакция не подвела и на сей раз. Сначала раздался звон разбитых стекол, только потом звуки автоматической стрельбы и стук пуль, ломающих мебель и деревянные панно, которыми были обиты стены холла.
— «Ни хуя себе, они что, из Калашей по нам шмаляют? Пиздец»
Разрядив весь магазин, неизвестный, судя по звукам, рванул к парковке. Бежать через разбитое окно Растопин не стал, еще порежешься ненароком, он рванул к основному входу, по пути переведя огонь в Стечкине на автоматический. Черт, он только раз в этом режиме стрелял! Наверное, будь у неизвестного стрелка яйца покрепче, или выучка получше, то он встретил бы капитана прямо на крыльце. Поменять магазин в автомате не так и долго.
Но чужак стремглав рванул к «Волге», заскочил в нее, и через парку секунд автомобиль рванул к выезду. Но Растопину хватило времени встать в удобную позицию. В отличие от ПМ, Стечкин при автоматической стрельбе издавал неистовый грохот и здорово дергался в руке. Будь у капитана рука похлипче, то и вовсе бы не попал ни разу. В таком режиме нужна кобура-приклад. Расстрелянная в упор «Волга» белой тенью пронеслась мимо и метров через десять остановилась. Двигатель еще работал, из разбитых окон наземь выпадали кусочки стекла.