Она ох как не любила когда её поправляли.
— Не понимаю о чём ты, — со смешком, поддержала я подругу.
Взявшись за руки, мы резво двинули к главному входу.
Храм встретил нас полумраком и прихожанами. Они с блаженным видом стояли полукругом напротив статуи Мудрейшего. Их губы самозабвенно беззвучно шевелились, обличая в слова сокровенные просьбы. При этом сами они пялились на полуголый, из белоснежного камня, торс бога, с превосходно развитой мускулатурой.
Остальное пространство в храме было отдано под статуи другим богам. Там особой очереди не наблюдалась. Исключением была старушка, мурлыкающая песенку себе под нос. Она смахивала пыль со статуи богини Сибиллы — богини удачи и прозорливости.
Никому не мешая, минуя гостевой зал, мы с подругой свернули в коридор, ведущий в кабинет-келью главного жреца. Заметив наше возмутительное до безобразия поведение, скучающие на дежурстве прислужники резво засеменили к нам.
Пришлось поднажать.
Цокая по мраморному полу высоченными каблуками, я едва ли не как на таране тащила Олишу за собой. Двое крепких парней, из нашего сопровождения, с восхищением смотрели на меня. Не отставая.
Заприметив беготню, прихожане возмущённо загалдели. Равнодушно посмотрев на них, я остановилась и громко обратилась к народу:
— Говорят, сегодня божественная связь с Мудрейшим ожидается! Кто последний в очереди на аудиенцию к нему? Куда записываться?
Встревоженная толпа быстро среагировала и окружила наших преследователей.
— Я с самого утра здесь к Мудрейшему взываю! Запишите меня первым на встречу с ним!
Стоящая позади прыткого мужика товарка, принялась расталкивать прихожан локтями, подбираясь ближе к храмовникам:
— Не лезьте вперёд очереди! Я каждый день сюда прихожу, надеюсь на милость Мудрейшего! Сколько добра в храм снесла не пересчитать!
— Успокойтесь, — поднял руки щупленький храмовник. — Не слушайте девушку! Она заблудшая душа, которая сама не ведает, что несёт! Мудрейший общается только с избранными!
— Чем мы хуже их? — возмутились в толпе.
— Вы не давали священных обетов.
— Не проходили обряд посвящения. Не устанавливали связь с Богами.
Распинались перед народом храмовники.
— Неплохо жрицы устроились. С богами общаются, с честных людей земные жертвы взимают. Пускай и мой сын идёт в жрецы! К кому обратиться? — спросил с хитрющим лицом упитанный дедуля.
— У тебя-то и детей нет дурень! — толкнула его в плечо торговка.
— Появятся! Я много чего ещё ого-го! — пихнул её в ответ прыткий старикашка, и тётка спиной отлетела к статуе, — Прости. Не рассчитал силу удара.
— Извиняйся перед своей каргой! За меня тебя Мудрейший накажет!
Не знаю, каким образом налажена божественная связь, но вопли торговки были услышаны:
— Я не позволю бить при мне женщин! — вскричал тощий парнишка и кинулся с кулаками на старика.
— Остановитесь! Вы нам статуи разобьёте! — принялись разнимать прихожан храмовники.
Мы с Олишей синхронно переглянулись, кивнули и припустили по коридору.
Спустя пару минут, мы входили в кабинет-келью малоприятного жреца.
Обладая мощным телосложением, с залысиной на голове, он имел кустистые брови, густую до груди бороду, крупный мясистый нос и чересчур огромные влажные губы. Встретил нас жрец суровым взглядом.
— Вы кто? Почему вас пропустили в мой кабинет?
— Светлого дня вам, святейшество, — проявила я вежливость. На всякий случай.
— Пошли вон! — прозвучало грозно в ответ.
Боевики, ожидающие нас за дверью, выругались вполголоса. И до них долетел рёв жреца.
— Я не уйду, пока вы не заглянете в книгу жрецов и не скажете мне то, что я хочу знать. Меня интересует, кто дал разрешение на связующий свадебный обряд Висандры Лойд без её нахождения в храме. Дополнительно мне понадобится имя супруга вписанного в семейный свиток новобрачных, — демонстративно уселась я на стул перед жрецом.
Не одобряя моё поведение, закатив глаза, Олиша осталась стоять возле двери.
С суровым лицом, жрец поднялся на ноги, взял с книжной полки тяжёлый талмуд и шлёпнул его на стол. Сел обратно в кресло, подтянул к себе древний фолиант, отливающий золотом.
Я жадно впилась в него глазами.
Открыв книгу жрецов на первой странице, в специальном окошке поиска, хозяин кабинета написал золотым пером мои данные.
Страницы зашуршали и открылись ближе к концу книги.
Но не в самом конце!
Неважно, где проходит свадебный обряд, записи, сделанные в книге храмовника, отображаются и в остальных. Свадебный обряд прошёл недавно, запись должна находиться в конце. Никак не раньше.
— Никакого разрешения не прикреплено. Её Высочество Висандра Лойд — по приёмным родителям, дочь его величества Вилиана добровольно вышла замуж в возрасте двенадцати лет за герцога Линарда Катала, из древнейшего славного рода Каталов.
— Висандра, ты принцесса? — не смогла смолчать подруга.
— Лишь когда это выгодно короне.
— Ты об этом молчала?
— Это не то чем можно гордиться и о чём говорят за завтраком.
Не знаю, что творилось в голове у подруги, но понимания я от неё не добилась. Она покачала головой, отказываясь принимать мои доводы.
— Ты давно могла мне во всём признаться.
— В чём? В том, как меня сразу после рождения выставили из дома? О том, что к обоим своим родителям я обращаюсь на вы? Что единственный кто относился ко мне с искренней заботой, был и остаётся мой двоюродный брат — Демиан Ренс? Или о том, что та, кого я считала подругой, меня предала? Ах да, об этом ты вроде знаешь.
— Прости, я не знала, — отлипла от стены Олиша.
— Ты и не должна была узнать. Хватит с меня жалости. Я сыта ей с детства по горло.
Раздался стук шагов, подруга подошла ко мне.
— Я последняя, кто станет тебя жалеть, Висандра, — приободрила она меня. — Ты ведь знаешь, я росла в приюте. Там быстро отучают от жалости. В нищенском приюте учишься выживать.
Тут я не выдержала. Слова сами потекли из меня:
— Мне повезло сильнее. Мои нынешние родители относились ко мне неплохо. Они приглашали для меня лучших учителей. Заказывали одежду у самых дорогих портних, воспитывали в строгости, изредка потакая капризам. При всём при этом, Лойды никогда меня не любили. В их семье я всегда была чужой. Родных детей, моих приёмных родителей, воспитывали няни. Ребята никогда не звали меня играть с ними. Они с детства знали, кто я и остерегались со мной играть. Опасались наказания. Клятва данная лордом Лойдом, о моём истинном происхождении, распространяется полностью на весь его род.
— Поэтому ты подружилась с Вивьен? Тебе было одиноко? — с грустью посмотрела на меня Олиша.
— Отчасти, — кивнула ей. — Вивьен превосходно умеет втираться в доверие.
Выяснив подробности о моём происхождении, жрец упёрся руками о столешницу и приподнялся над креслом.
— Вы пропавшая дочь нашего повелителя? — переспросил он.
На самом деле, моя венценосная особа его интересовала ровно столько же, сколько паства, учинившая в храме разгром. Жрец опасался впасть в немилость короля.
— Лучше спросите сами у него об этом, — пренебрегла я его вопросом и вернулась к многострадальной теме: — Лучше объясните мне, почему я не помню свою свадьбу? Такое событие сложно забыть, пускай я и была подростком!
— Этого мне неведомо, — уверенно заявил жрец и пробормотал: — Напрягите память. Вдруг, что вспомните.
— Не выйдет. Я не из тех, кто постоянно что-то забывает, — натянула на лицо вежливую улыбку.
— Что вы хотите этим сказать?
— Меня могли заставить забыть о свадьбе? Неприятно, знаете ли, постоянно подозревать мужа в обмане.
Поняв, что от незваных гостей будет, не так просто избавиться, жрец с тоской воззрился на меня.
— С этими подозрениями вам лучше напрямую обратиться к отцу. Он обязательно вам поможет.
— К какому? — не поверила я в его наивность.
— К нашему повелителю, ваше высочество, — захлопнул книгу жрец.
— Я пришла к вам, за помощью, а вы отправляете меня к тому кто, возможно, причастен к тайной организации моей свадьбы? — возмутилась я. — Почему вы свои интересы ставите превыше интересов прихожан?
— Своим прихожанам я помогаю, но вы не из молей паствы, — развёл руками жрец.
— Скажи, мы ему заплатим, — склонившись, шепнула мне на ухо Олиша.
— Я готова внести пожертвование для вашего храма, — перешла к подкупу божественного представителя.
И нигде у меня от стыда не ёкнуло.
— От вас я ничего не приму, — отказался жрец.
— То есть вы ничего больше не скажете? Книжечку не откроете и пометки не зачитаете? — досадливо уточнила я.
— Простите, ваше высочество, здесь я должен вам отказать. Не хотите разговаривать с отцом, обратитесь за разъяснениями к супругу.
Я представила непроницаемое лицо лорда Катала, и охота говорить с ним отпала. От него ничего не добиться.
— Не стоит говорить о крайних мерах, — буркнула я на прощание.
Прихватив подругу, я поспешила распрощаться с негостеприимным жрецом. Боевые маги привычно выстроились группой за нашими спинами.
— Ничего, я докопаюсь до истины, — едва за нами закрылась дверь, пообещала самой себе.
— Я тебе помогу, — не подвела подруга. — Куда теперь?
— Отправлять письмо родителям.
— Ты серьёзно надеешься, что они расскажут правду? — изумлённо посмотрела на меня Олиша. Её глаза гневно блестели. — Тебе мало того что они умышленно десять лет молчали о твоей свадьбе?
— Я должна у них спросить. Мне нужно знать, почему они скрывали это от меня. Ближе Лойдов у меня всё равно никого нет.
— Делай что хочешь, — буркнула Олиша, неохотно давая добро.
— После маг-почты в кафе-мороженое? — предложила я подруге.
— Задобрить меня пытаешься?
— Не надейся. Мороженого вкусного хочется поесть, — вернула ей с сарказмом.
Мы вышли в основное помещение храма, и на этом наша пикировка закончилась.
К нам подошла нищенка, которая недавно крутилась возле статуи богини интриг. Старушка протянула ко мне подрагивающие с крючковатыми пальцами руки. Не зная, что от меня хотят, я посмотрела на Олишу. Она выразительно посмотрела на пустую жертвенную чащу напротив статуи богини. Мол, дай подношение попрашайке. Не жадничай.