Прошла на кухню и быстро помыла посуду. Вспомнила про целый пакет недоваренной гречки, про Альму, которая, если не дура, должна была бы любить несолёную гречку «al dente», ещё раз окинула взглядом дом и теперь была удовлетворена наведённым порядком. Клара вышла на крыльцо, ожидая увидеть подозрительного типа прямо перед дверью. Но его там не было. «Хорошенькое дело! – пронеслось у неё в голове. – А зачем я наводила порядок?» Тут подозрительный вышел из-за угла со стороны сарая: «Всё готово?»
– Напугали.
– Вы по доверенности продаёте или как? – проигнорировал упрёк Клары подозрительный и тем самым заработал в карму минус десять баллов.
– Родители продают. Я открываю и закрываю дверь.
– Много работы? – спросил подозрительный.
Клара поняла, что простого ответа на подобный вопрос нет. Если она скажет, что работы немного, значит – дом никому не нужен. Если скажет, что много, значит – дом слишком дорогой, и все уходят. Опираясь на предыдущий опыт переговоров, Клара решила, что есть ещё третий вариант ответа – проигнорировать вопрос так же, как и подозрительный проигнорировал её слова. Будет знать!
– Войдём в дом? – поинтересовался подозрительный.
– Пожалуйста, – сказала Клара и вошла первой.
Клара встала в коридоре так, чтобы подозрительному покупателю было удобнее всего начать осмотр с кухни, но он собирался идти прямо в гостиную.
– Здесь кухня, – Клара сделала ещё одну попытку.
– Отлично, – сказал подозрительный и продолжил двигаться в сторону гостиной.
«Да что ж такое!» – подумала Клара, отступая.
Вот они вместе вошли в гостиную, и подозрительный сразу же направился к двери кабинета. Дёрнул ручку: дверь, как и следовало ожидать, была закрыта.
– В чём дело? – по-хозяйски спросил подозрительный.
– Закрыта дверь, – констатировала факт Клара.
– Откройте, – повелел подозрительный.
– Нет ключа, – соврала Клара, не моргнув глазом.
– Давно? – стал давить подозрительный, расхаживая по гостиной в поисках ключа. И, конечно же, нашёл его на столике. Невелика заслуга.
– А это что? – спросил подозрительный тоном учителя химии.
– Это – ключ, – Клара снова сказала очевидное. Ей даже начинала нравиться эта игра.
Подозрительный тип, не спрашивая разрешения, вставил ключ в замок двери кабинета и стал его поворачивать. Только ничего не происходило: замок не щёлкал и не открывался. Подозрительный хмыкнул и стал крутить ключ в другую сторону.
– Сломан, что ли? – спросил подозрительный.
– Сломали, что ли? – отозвалась Клара.
– Почините – зовите, будем думать, – сказал подозрительный тип и быстро свинтил на улицу.
Клара очень медленно и осторожно приблизилась к двери в кабинет деда. Коснулась ключа, словно ожидая молнии, но ничего не произошло. Повернула ключ по часовой стрелке – и замок щелкнул. Опустила ручку – дверь в кабинет легко открылась.
– Придурок, – сказала Клара и снова закрыла на ключ дверь кабинета. Убрав ключ в передний карман джинсов, поняла, что так его видно, и переложила в задний карман. Потом снова достала его из кармана, пошла на кухню, взяла кружку деда, положила туда ключ и поставила кружку на полку. И, довольная собой, вышла на улицу, в залитую солнцем Старую Руссу.
Публика перед воротами уже рассосалась: не было никого, даже дяди Жени. Клара всё же хотела ещё раз поблагодарить его за надпись. Она отошла на середину улицы, сфотографировала на телефон дом, ворота и отправила всё папе, а потом и маме.
И поскольку дел пока не было, Клара решила наконец сходить в кондитерскую. И время было подходящее – десять утра.
В офисе московского представительства конторы «КарайСтрой» было немноголюдно. Кабинет директора, кабинет помощника и приёмная с секретарём. Секретарь работала здесь уже второй месяц и с каждый днём тревожилась всё больше. Ну а как ей было не тревожиться, если всё это время компания ровным счётом ничего не делала?
Леночка с утра приходила на работу. Делала пять-шесть чашек кофе директору и иногда его заму, потом уходила домой. Леночке объяснили её задачи так: отвечать на телефонные звонки и никого не пускать в кабинет директора без записи и его одобрения. Так за всё время её работы никто и не позвонил, никто и не записался на приём! Подозрительно. Леночка была девушкой доброй, впечатлительной, заботилась об окружающих и много думала о том, что она делает и для чего. Другими словами, жизнь у Леночки была непростой. Ну не могла она быть лёгкой с такими-то мыслями и с таким характером. Леночка посмотрела на дверь кабинета директора.
А там, за дверью…
Директор представительства снова взял со стола тёмно-зелёную общую тетрадь и пролистнул её. Разочаровано кинул на стол. На столе, кроме этой тетради, взятой из дома Аркадия Замкова, лежала плетеная шляпа и солнцезащитные очки.
– Версии? Давай версии, – сказал директор своему заместителю.
– Анатолий Иванович, может быть, нужно начать с первой тетради? – предположил заместитель директора с внешностью Кайла Маклахлена.
– Мне сказали, что это не имеет значения, – ответил директор.
– Неужели это работает только внутри дома? – возмутился заместитель и покачал головой. Он бы этого не хотел.
– Стас, ну-ка позови Леночку, – сказал директор заместителю. Этого директора филиала Клара при встрече прозвала «Подозрительным». Заместитель недовольно встал, выглянул из кабинета и сказал: «Леночка, зайди».
Заместитель вернулся на своё место и сел по правую руку от директора. Секретарь Леночка вошла и остановилась у дверей, ожидая дальнейших распоряжений.
– Проходи, садись, – предложил директор.
– Что случилось, Анатолий Иванович?! – Леночка не на шутку испугалась. Она лишь однажды присаживалась в этом кабинете – когда проходила собеседование. Её что, увольняют?!
– Ничего, не волнуйся. Я хочу попросить тебя прочитать один текст, – начал директор Анатолий Иванович.
– Какой текст? – дрожащим голосом спросила Леночка. Ей уже становилось худо от напряжения, и поэтому она села только на краешек стула.
– Вот. Открой на любой странице и прочитай, – директор пододвинул к Леночке тёмно-зелёную тетрадь.
– Зачем? Это какой-то тест? Я что-то неправильно сделала? – продолжала паниковать Леночка.
– Нет, успокойся. Всё нормально. Просто мы со Стасом поспорили, есть ли талант у автора этих дневников. Я говорю, что есть. А Стас говорит – нет.
– Конечно, есть талант у автора дневников, если вы так говорите… – Леночка легко признала правоту директора.
– Я тоже так думаю. А теперь открой тетрадь на любой странице и прочти, чтобы составить своё впечатление, – спокойно настаивал директор.
– Читай! – почти крикнул заместитель, уставший от вяло продвигающихся переговоров директора и Леночки.
Леночка испуганно смотрела на директора. Тот кивнул и глазами показал на тетрадь. Секретарь нерешительно взяла её и ещё раз посмотрела на руководителей.
Открыла на случайной странице.
24 июня 1978 года.
«Мы всей семьёй дома, на Каменноостровском в Ленинграде. Сегодня по-летнему тепло. Днём было +23. Ночи, конечно, прохладные. Выпускникам повезло с погодой. Нет дождя. Если окончательно повезёт, то небо будет чистым и выпускников ждёт прекрасная белая ночь. Жаль, Романов отменил «Алые паруса». Петька, сын, ждал этого праздника, начиная с седьмого класса. Ходит теперь разочарованный. Ещё немного – и начнёт критиковать советскую власть. С классом, назло всем, собираются пойти на набережную: будут гулять и петь патриотические песни. Он больше всего переживает по поводу своей Веры. Знаю, что думает сделать ей предложение. А чего больше боится: согласия или отказа – пока не решил. Вижу, что боится и того, и другого. Значит, жену будут звать как-то иначе. Или, к примеру, поменяет эту Веру…»
Леночка провалилась в текст и больше не ощущала своего тела. Она словно перенеслась в воспоминание – в то самое, каким его описывал автор, – и увидела всё, что автор написал, и всё, чего автор не описал словами, но присутствовало тогда, в том мире и в то время. Леночка увидела кабинет и сорокалетнего мужчину, который в тёмно-зелёной тетради пишет что-то в дневнике. За окном действительно Ленинград, Кировский проспект, ныне – снова Каменноостровский. Леночка плохо ориентировалась в Питере, но дом Первого Российского страхового общества культурный человек должен узнать с любого ракурса. Леночка, как человек культурный и образованный, его, конечно, узнала. Кто здесь только не жил: от Кирова, партийного руководителя Ленинграда, до Шостаковича. Того самого. Выполняя свою дипломную работу в техникуме, Леночка взяла этот дом за основу исследования. И вот – снова встретились.
Неплохо ты, дядя, устроился. Интересно, кто ты такой, чтобы иметь квартиру в этом доме?
Она подошла к окну, выходящему во двор дома. Леночка была 1995 года рождения, а за окном, судя по всему, 1978.
До её рождения оставалось плюс-минус семнадцать лет; её мама в это время заканчивала школу и тоже собиралась на «Алые паруса», которые отменил партийный начальник Романов. Леночка, кажется, даже слышала эту фамилию. Её родители сейчас живут в Питере, и сама Леночка до получения работы в этой конторе жила и работала в Питере. И вот она снова тут. Может быть, это какой-то знак?..
…
Мир покачнулся и замерцал. Леночка моргнула и, открыв глаза, обнаружила себя в кабинете директора, а напротив по-прежнему сидел его заместитель Стас.
– Ну? – требовательно спросил Анатолий Иванович.
– Что это было? – ответила Леночка.
– Что было? Рассказывай, – приказал директор.
– Я не знаю, что сказать… Как сказать… Я была в Ленинграде, – начала объяснять Леночка.
Директор и Стас переглянулись.
– Ты должна подписать документ о неразглашении. Ты понимаешь, что про это никто не должен знать?! – рявкнул Стас.
– Даже Анатолий Иванович? – удивилась Леночка, которой было в пору ничему уже не удивляться.