– Я снова директор филиала? – спросил Анатолий и выдал тем самым, о чём всё время думает и на что надеется.
– Нет, – разочаровал его разочарованный Альберт. Альберт, кстати, с детства привык разочаровывать всех: отца, нянек, учителей, инспекторов ГАИ, которые останавливали его в состоянии опьянения. Когда ты богат, то можешь позволить себе удовольствие разочаровывать людей. Очаровывать – удел тех, кто ещё только идёт к успеху.
– Что, крошка? – первой догадалась Леночка и мгновенно убрала крошку с подбородка.
– Спасибо, – сказал Альберт Леночке, и даже она не поняла: это означало «спасибо, что убрала крошку» или «спасибо, что мне не надо больше этому дебилу объяснять, что я от него хочу» или и то, и другое вместе. А впрочем, Леночке на это было всё равно, пока она директор филиала.
– Сейчас ты прочитаешь эту запись, – Альберт показал на закладку в дневнике, – и вынесешь оттуда какую-нибудь ценность. Поняла?
– Да, – сказала Леночка и зачем-то уточнила: – В руках?
– В руках, а где ещё? Если получится. Постарайся, чтобы получилось, – как-то слишком тепло попросил Альберт. Настолько тепло, что по спине у Леночки пробежал холодок.
Альберт протянул дневник Леночке.
– Если что – клади в карман, – порекомендовал Стас.
– Все заткнулись. Будь готова ко всему, – напоследок посоветовал Альберт.
19 октября 1978 года.
Жаркий выдался денёк, что и говорить; и как водится, ничего не предвещало. Я даже сделал себе пометку: если с утра день ничего не предвещает – жди беды. С утра занимался делами. Теоретические основы лингвистической модели мышления складываются в очень стройную картину, и думаю, скоро, ещё до московской олимпиады, у меня будет рабочая модель, которую можно показывать людям. Надеюсь, даже тем, у кого только средняя школа за плечами.
После обеда решил, что давно уже не виделся с Сергеем Пятибратовым. Пошёл к нему. Живёт он недалеко, рядом с рынком. Старый дом, от родителей ему достался. И печка старая. Видишь, как получается. Сколько раз он хвалил свою печку? И, видимо, потерял от постоянной хвальбы способность трезво оценивать происходящее. От печки и случился пожар…
…И тут Леночка провалилась. Увидела себя в задымленном коридоре деревенского дома. В горле запершило. Глаза непроизвольно зажмурились, как это бывает, когда в них попадает дым костра. Глаза зажмурились и никак не хотели открываться, хотя Леночка все силы, которые были в её распоряжении, направила именно на это. Ей нужно было видеть, что происходит. Аркадий Фёдорович, пригнувшись к полу – насколько это было возможно, чтобы при этом не встать не колени, – «гусиным шагом», как это называли в школе, метался по дому в поиске людей. Леночка пригнулась. Она осознавала, что находится внутри текста, но не могла понять: пожар угрожает её жизни или нет? Что если она тоже может надышаться дымом и потерять здесь сознание? Из дальней комнаты послышался голос Аркадия Фёдоровича, зовущий приятеля по имени: «Сергей, Сергей, очнись!» Леночка стала идти сквозь дым. Кажется, она притерпелась и может теперь тут находиться без вреда для здоровья; возможно даже, что первая реакция её организма была не на дым, а на память о дыме. Дыхание стало восстанавливаться. Сердце всё ещё колотилось, как сумасшедшее, но напряжение постепенно уходило.
Леночка вошла в комнату. Сергей лежал на полу возле кровати и не подавал признаков жизни: глаза закрыты, дыхания не заметно. Чтобы вынести его из комнаты, Аркадий Фёдорович попробовал поднять приятеля на руки, но для этого ему надо выпрямиться. А если Аркадий Фёдорович выпрямится, то станет дышать едким дымом. На высоте человеческого роста клубы дыма были уже непроглядными. Аркадий Фёдорович смотрел по сторонам в поисках выхода. Из присутствующих в этой комнате только Леночка знала наверняка, что выход будет найден. Она не знала, выживет ли хозяин дома, но в том, что выживет Аркадий Фёдорович, сомнений не было. А вот сам Аркадий Фёдорович в тот момент не был уверен, что завтрашний день для него наступит. У него было только «сейчас».
Леночка внимательно всмотрелась в лицо человека, ищущего выход из безвыходной ситуации: на нём не было страха и тем более паники. Человек осознаёт свои силы и не пойдёт дорогой, которую не осилит. Он может выйти сам, и теперь уже не «гусиным шагом», а ползком. Но тогда он должен оставить приятеля в доме. Леночка видит, что этот вариант даже не рассматривается. Сама Леночка была уверена, что без последствий выберется из пожара, так как её тело – и Леночка помнила это – находится в кафе «Раскольников». В поле зрения Леночки попала табуретка у изголовья кровати. Наполовину пустой стакан. Книга. Наручные часы, видавшие виды. Леночка взяла часы и сжала их в кулаке; ей показалось, что часы были теплее ожидаемого.
Аркадий Фёдорович внимательно посмотрел на табурет. Можно было подумать, что он заметил исчезновение часов. Мгновение назад он их видел, а теперь они исчезли.
– Кто здесь? – спросил Аркадий Фёдорович, но не получил ответа, потому что Леночка уже выскочила из дома, в котором буквально через мгновение тлеющий пожар возьмётся ярким пламенем.
В этот момент произошло следующее: Аркадий Фёдорович, понимая, что времени на спасение из горящего дома почти не остаётся, табуретом разбивает окно, заколоченное в некоторых местах на зиму гвоздиками для лучшей теплоизоляции. До этого Аркадий Фёдорович видел на табурете часы Сергея и, зная, как приятель дорожит ими, собирался вынести их из пожара, но часов на табурете уже не было. Времени думать и удивляться не осталось, и окно было выбито. Приток свежего воздуха распалил тлеющий пожар, дом загудел и затрещал. Пахнуло таким жаром, что кожа на лице стала стягиваться. На промедление не оставалось ни мгновения. В окно сначала отправилось тело хозяина, а следом неуклюже выпал Аркадий Фёдорович. Вокруг дома уже стояли зеваки и ахали. Увидев разбивающиеся стёкла, некоторые из мужиков поняли, что внутри есть люди, и бросились к окну, но не поймали вылетевшего из окна хозяина дома, однако его спасителю успели подать руку помощи.
– Дыхание! – скомандовал Аркадий Фёдорович. Сил у него было на одно-единственное слово, но выбрал он не то и поправился, – искусственное.
Мужики наконец поняли: не надо проверять дыхание, надо делать искусственное. Послышались сирены. Первой приехала пожарная машина. Огнеборцы, оценивая степень пожара, стали расправлять шланги. Один из них подбежал к мужикам, которые, как умели, проводили вентиляцию лёгких хозяину дома.
– Дома кто остался? – спросил пожарный.
Кто-то из мужиков кивнул в сторону Аркадия Фёдоровича.
– Дома кто есть? – обернулся он к Аркадию Фёдоровичу.
У него хватило сил только отрицательно качнуть головой. Приехали медики и отправили мужиков в зрительный зал: пусть работают профессионалы. Ещё через десять минут дело было кончено. Пожар потушили. Сергея повезли в больницу. Аркадия Фёдоровича пригласили дать показания о том, что ему известно.
Аркадий Фёдорович сидел в штабной машине пожарной службы и рассказывал всё, что знал о происшествии. К машине подошёл командир пожарной команды – тот самый, кто интересовался, есть ли в доме ещё люди.
– Ваши? – на открытой и грязной от пожара ладони пожарного лежали часы Сергея.
– Хозяина, – сказал Аркадий Фёдорович. Ему всё ещё было гораздо проще выражаться односложно.
– Мужик выжил? – поинтересовался пожарный.
– В больнице, – ответил Аркадий Фёдорович.
– Передайте, – и пожарный вложил часы в руку Аркадия Фёдоровича.
– Где?.. – Аркадий Фёдорович не сразу закончил фразу и снова набрал воздуха в лёгкие. – Нашли?
– На крыльце, – спокойно и уверенно сказал пожарный. – На крыльце… – повторил Аркадий Фёдорович…
…
Но Леночка этого уже не видела и не слышала. В тот момент, когда она, задержав дыхание, практически наощупь выбиралась из горящего дома, она вернулась в реальный мир и торжественно показала Альберту… пустую ладонь.
– И что? – спросил Альберт, глядя на её ладошку, на которой даже отпечатались следы ногтей от крепко сжатого кулака.
– Часы, – сказала Леночка, смотря на свою пустую ладонь.
– Ты их видишь? – спросил Альберт у Анатолия.
Анатолий уже не знал, как отвечать. Часов он, разумеется, не видел, но он решил сегодня ошибок больше не делать.
– Не очень отчётливо… – уклончиво, но удачно, как ему показалось, ответил Анатолий.
Альберт ещё раз посмотрел на пустую ладонь, на подошедшую официантку и, обращаясь к Наде, показал на пустую ладонь Леночки и спросил: «Сколько времени?»
– Двадцать один сорок. Час двадцать до закрытия. Будете что-то заказывать? – закончила своим вопросом Надя.
– Нет, – отмахнулся Альберт и снова стал разглядывать пустую ладонь. Мало того, что ему не удаётся проникнуть в текст, так он ещё и не видит артефактов, которые Леночка оттуда приносит. Уже понятно, что Альберт – самый умный на Земле, а вокруг идиоты разной степени. Но почему бы тогда самому умному не дать способность гулять по текстам и забирать всё, что в них описано? Мир так несправедлив.
– Не вышло, – к Леночке наконец вернулась способность изъясняться словами.
– Что? – уточнил Альберт.
– Произошёл пожар, и я была там. Взяла с табурета часы хозяина и побежала на выход; часы всё время были зажаты у меня в руке. Я их ни на секунду не выпускала и была уверена, что принесла сюда, – связно, точно и последовательно рассказала Леночка: не зря она столько лет работала секретарём. Если компания хочет добиться успеха, то хотя бы секретарь и продавец должны говорить связно. Остальные сотрудники – опционально, по возможности. Но на все компании связано говорящих сотрудников, очевидно, не хватит.
– Значит, вынести не получилось, – констатировал факт Альберт. В этот момент его взгляд упал на Анатолия, и он добавил: – Денься куда-нибудь. Жди, пока не позову. Если не дождёшься – выгребай сам. Я за твою еду сегодня заплачу. Угощаю напоследок.