– Спасибо, – сказал Анатолий и понял, что, скорее всего, на вопрос о часах он всё-таки ответил неправильно. Анатолий встал и зачем-то раскланялся. Протянул руку Стасу, но тот благоразумно отвлёкся на экран своего телефона и как бы не заметил протянутой прямо под носом руки. Тогда Анатолий ещё раз поклонился и сказал Наде: – Он обещал заплатить.
Надя знала: обещать – не значит жениться, и поэтому, обращаясь к Альберту, спросила: «Посчитать?»
– Позже, – сказал Альберт, и Надя ушла.
– Значит, вынести материальный предмет оттуда нельзя, – продолжил размышлять вслух Альберт. – Из книги ты можешь вынести знание, впечатление… На знаниях много не заработать.
– Но… – начала Леночка, но благоразумно остановилась и дождалась разрешения высказаться. Теперь Альберт в ожидании смотрел на неё. – На знаниях можно заработать.
– Пересядь туда, – сказал Альберт Леночке и указал на стул, где минуту назад сидел Анатолий. Альберту просто не хотелось больше поворачивать голову на девяносто градусов влево, как он делал это раньше, чтобы увидеть Леночку, а она подумала, что стремительно движется по стопам своего бывшего начальника – на увольнение.
Леночка молча и без удовольствия пересела. От Альберта пахло вкуснее: его туалетная вода стоила, как машина Стаса с полным баком бензина.
– Выносить ничего нельзя. И что нам это даёт? – задал вопрос Альберт своим подчинённым. Он мог бы найти заместителей и поумнее этих, если бы не боялся, что они его переиграют. Дилемма – не дай бог никому: окружить себя вот такими дураками и чувствовать себя в безопасности, пока наследство не растрачено, или же найти тех, кто поумнее, и всю жизнь ждать, что сам останешься в дураках.
– Можно я ещё раз схожу в текст? – спросила Леночка. Ей нужно было теперь любой ценой восстанавливать свой авторитет и статус приближённой к олигарху.
– Слушайте, пусть ваши люди отойдут от входной двери! Они же там никого не пускают! А мы ещё думаем: куда это все посетители подевались? – встряла в разговор Надя.
– А что, охрана никого не пускает в кафе? – удивился Альберт и ухмыльнулся. – Прикольно.
– Да? А нам – нет, – с напором сказала Надя. Она чувствовала свою власть в этом заведении. Пусть, если уж на то пошло, этот крутой богач купит всё кафе и потом может командовать сколько хочет. – Знаете, сколько мы из-за вас недополучили прибыли?
– Тихо, тихо, не шуми. Скажи им, пускай не препятствуют проходу, – распорядился Альберт.
– Они у вас идиоты, что ли? – спросила Надя.
– Откуда информация? – насторожился Альберт.
– Если они станут выполнять распоряжения любой официантки, то наверняка идиоты, – логично объяснила Надя.
– Давай-ка проверим, – заинтересовался Альберт. – И завтра придёшь в офис. Мы тебя на работу берём.
– Ага, размечтался, – сказала Надя и перед тем, как идти командовать охраной олигарха, ещё раз внимательно пригляделась к Альберту: – Я вас, дяденька, не знаю.
– Я завтра прихожу в офис, а она уже у нас работает, – поставил Альберт задачу Леночке, и та кивнула. – Так какая у тебя идея с текстами?
Идеи у Леночки не было. Было только желание сохранить должность и зарплату.
– Я попробую там, в тексте, что-нибудь спрятать, а мы тут, в реальности, потом придём на это место и выкопаем клад, – от безысходности Леночка прямо на ходу создала достаточно годную версию.
Подошла Надежда.
– Они не слушаются. И сколько вы мне будете платить за смену?
– Позови старшего, Гага его зовут, – сказал Альберт Стасу и, показывая на Леночку, добавил, обращаясь уже к Наде: – По всем рабочим вопросам – к ней. Не морочь мне голову, пока я тебя не уволил.
– Я по четвергам выходить не смогу и в выходные буду дома, в Новгороде. Так что учтите, – Надя быстро сообразила, кому тут надо ставить условия, но напоролась на Леночку – тоже девушку с характером.
– Не ставь условия, пока не услышала оклад, – посоветовала Леночка.
Подошли Гага и Стас. Альберт объяснил, как нужно охранять его покой и безопасность в данном конкретном случае. Гага без энтузиазма согласился, но отстоял своё право проводить личный досмотр всех входящих.
– Давай свою идею, – Альберт вернулся к разговору с Леночкой.
– Что за идея? – живо поинтересовался Стас.
– Считал до десяти? – строго спросил Альберт.
Стас с виноватым видом признался, что нет. Забыл. Но готов сделать десять отжиманий. В армии сержант именно таким образом вбивал в память Стаса всё, что тот должен был знать и не забыть. Альберт с надеждой посмотрел Леночке в глазах. Леночка увидела надежду в глазах босса, но неправильно её истолковала.
– Отжимайся, – приказала Леночка, и Стас бросился отжиматься. В этот момент в «Раскольников» вошли четверо посетителей – злых после долгих попыток войти в кафе и потом ещё личного досмотра – и увидели отжимающегося Стаса. Развернулись и со словами: «Да ну его нафиг, не станем мы отжиматься», – вышли.
– Хватит? – спросил Стас, стоя в планке.
– А ты считал? – спросила Леночка, уже зная ответ.
– Забыл. Армию вспомнил, – признался Стас.
– А почему ты отжимаешься? – поинтересовалась Леночка.
– Чтобы не забывать считать до десяти, – вспомнил Стас.
– Отжимайся, – приказала Леночка. Ей начинало нравиться быть руководителем.
– Можно только десять раз, чтобы лучше запомнить? – спросил Стас, которому уже не хватало сил стоять в планке.
– Можно.
– Вы как хотите, но я отжиматься не буду, – заявила Надя на правах почти сотрудницы.
– Дождись оффера, – ухмыльнулась Леночка.
– Чего?
– Официального приглашения на работу с указанием должностных обязанностей и размера зарплаты, – пояснила Леночка.
В дверь кафе заглянули две девушки: «Можно? Нас уже обыскали». Девушки искали глазами того, кто им ответит: отжимающийся от пола красный от усилий парень, официантка, мужик за столом или девушка напротив мужика. Официантка, опомнившись, предложила им зайти.
Альберт взял в руки дневник и стал листать записи, параллельно размышляя над несправедливостью мира: почему ему не доступно путешествие по текстам этих дневников? Ему тогда вообще был бы никто не нужен. Даже охрана. Леночка не сгорела в пожаре. Значит, внутри текста с ней ничего не может произойти. Наверное. Альберт остановится на записи о дне рождения, куда был приглашён автор дневника.
– Иди туда, – Альберт передал дневник Леночке.
– Можно я сяду на диван? Стул слишком шаткий, как бы я не упала и не вышла из текста раньше времени, – попросила разрешения и обосновала его в одной фразе Леночка, которой хотелось вернуться на место рядом с Альбертом, пока его не занял кто-нибудь другой.
– Садись, – разрешил Альберт, и Леночка тут же пересела.
02 декабря 1977 года.
Этот день в моём календаре всегда будет праздником, красным днём. День рождения Зои Николаевны, моей бессменной помощницы и соавтора. Если бы не её проницательность, то многих наших открытий не случилось бы. Так вышло, что Зоя Николаевна не любит быть на виду, и даже более того – не хочет, чтобы про неё кто-то знал. Она настаивает, чтобы тексты я подписывал своим именем и про неё нигде не упоминал. Я знаю истинную причину, но даже в дневнике не хочу писать открытым текстом. Это связано с гонениями при советской власти, которой подверглась её семья и она, в частности. Зоя Николаевна мечтает об одном, чтобы про неё все забыли.
Я, к счастью, принадлежал к очень узкому кругу посвящённых и был приглашён на юбилей. Моему другу, соавтору и в значительной степени учителю – 80 лет! Я решил подарить ей картину. Каждый раз, когда Зоя Николаевна навещала меня дома, она молча и подолгу смотрела на эту картину. Теперь дальние прогулки она совершает только летом, и они даются ей непросто. Пусть эта картина будет у неё дома. Я себе другую напишу. Зоя Николаевна – единственный человек, который знает про эти чудеса с текстами. Она меня благословила, пожалев, что находится уже не в том возрасте, чтобы активно принимать участие в исследованиях. Она сказала тогда: «Чего ты не открыл эту свою магию, когда мне было двадцать! Я старая и уже не могу вибрировать на нужной частоте».
Мы не выбираем, когда нам откроется магия. Да и не всем, полагаю, она откроется.
Вернёмся к юбилею. За столом было трое: юбиляр, её младшая сестра и я.
В этом месте Леночка словно настроилась на текст, провалилась в него и увидела себя в светло освещённой комнате. Круглый стол посередине, и трое людей вокруг него. На столе скромная закуска: в основном соленья собственного приготовления, шпроты на кусочках чёрного хлеба. Как-то он называется… Леночка знала название этого хлеба. Немного сыра и колбасы. За столом идёт разговор, который Леночка назвала про себя научным. В поисках чего-нибудь ценного Леночка прошла по комнате. Но не в том доме она оказалась. Самым ценным тут были, пожалуй, книги. Ей и в голову не приходило, что она крадёт. Ей казалось, что это с одной стороны, эксперимент с другой стороны, работа, которую может выполнить только она. Что поделать?.. Леночка увидела в серванте маленькую кофейную чашку и в ней ложку. Может, серебряная? Неважно. Леночка попробовала взять ложку из чашки, но не получилось. В чём дело? Что-то сломалось в системе? Леночка забеспокоилась. Её по-прежнему никто не замечает. Леночка даже обернулась, чтобы убедиться, что её не замечают.
Так и есть: прямо на неё смотрит, но не видит юбилярша, что-то говорит и смотрит прямо на Леночку. Юбилярша решила встать из-за стола. Присутствующие стали ей помогать. Леночка сделала вторую попытку взять ложку, и на этот раз ей это удалось. Увидев, что юбилярша направляется прямо к серванту, Леночка отступила назад, за занавески в соседнюю комнату, держа ложечку в правой руке.
– Странно, я же ясно видела здесь ложку, – сказала Зоя Николаевна, держа в руках маленькую кофейную чашку. – Вот чашка, и в ней всю жизнь была ложка. Куда она могла деться?
– Дорогая, в нашем возрасте мы ничего не можем чётко видеть и бескомпромиссно утверждать, – отозвалась Ольга Николаевна, младшая сестра юбилярши.