– Так кто же мы?
– Вот. Это и есть та свобода воли, про которую тебе в школе говорили, – подытожил Олег Васильевич.
– Ещё не говорили, – призналась Клара.
– Не может быть! Ты просто прогуляла этот урок, – улыбнулся Олег Васильевич. – До какого понимания дотянешься, тем и будешь. И чем больше станет людей, которые в своём понимании жизни отошли от млекопитающего, тем, считал Аркадий Фёдорович, будет лучше. В этом он и видел свою цель.
– Говорите, он писал книгу?
– Да, он несколько раз упоминал об этом, – с уверенностью сказал Олег Васильевич.
– Компьютером он не пользовался… Печатная машинка стоит на полке в кабинете… Где же может быть рукопись? – удивилась Клара.
– Этого я тебе не могу сказать, не знаю. Посмотри везде внимательно ещё раз. Теперь ты знаешь, что искать. Такое бывает: когда не знаешь, что ищешь, оно может лежать у тебя прямо под носом, а ты и не замечаешь. Вроде всё рассказал, что знал. Я живу на «Химмаше», далековато отсюда. Телефон у тебя мой есть, набирай в любое время. Я пойду.
Олег Васильевич встал и замешкался: то ли руку Кларе подать, то ли обнять по-отечески, то ли просто кивнуть. В итоге кивнул и пошёл к калитке.
– Надеюсь, скоро увидимся, – крикнула ему вслед Клара.
– Увидимся, – сказал Олег Васильевич, не оборачиваясь.
Клара вспомнила, что собиралась сходить в кондитерскую и купить подростковой еды. Замкнула дом. Усмехнулась бесполезности этого действия. «Интересно, что ещё создал дед в тексте и забрал потом себе в жизнь? Может, надо было написать, что в холодильнике появились пирожные и мороженое? Нет, это так не сработает. Всё это в холодильник должен ктото положить. А этот кто-то должен почему-то принести сладости ко мне домой… Кто? Почему? Как этот человек потом сам себе объяснит свои действия? А если не объяснит, то вернётся и скажет: «Я случайно перепутал адрес и принёс вам чужой заказ. Ах, вы уже съели всё? Быстро, однако! Тогда заплатите, пожалуйста». А если использование магии с целью получения пирожных – это приземление, а не возвышение? А если из-за пары вкусняшек я потеряю способность писать магические тексты? Честно говоря, я не знаю, есть у меня вообще эта способность или нет… Все совпадения могут быть простой случайностью», – так думала Клара, пока шла за своими сладостями. У входа в кондитерскую стояла девушка – Клара не помнила её и, вероятнее всего, они ещё ни разу не встречались. Под ростки обычно запоминают всех встречных-поперечных своего возраста, зато детей и взрослых они могут в упор не видеть. Так что эту девушку во всём чёрном Клара точно раньше не видела.
– Приходите! Сегодня в двадцать часов на площади, перед Башней, будет концерт группы «РУСА». Новые песни и любимые хиты, – сказала девушка в чёрном и протянула Кларе флаер.
– Спасибо, – ответила Клара и сначала отстранилась от протянутого листка, а потом подумала: «Нет, всё же стоит сходить повидаться с местными друзьями, они точно будут там. Вряд ли Славик и остальные ребята пропустят такое событие – поди, не каждый день у них такой концерт». И Клара взяла приглашение.
– Вход бесплатный, – добавила девушка и тут же переключилась на другого прохожего.
Клара вошла в кондитерскую, ещё раз взглянула на флаер и удивилась тому, как чётко она видит даже мелкий шрифт. Раньше она прочитала бы только основной текст приглашения, а подробности ей пришлось бы рассматривать с большим усилием: искать дополнительный свет, менять расстояние от листка до глаз, щуриться… Хотя ещё ни одна девушка не выглядела симпатичнее, прищурившись. Клара стояла у прилавка и выбирала выпечку себе на обед: в итоге она взяла пирожок с яйцом и луком (!), пирожок с капустой (!) и сосиску в тесте (!). Этот выбор оказался настолько неожиданным, что, стесняясь его, Клара, чтобы оправдаться, сказала продавцу: «Это я не себе».
– Папа уже приехал? – с улыбкой поинтересовалась девушка на кассе.
«Да, это же Старая Русса!» – подумала Клара и вместо ответа неопределённо повела плечом. Пусть понимает это, как хочет.
Когда Клара вышла, девушки в чёрном уже не было. «Наверное, раздаёт флаеры в другом месте – в руках у неё оставалось не меньше пятидесяти листков. А может, и ещё больше, просто они ждали своей очереди в кармане или сумке… Да какое мне дело до этой девчонки?! Чего она мне в голову залезла? Мне и самой есть о чём подумать», – рассердилась Клара и решила дойти до реки, где заметила оживление возле Живого моста.
«Не дай бог утопленник! – подумала она. – Ужас, как боюсь утопленников». Тут же Клара удивилась самой себе: как можно бояться того, чего не видела? Значит, она боится своих мыслей, боится своей фантазии и своих же страхов. «Тогда надо вопрос поставить так, – стала рассуждать Клара. – Кто хозяин моей фантазии? Или она бесхозная? Если бесхозная, то я беру власть над ней. Пусть на меня работает, пусть возвышает…» И Клара внезапно, со всей возможной определённостью поняла, что имел в виду дед, когда, по словам Олега Васильевича, говорил о возвышении человека. Нельзя размениваться на мелочи! Ну конечно! Если нужно копать картошку, если ты так живёшь, что тебе нужно копать картошку, – пойди и выкопай. Но не разменивай свою бесценную жизнь лишь на копание картошки! Если человек обесценил свою уникальную жизнь, то значит, он вообще ничего не понял, и переходить на следующий уровень в игре под названием «жизнь» ему пока рано. Аналогия с компьютерной игрой и уровнями была очень понятна Кларе. «Нужно понять ценность самой жизни и не разменивать её на мелочи и пустяки. Чтобы не разменять жизнь на пустяки, нужно всё время возвышаться. А бояться чего-то – это сто процентов разменивать жизнь на пустяки», – решила для себя Клара.
Так, погружённая в свои мысли, Клара миновала скопление народа. Потом обернулась: ну да, так и есть, что-то ищут в реке. И что ей теперь делать? Вернуться – значит подтвердить своими действиями, что происходящее там ей интересно. А не возвращаться – значит… Значит поставить свои дела и задачи выше простого любопытства. Клара пошла к дому. Время приближалось к трём часам дня.
Долгие и бесплодные попытки найти замок с кольцом на дужке навели Альберта на мысль: «Не обманывает ли меня Елена? Какой у неё может быть план? Дневников у неё нет. Денег у неё нет. Что она без меня может? Поехать к Малахову и рассказать, что гуляла в тексте? Что дальше и кто ей поверит?»
Гага в очередной раз подошёл к боссу с виноватым видом.
Он никогда первым не скажет, что у него не получилось вы полнить задание: так и будет стоять, сопеть и молчать.
– Ничего? – спросил Альберт.
– Топоры, велосипедное колесо, правый конёк, пистолет… – начал перечислять Гага.
– Прям пистолет? – удивился Альберт.
– Стартовый. Ну, хлопушка такая, – Гага начал жестами объяснять, каким бывает стартовый пистолет.
– Гага, как ты считаешь, эта Елена не обманывает ли нас с тобой? – спросил Альберт начальника своей личной охраны и тут же пожалел, потому что у Гаги волосы встали дыбом от одной только мысли о том, что его кто-то может водить за нос. – Тихо-тихо, подожди. Я пока просто интересуюсь. У меня нет данных, что она обманывает. А у тебя нет такого ощущения? Она сейчас деятельно участвует в поисках или как будто знает, что мы ничего не найдём?
– Вроде деятельно… – сказал Гага, задумавшись.
– Есть! – крикнули в этот момент из лодки.
Альберт и Гага наперегонки бросились к реке, где люди на лодке уже активно гребли к берегу. В лодке стоял, держась за борт, мужчина в легком водолазном костюме, который сам вызвался помочь, когда Гага по городу искал снаряжение и металлоискатель. Доброволец согласился на поиски без каких-либо условий, просто из любви к процессу и любопытства. Зеваки уже подтянулись к тому месту, куда направлялась лодка: всем было интересно, что же искали в реке и что в итоге нашли.
Гага быстро расчистил проход для босса и приказал охранникам держать периметр, не подпуская никого ближе, чем на метр. Сначала он даже хотел сказать «на два метра», но понял, что это будет совсем невыполнимый приказ, и снизил планку. Сотрудник охраны взял из рук добровольца здоровый амбарный замок и протянул его Гаге. На дужку, и правда, было надето золотое кольцо. Ошибиться было нельзя.
– Вещь. Хорошо делали. Ничего ему не стало, – тихо сказал Альберт, знавший о том, что этот замок в воду кинули сорок с лишним лет назад.
Елена с торжественным видом стояла рядом с собравшимися людьми. И по толпе зевак пошёл слух, что этот мужик сделал той женщине предложение, а она – возьми да и выброси кольцо в Полисть. Чудная женщина. Но мужик всё-таки нашёл кольцо и простил любимую. Странная, конечно, но зато красивая и немного романтичная история. Всё, как мы любим.
Альберт взял грязный и мокрый замок в свои холёные, белые руки. Ключ торчал в замочной скважине, но от времени истлел и обломился. Может быть, сегодня при поднятии, а может, и раньше. Это было уже не важно: Альберт знал, что замок откроют, как только он озвучит эту просьбу.
Теперь стало ясно, что из текста можно достать любую ценность, и это открывало просто фантастические перспективы. «Нужно пролистать дневник и найти описание, дающее больше возможностей, чем какое-то кольцо, – размышлял Альберт. – Если старик смог такое написать, то, вероятно, он тоже перемещался по текстам и уж точно натащил полный дом золота и драгоценностей. А что ещё ему было делать по вечерам?»
Альберт направился пешком в офис своей компании – благо он тут, можно сказать, за углом. Впереди него шёл один охранник, ещё двое – по бокам и чуть сзади, а за спиной был Гага, контролировавший ситуацию и надёжно прикрывавший тыл патрона. Чуть поодаль от них шли Елена Алексеевна и Стас. Елена испытывала смешанные чувства: с одной стороны, у неё получилось вынести физический предмет из текста, и это, вне всякого сомнения, – чудо, самое настоящее чудо, но с другой – всё портило чёрное и липкое чувство вины. Можно же было взять что-то другое, а не обручальное кольцо… Обычно такие вещи имеют для человека особую ценность. Леночка пыталась смыть с себя это противное чувство мыслями о том, что она – одна, никто о ней не позаботится, и ей нужно как-то крутиться… Отмыться получалось плохо. Хотела быть частью искусства, подняться на Олимп, а сама катится в тартарары, в ад. А после того, что она сделала сегодня, вообще не понятно, как остановить это падение, да и можно ли. Нет, решено: сейчас она получит свой миллион и уволится. Если ей разрешат. Леночка же два дня назад – нет, вчера – подписала документ о неразглашении, так что пусть Альберт не беспокоится: никому она ничего не расскажет.