— Не знаю. Мой отец отказался завести нам собаку, как мы его ни упрашивали. Он сказал, что у нас не будет времени о ней заботиться.
— Тогда у нашего ребенка обязательно будет собака.
Роман почувствовал, что готов влюбиться в нее.
— Восход или закат?
— Восход. Я утренний человек и люблю рано начинать свой день.
— Хот-дог или гамбургер?
— Хороший сочный гамбургер со сложным гарниром — это мой стиль, — сказал Роман и улыбнулся. — Теперь твоя очередь. Что побуждает тебя вставать с постели каждое утро?
— Сознание, что я помогаю людям.
— Ты любишь слушать чужие жалобы?
— Только если могу помочь. Например, найти источник проблемы. Обычно это связано с детством или тяжелой травмой. А ты? Ты всегда хотел быть исполнительным директором «Атланта Кугуарз»?
— И да и нет.
— Поясни.
— Мне нравится сила, которая исходит от моей позиции. Я хороший стратег, а это то, что нужно для такой работы. Но есть проблема. Она связана с моим отцом. Он отказывается отпускать поводья, желая сохранить контроль.
— Знакомо звучит, не правда?
— Что ты имеешь в виду?
— Вы с ним похожи. Тебе тоже нравится все контролировать. А ты когда-нибудь пробовал с ним поговорить?
— Он не разговаривает. Он диктует. Как только он узнает о твоем положении… Впрочем, ты сама это увидишь, когда с ним встретишься.
— Боец старой закалки? Разве он не оценит, что ты поступил благородно, решив жениться на мне?
— Или воспримет это как еще одну мою ошибку. Ему не угодить. Как бы я ни выкладывался, ему все мало.
— И все же ты должен с ним помириться. Иначе это тебя разрушит. Ты будешь постоянно пытаться ему угодить, а он будет продолжать поднимать планку.
— С тобой легко разговаривать, — сказал Роман. — Полагаю, это то, что делает тебя успешной в том, чем ты занимаешься. — Он не привык делиться своими чувствами. С женщинами он обычно думал только о физическом удовлетворении.
«Когда я успел так влюбиться?»
Почему он раньше не думал, что у него могут быть глубокие отношения с женщиной? Или все дело в самой Шантель? Она была как глоток свежего воздуха, с позитивным взглядом на жизнь, и к концу ужина напряжение между ними совершенно исчезло.
Нет, сегодня он никак не мог заговорить о брачном соглашении. Ему не хотелось портить такой прекрасный вечер.
Глава 12
— Ну вот мы и пришли, — сказала Шантель, когда они остановились у двери ее дома. Она была удивлена, насколько ей понравилось его общество. Что даже тогда, когда пропала окружавшая его атмосфера таинственности, его очарование не исчезло.
Как не исчез и сексуальный магнетизм между ними. Но она сказала Роману, что физические отношения между ними не обсуждаются, и он уважал ее желание.
«Так почему же я хочу, чтобы он сделал первый шаг?»
«Попроси его войти, — безмолвно молила она. — Только попроси его войти».
— Ну вот, я видел, что ты благополучно добралась домой, так что теперь могу уйти, — сказал Роман и начал спускаться по ступенькам.
Шантель остановила его, когда он дошел до тротуара.
— Не хочешь зайти на чашечку кофе? — Она знала, что это звучит неубедительно, но просить мужчину остаться на ночь она не привыкла.
Роман улыбнулся, она увидела, как в темноте сверкнули его белые зубы.
— С удовольствием.
Роман проснулся, когда за окном уже мерцал рассвет.
Увидев сиреневые занавески с оборками, он не сразу понял, где находится. Опустив глаза, он увидел Шантель. Она спала, закинув на него одну ногу.
Когда он был с этой женщиной, не переставал удивляться самому себе. Обычно он никогда не оставался с женщиной на ночь. Он использовал их только в качестве физической разрядки, но с Шантель все было по-другому. Ему трудно было держать ее на расстоянии. Она требовала от него большего, и оказалось, что он готов принять ее вызов.
Сначала Шантель отказалась от физических отношений между ними, но вчера она поняла, что это проигранная битва. Их притяжение было слишком велико, чтобы его игнорировать.
Она пошевелилась рядом с ним, ее глаза открылись. Когда она поймала на себе его пристальный взгляд, ее веки дрогнули.
— Не смущайся, Шантель. Это было естественно, и это было прекрасно.
— Обычно я не такая…
— Не такая требовательная?
Она усмехнулась:
— Это трудно выразить словами, но с другими у меня никогда такого не было.
Хотя ему и не хотелось говорить с ней о других, но все же было любопытно.
— А как было?
— Предсказуемо. Рутинно. — Она закрыла лицо руками, но он убрал их, чтобы посмотреть в ее сияющие карие глаза, которые не нуждались ни в какой косметике. — Я знаю, что ужасно так говорить.
— Не ужасно, а честно. Я бы тоже не хотел, чтобы наша сексуальная жизнь была предсказуемой.
Она подняла бровь:
— Наша сексуальная жизнь?
Он рассмеялся:
— Совершенно верно. Ее у нас будет еще много. До тех пор, пока твой живот не станет совсем круглым.
— В самом деле?
— И если ты помнишь, я обещал прошлой ночью, что в следующий раз займусь с тобой любовью медленно и нежно. — Он потянулся к ней, увлекая ее в свои объятия. — И сейчас я собираюсь выполнить свое обещание.
Когда, наконец, они вылезли из постели, то вместе приняли душ, а потом отправились на кухню. Кухня была небольшой, а с Романом казалась совсем крошечной. Шантель достала из буфета кофейные чашки и поставила на стол сливки и сахар.
Но Роман отказался.
— Я пью только черный.
— А я предпочитаю со сливками, — сказала Шантель.
Сделав глоток, она заметила, что Роман смотрит на часы.
— Все в порядке?
Он рассеянно поднял на нее глаза.
— В семь утра я обычно уже в офисе.
— Ты трудоголик?
— Угадала. Но я готов скорректировать свой график, чтобы быть рядом с тобой и ребенком.
«Неужели он прочел ее мысли?» Откуда он мог знать, о чем она думала?
— Но у меня есть еще кое-что для тебя.
— И что же это?
Он достал из внутреннего кармана пиджака черную бархатную коробочку и подтолкнул к ней по зеркальной поверхности стола.
— Открой.
Не отводя от него глаз, она протянула руку к коробочке.
Внутри на глубоком темном бархате лежало тонкое кольцо с большим бриллиантом в обрамлении нескольких более мелких камней.
К ее глазам подступили слезы.
— Какое чудо!
— Позволь мне… — Он взял кольцо и надел его на ее безымянный палец. — Ну как?
— Идеально. — Когда он это успел? Прошло всего двадцать четыре часа, а он уже достал кольцо.
— А теперь, — сказал Роман, — когда наша помолвка состоялась, мы можем сообщить о ней нашим семьям.
Шантель вздохнула. Таким желанием она, честно сказать, не горела.
Конечно, ее отец хотя и может быть несколько разочарован тем, как складывается ее личная жизнь, но в целом поддержит ее решение. Другое дело — семья Локеттов. Она понятия не имела, чего от них ожидать. От огромного и мрачного Джосайи Шантель всегда предпочитала держаться подальше. Мать Романа показалась ей более дружелюбной. Оставалось надеяться, что она такой и останется, когда услышит об их помолвке.
— С кого начнем? — спросил Роман. — Я бы предпочел с твоего отца.
Она понимала, что он делает. Это называлось уклонением. Ему было проще иметь дело с неизвестным, чем встретиться со своими демонами внутри собственной семьи. Шантель не позволяла своим пациентам выбирать более легкий путь. Как и не собиралась позволять это своему жениху.
— А я бы хотела сначала встретиться с твоими родителями. Как насчет следующих выходных?
Роман закатил глаза:
— Теперь я вижу, с кем имею дело. Ты предпочитаешь решать сложные проблемы напрямую. Хорошо, пусть будет по-твоему. — Он снова посмотрел на часы: — Извини, но сейчас мне действительно пора.
Он встал и наклонился к ней. В отличие от прошлого раза она с готовностью откликнулась на его поцелуй, но все быстро закончилось.
— Я позвоню тебе позже, хорошо?
— До обеда у меня пациенты и мой телефон выключен, но я тебе перезвоню.
— Буду ждать.
Шантель хотела сохранить их отношения платоническими, но у ее тела было свое мнение на этот счет. И она запуталась. Любовь и секс… как их разделить? Ей всегда это плохо удавалось.
Глава 13
Роман не сказал родителям, почему в следующую субботу он хотел, чтобы за обедом собралась вся семья. Джулиан и Джиана знали, о чем пойдет речь, и согласились поддержать его.
Ему даже удалось дозвониться до своего младшего брата. Ксавьер сказал, что подумает, но Роман на это не купился.
Это время года всегда было тяжелым для его брата. Три года назад он получил травму, оборвавшую его спортивную карьеру, впал в уныние и даже думал о самоубийстве. Потом ему стало лучше, но не намного.
Роман поделился своим беспокойством с Шантель. Она пригласила его к себе на ужин. Роман открыл бутылку вина и теперь смотрел, как она нарезает овощи для салата и готовит жаркое.
— Как тебе все же удалось заставить Ксавье пройти через это? — спросила она.
Он потер пальцами переносицу.
— Сначала он от нас закрылся. Тогда отец заявил, что он должен либо начать лечиться, либо убираться к чертовой матери из семьи.
— Жестко.
— Это единственное, что ты можешь получить от Джосайи Локетта.
— А что сделал ты? — спросила Шантель, доставая из буфета тарелки и столовые приборы. Роман налил себе вина.
— Я полетел с ним в клинику в Денвере. Там специализируются на спортивных травмах и на проблемах с психикой, с которыми сталкиваются профессиональные спортсмены. Брат пошел на поправку, перестал хромать и даже начал бегать, но каждый год примерно в это время он исчезает, отрезая себя от мира.
— Это понятно. Давно это случилось?
— Три года назад.
— Хотя здесь, — Шантель поднесла палец ко лбу, — он смирился с тем, что произошло, но здесь, — она показала на сердце, — он все еще это не принял. Нужно дать ему время. Он придет в себя.