ь. — Маша...
— Не уходи больше, — прошептала я в подставленные губы.
Прежде чем поцеловать меня, Макс успел кивнуть.
За спиной недовольно зашипели. Грегор смотрел на нас с явным желанием превратиться в змею.
— Зависть не самое лучшее чувство, — легко поднялся на ноги Макс, и я тут же оказалась сидящей на стуле. Затем он бросил выразительный взгляд на выставленные в длинный ряд тарелки. — Ну что же, Маша достаточно поработала. И ты, Грегор, не стой столбом! Либо ты мне помогаешь, либо катись отсюда куда подальше. Еще сможешь кое-кого догнать.
Грегор скользнул к выходу слишком быстро для простой просьбы. Я готова была поклясться, что он сейчас сбежит. И уже через полчаса окажется вблизи границы какой-нибудь далекой страны...
— Сами их будете расставлять? — К Грегору быстро вернулся его хамоватый тон. В руках у него была огромная охапка крупных белых астр. Цветы жались друг к другу и недовольно скрипели от неосторожного обращения. Но Грегора эта красота не волновала, он сбросил их на пол и пошел наполнять водой две огромные вазы. В комнате стояло напряженное молчание.
Чтобы успокоиться, я стала перебирать жемчужины. Макс нашел почти все, бусы потом можно будет перенизать.
— Дьявол! Грегор, хоть ты не начинай! — Макс поднял опрокинутый стул, присел рядом со мной, т и только сейчас я поняла, до какой степени он сам и напряжен. — Кое-кому тоже пора меняться. Сам в предложил свою помощь, а теперь...
— Zum Teufel! — выдохнул Грегор, впихивая часть цветов в вазу. — Жить рядом с человеком... Рядом со Смотрителем... Der Fieberwahn irgend- welcher! — Он поднял вверх руки. — Все, на мне музыка. Я понял, пришли новые времена. — Парень направился к музыкальному центру. — «Перемен требуют наши сердца! Перемен! Мы ждем перемен!»
Цоя в исполнении Грегора я точно не готова была услышать, поэтому от изумления распахнула глаза.
— Он даже на охоте не расстается с плеером, — прошептал Макс и осторожно взял мою руку в свою, провел пальцами от локтя к запястью. — Я слышал его песенки. Симпатичные. Не забудь его похвалить. Он трепетно относится к своим творениям.
Макс ласкал мою руку, гладил ладонь, и я чувствовала, как расслабляются мышцы, как ноги перестают больно переплетаться вокруг ножки стула, как успокаивается сердце.
— Я хочу быть с тобой. Хочу быть с тобой всегда, а не только в редкие минуты утра или вечера, — шептал он мне. Его голос звучал в ушах, растекаясь по телу приятной волной.
— Я хочу быть с тобой, — повторило внутри
меня эхо. Или это я вслух говорила? — Хочу быть с тобой всегда, а не только в редкие минуты утра или вечера.
— Не знаю, как такое может быть, что ты со мной делаешь, какие волшебные слова были сказаны, но каждая минута без тебя — вечность в аду.
Он склонился ко мне, касаясь губами уха. Слова пронзали меня насквозь и возвращались ко мне на губы, так что я тоже шептала вослед:
— Не знаю... что ты со мной делаешь... слова были сказаны... вечность в аду...
Это были мои мысли! Именно я хотела так сказать, и меня нисколько не смущало, что Макс меня опередил. Ведь он такой быстрый, такой сильный.
— Никто не смеет больше вставать на нашем пути. Нравится это кому-то или не нравится. Назови это помолвкой.
— Что? — Действительность мгновенным осознанием обрушилась на меня.
Мои руки сами столкнули с колен коробку. Жемчуг веселым дождем опять разбежался по полу. Я быстро присела и начала собирать горошины заново.
Макс отошел к вазе с цветами, выдернул один из букета и начал обрывать у него лишние листочки. Больше он мне не помогал.
— Есть такое упражнение — рассыпать на полу коробок спичек, а потом подбирать, наклоняясь за каждой. Говорят, нервы успокаивает. Можно еще вязать. Ты умеешь вязать?
Ну, знаете ли! Я вскочила, отбросив собранный жемчуг, но сказать ничего не успела.
— Астра в переводе с греческого означает «звезда». Считается, что астра выросла из пылинки упавшей звезды. А еще это был символ любви. Когда выросла первая астра, Афродита смотрела на небо и плакала от счастья.
Я смотрела на качающийся белый цветок в руках Макса и сама была готова разреветься от того, что душа у меня разрывалась между любовью и тревогой. Любовь победила. Я глубоко вздохнула и улыбнулась. Макс повернулся ко мне. Он отлично понимал, что со мной происходило, — это было видно по глазам. Почему-то я раньше не замечала, как много выражают глаза. Сейчас в них были звезды, те самые, упавшие с неба.
— А вы не можете поговорить о чем-нибудь другом? — напомнил о себе Грегор. — Тема смерти здесь была уместней.
— А символ смерти был нарцисс. — Цветок вернулся в вазу. — Но цветет он весной. И сейчас он ну просто никак не может появиться.
— Все с вами ясно. Теперь я расскажу! — Грегор остановился посередине мастерской. — О смерти. Тогда в Мёдлинге трансильванцы разошлись не на шутку. Городок маленький, а тут еще все эти революции. Под шумок многое можно сделать.
Я смотрела на Макса: длинные крепкие пальцы — щелк, щелк, щелк — дергали листочки, вздрагивали от каждого прикосновения астры. Стебель нырнул в вазу, взлетел в воздух следующий звездный цветок. Оборванные листочки падают вниз.
— Вот трансильванцы и развернулись. Про них даже в газетах писали. Всего пятнадцать тысяч населения было в городе, а тут по три убийства за ночь. Но вдруг, в один день, все закончилось. Мы ИХ почувствовали сразу. Но ОНИ не объявлялись, ходили по пятам, путали планы, перекрывали дороги. — Грегор старательно избегал называть Смотрителей их именем. — Я видел, как они работали. Ни один вампир не обладает такой методично- стью. Действовали, как роботы. Трансильванцы сбежали, оставив меня заметать следы. Главное — не бежать. Бегущего очень легко поймать.
Веселое было время, ничего не скажешь!
Хрустнула под тяжелой ногой жемчужина, но я не отвела взгляда. Я поняла, чего хотел Макс: либо мы с ним обречены всю жизнь бегать, либо заручимся поддержкой хотя бы одной стороны. Со Смотрителями не договоришься, а вот с вампирами...
— Я не собираюсь нападать, — заявила громко. Сыграем-ка мы в игру «закати бусину в угол». Надоело, что они все время разбегаются.
— Это все равно что сидеть в холодильнике, — Грегор довольно ухмыльнулся. — Вроде сверху не капает, но все равно неуютно. Холодно.
Надо же... А я была о Грегоре худшего мнения. Неплохой образ, мне понравился. Такой романтичный. Как учат учебники, у романтичного героя всегда должна быть тайна, эдакая неудовлетворенность жизнью.
— Мне казалось, что вампиры холода не чувствуют, — поддела я Грегора.
— А она ничего, — кивнул тот Максу. Его лицо расслабилось, улыбка стерла напряженную недоверчивость. Н впервые за сегодняшний вечер он повернулся ко мне спиной.
Макс одобрительно кивнул, сунул цветок в воду и, на секунду замерев, произнес:
— К нам гости!
Грегор выразительно рыкнул.
— Развлечемся. — Его улыбка снова стала ехидной.
Я демонстративно закатила глаза и пошла к Двери. И только взявшись за ручку, вспомнила, что не дождалась звонка. Впрочем, он не замедлил прозвучать.
Глава XVIБЕЛАЯ МАСКА
— Ты чего, под дверью подслушиваешь? — Малинина еще не успела опустить руку от звонка и надеть «гостевую» улыбку.
— У меня во все стороны высланы наблюдатели. Велено предупреждать о малейшем движении на дороге, — хмыкнула я. — Привет! Ты сегодня рано.
Стешка стремительно прошла вперед, окинула взглядом мастерскую.
— Круто! — одобрила она увиденное. — А у твоего неплохой вкус.
Кто бы сомневался!
— Петюня, проходи! — поманила она шедшего позади одноклассника.
Птица-Синица упругой походкой дзюдоиста переступил порог. За его спиной мелькнуло лицо Репиной. Следом показалась Галка Семенова, замыкал шествие кто-то малознакомый, один из Петькиных приятелей.
— Привет всем! — Я была рада их видеть. Надоели мне разговоры о вампирах.
— Счастлив приветствовать вас! Меня зовут Макс.
Малинина в ответ на приветствие наградила его самой своей очаровательной улыбкой.
Я усмехнулась. Улыбайся, улыбайся, ничего у тебя не получится. Макса улыбками не проймешь.
— Петя, — пальчиками показала Стешка в сторону Синицына. — Мы вместе учимся. Да, Гурьева?
— Синицын у нас сила! — с готовностью поддакнула я, с удовольствием наблюдая, как Синицын с приятелем настороженно оглядываются.
— У нас как будто школьная вечеринка. Все свои! — Малинина сверлила Макса взглядом.
Кажется, вечер обещает быть веселым.
— Будут еще Маркелова и Колосов, — сообщила я. Настроение мое стремительно улучшалось.
Синицын немного помялся, а потом сделал мягкий наклон вперед и протянул руку, представившись:
— Петр!
Его взгляд внимательно следил за Максом. Как настоящий спортсмен, он пытался оценить противника — насколько тот опасен. Но Макс улыбался своей самой подкупающей улыбкой.
— Макс!
Казалось, они только коснулись рук друг друга и тут же прервали рукопожатие.
— Григорий, — пробасил за моей спиной Грегор.
Как забавно, однако, вампиры меняют имена. Или специально подбирают их так, чтобы звучали не слишком чуждо в русской речи? — Катрин, Грегор, Лео... Хорошо, что Макс — имя универсальное.
— Серый, — представился и второй дзюдоист, наконец выдвинувшись вперед.
— Далеко не расходитесь! — Макс обошел Грегора и вклинился в замершую около входа толпу. — Есть одно объявление.
Он легко пробирался мимо гостей, и я тут же представила, как Макс стремительной тенью оказывается около двери, запирает ее и... Дальше идет финальная сцена фильма «Дракула 2000».
На самом же деле Макс не быстрее, чем все обыкновенные люди, прошел к ширме и с улыбкой повернулся к гостям.
Странно, что все принимают его за человека.
g/ Кожа, глаза, правильные черты лица — так, на- ю верное, выглядели эльфы в далеком прошлом.
— У нас сегодня маскарад! — Макс нырнул за ва перегородку. — Я тут кое-что подготовил...