Следственная комиссия консультировалась с целым рядом известных докторов и психиатров, которые являются признанными авторитетами в этой области, и пришла к таким выводам:
"Вообще говоря, открытые гомо обоих полов разделяются на два основных типа: активный, агрессивный, или мужской тип и пассивный, подчиняющийся, или женский тип. Гомо-мужчина пассивного типа часто женоподобен по своим манерам и виду, его притягивают мужественные мужчины, он сродни женщинам и дружелюбен с ними. С другой стороны, гомо-мужчина активного типа часто испытывает отвращение к женщинам. У него нет ни следа женственности в речи или манерах, которые выдавали бы его гомосексуальность. Этот активный тип тяготеет почти исключительно к гомо-мужчинам пассивного типа или к молодым мужчинам или мальчикам, которые необязательно гомо, но кто женоподобен по виду и поведению. Активный и пассивный типы гомо-женщин следуют той же общей схеме, что и гомо-мужчины. Также известно, что некоторые извращенцы являются бисексуальными, или двуполыми, которые живут и с женщинами, и с мужчинами. Эти двуполые существа часто женаты и имеют детей..." /стр. 271-272/.
Затем комиссия Сената приходит к заключению, что гомосеки и другие сексуальные извращенцы не подходят для государственной службы, так как "у них не хватает эмоциональной стабильности, как у нормальных людей" и "сексуальные извращения ослабляют моральную структуру человека до такой степени, что он не подходит для ответственных должностей" /стр. 273/.
Затем: "...присутствие извращенца в правительственном учреждении оказывает развращающее влияние на его сотрудников. Эти извращенцы часто пытаются вовлечь нормальных людей в свои извращенные дела. Это особенно относится к молодым и впечатлительным людям, которые могут попасть под влияние извращенца... Один извращенец может загадить целое учреждение" /стр. 273/.
Затем: "...гомосексуалист склонен окружать себя другими гомосексуалистами не только в своей личной жизни, но и на работе... если гомосексуалист получит работу в правительстве,... почти неизбежно он будет пытаться устроить других гомосексуалистов на правительственные посты" /стр. 273/.
А потом и о шпионаже: "Отсутствие эмоциональной стабильности, характерное для большинства секс-извращенцев, и слабость их моральных устоев делают их податливыми к уговорам со стороны иностранных шпионов. Специалисты в области разведки считают, что извращенцы не выдерживают допросов опытными следователями..." /стр. 274/.
После этих разоблачений наступила эра сенатора Мак-Карти. Республиканская администрация президента Эйзенхауэра руками Мак-Карти чистила демократические авгиевы конюшни президента Рузвельта.
В Вашингтоне гремел судебный процесс Алжера Хисса, сладенького мальчика из Госдепартамента, который во время Ялтинской конференции в 1945 году, где решались судьбы послевоенного мира, был ближайшим советником президента Рузвельта, который в то время был уже живым трупом и мало что соображал. А потом выяснилось, что этот сладкий мальчик, который нашептывал на ушко президенту Рузвельту, был коммунистом и советским агентом.
Кстати, у коммуниста Алжера Хисса отец и сестра покончили самоубийством. А засыпал его раскаявшийся коммунист Уайтаккер Чеймберс, у которого брат покончил самоубийством. С чего бы это?
В результате всего этого стали сотнями гнать гомиков из Госдепартамента, вплоть до сладеньких мальчишек-лифтеров. А гомики в американской прессе подняли дикий вой, что в Вашингтоне идет настоящая охота на ведьм: погром, резня и Варфоломеевская ночь, наподобие Великой Чистки, которую в свое время устроил Сталин.
Но на практике гомиков из Госдепартамента потихоньку переводили в другие департаменты. По правилу: от перестановки слагаемых сумма не меняется.
Вот я, как следователь, беру еще одну книжку: "Гомосексуальная революция" д-ра Р. Мастерса, Нью-Йорк, 1962, где прямо говорится, что гомиков, которых повыгоняли из Госдепартамента, "просто потихоньку переводили в Центральную разведку ЦРУ" /стр.143/.
Ну а дальнейшее я и сам знаю. Ведь все американское руководство "Американского комитета по освобождению
России" с его радио "Свобода" в Нью-Йорке и Мюнхене - это работники ЦРУ, которых до этого повыгоняли из Госдепартамента. Теперь эти педерасты по радио освобождают Россию от большевиков при помощи комплекса латентной педерастии главного большевика Ленина. Как говорил товарищ Сталин: "Ленин умер, но дело его живет".
Но неужели советская разведка КГБ ничего этого не знает? Конечно, знает. Все и даже больше. И когда КГБ будет нужно, все эти гомики запрыгают, как караси на сковородке. Ведь в этой тайной игре все карты в руках КГБ.
Глава 7КОВАРСТВО И ЛЮБОВЬ
Чтобы приобрести настоящую мудрость, сначала нужно побывать в ослиной шкуре.
В июле 1954 года я прилетел в Америку, чтобы оформить бумаги на гражданство, подписать контракт с ЦРУ и вернуться на работу в Мюнхен, но уже в качестве американского резидента.
В Нью-Йорке мне позвонил Юрий Мейер и принялся опять сватать свою дочь. Он занимался этим и в Мюнхене, но там Наташа только фыркала и уверяла, что она в кого-то влюблена. Теперь же что-то переменилось. Наташа жаловалась, что ей уже 22 года, и в Югославии, откуда она родом, таких называют "перестарка", то есть старая дева. В общем, Наташа начала со мной флиртовать.
Дело происходило на пляже в Си-Клифе. Наташа в купальном костюме. Как говорится, товар лицом, без обмана. Надо сказать, что я хотел обязательно русскую жену, а Наташа была невеста довольно соблазнительная. В результате я сделал ей предложение. Она мое предложение приняла: обнимались, целовались и обменялись обручальными кольцами. Таким образом, Наташа стала моей официальной невестой.
В Вашингтоне мне предлагали стандартный контракт на два года. Но я согласился на один год с возможностью последующего продления на второй год.
В сентябре я вылетел назад в Мюнхен, а невеста, ссылаясь на семейные обстоятельства, сказала, что прилетит позже. Правда, она провожала меня в аэропорту и даже всплакнула. Однако и позже она не прилетела, якобы опять по семейным обстоятельствам. Зато она писала мне письма, где уверяла - люблю! люблю! люблю! - и припечатывала письма поцелуями из губной помады. В общем, какая-то капризная невеста. Всякое бывает, думал я, все люди разные.
Так прошло полгода. В феврале 1955 года мой главный начальник Андрю Гольдберг, начальник станции ЦРУ в Мюнхене, пригласил меня на ланч в загородный ресторан и спрашивает, не хочу ли я продлить мой контракт на второй год.
Да я бы с удовольствием, - говорю я, - но, видите ли, у меня невеста в Америке. И мне сначала нужно выяснить мои семейные обстоятельства.
Дома я сразу же пишу Наташе деловое письмо, где прошу немедленно ответить мне окончательно ДА или НЕТ, чтобы я знал, как мне поступать в дальнейшем. Ведь брак - это самый серьезный шаг в жизни человека. И самое главное - я был влюблен. А любовь, как говорят, слепа.
Проходит неделя, другая. По воздушной почте должен бы уже придти ответ. Но ответа нет. Так проходит месяц. Я пишу второе письмо, вежливо, но настойчиво повторяю мои обстоятельства и прошу немедленно, подчеркиваю - немедленно, ответить мне: ДА или НЕТ?!
Позвонить ей по телефону я не могу. За это время она с семьей перебралась из Нью-Йорка в Вашингтон, и ее нового телефона я не знаю. Наконец, через два месяца от капризной невесты приходит письмо: она щебечет как соловей в мае, как ей хорошо живется, но на мой вопрос, насчет ДА или НЕТ она не отвечает. Так, словно она моих писем не получала. Что делать? Не буду же я просить ЦРУ, Центральное Разведывательное Управление США, разведывать про мою невесту.
А время идет да идет. Если бы Наташа написала мне НЕТ, я бы просто позвонил Гольдбергу и сказал, что продляю мой контракт на второй год. Потом, как многие работники ЦРУ, я вообще остался бы в Германии - на американских хлебах, то есть жалование в долларах. Так можно жить в Германии как кум королю.
Но получилось иначе. Контракта я не продлил. А в сентябре, буквально за пару дней до возвращения в Америку, получаю я от невесты долгожданное письмецо. Дословно: "Гриша, если ты возвращаешься в Америку ради меня, то лучше не приезжай. Наташа".
Коротко и ясно. Только с запозданием на полгода. И без всяких там поцелуев при помощи губной помады.
В общем, бывшая невеста сделала мне колоссальную пакость. И совершенно умышлено. Она так меня запутала, что из-за нее я потерял хорошую работу, продал меблированную квартиру и машину и должен ехать в Америку неизвестно зачем. Это ясно. Я не понимал только одного: почему и зачем она это сделала.
Прилетаю я в Вашингтон и захожу к моей бывшей невесте. Спрашиваю, в чем дело. Она спокойно объясняет, что она, видите ли, передумала и что теперь она по уши влюблена в другого, в летчика, блондина с голубыми глазами. Вижу, что Наташа все врет. Целая куча каких-то загадок.
В Америке я почувствовал себя как рыба, выброшенная на песок. С одной стороны, я решил писать вторую книгу. А с другой стороны, во мне заговорила кровь дяди Васи, бывшего следователя по особо важным делам при атамане Все-великого Войска Донского. Уж слишком много вокруг меня всяких загадок, серьезных загадок. Начиная с дела о гибели НТСовских парашютистов и кончая моей странной невестой. И все это было связано. Кончив работу в разведке, я занялся контрразведкой. На свой собственный страх и риск.
Первым делом я выяснил загадку моей капризной невесты. Она усиленно подчеркивала, что она дворянка. А оказалось, что она не дворянка, а лесбиянка. И всю историю со мной она затеяла, чтобы замаскироваться. А ее гомосексуальность связана с садизмом. Вот поэтому она и устроила мне большую пакость - это доставляет ей удовольствие. Это своего рода психическое извращение.
Некоторые могут сказать: "Я бы такой невесте разбил морду в кровь. А потом бил бы ногами, чтобы об такую пакость руки не пачкать!".