- Она живет прекрасно. Социальный паразит высшего класса. Собирается в Рио-де-Жанейро. Как Остап Бендер.
Тут Дашка влетает на кухню. Волосы у нее распущены, глаза горят.
- Виктор, будьте свидетелем! Григорий Петрович опять надо мной издевается! Сплетничает про меня, что я советская босячка.
Дашка сидела у себя в комнате, дверь закрыта, и еще две стенки. А она сквозь стенки слышит. У некоторых невротиков и психотиков этакая сверхчувствительность. Они называют себя экстрасенсами.
- Забавно, - говорю я, - она сквозь стенки слышит.
- Я и в колледже вижу и слышу, что вы тут делаете, - заявляет Дашка.
На следующее утро она мне говорит:
- Григорий Петрович, вы думаете, что я стервочка?
Я молчу.
- Григорий Петрович, вы думаете, что я ведьмочка?
- Ты сама знаешь, что ты такое, - говорю я примирительно.
- А скажите, почему Костя, когда пьяный, обзывает Коку жидёнком?
- Не знаю, - говорю я.
Когда-то давно Костя был женат, и у него была дочка. Но он с той женой развелся и ничего про нее слышать не хочет. Может быть, и у его теперешней жены Марины это тоже второй брак, а сын Кока от ее первого брака. Ведь каждый второй брак кончается разводом, и получается такая путаница. Может быть, Костя подозревает, что первый муж Марины был евреем. Ведь и у Дашки тоже подобная путаница, где сам черт не разберется. Вот она и проговаривается, что она ведьмочка.
Однажды она мне задумчиво признается:
- Я мужчин не люблю... И целоваться я тоже не люблю... Тут я невольно вспоминаю мою капризную невесту Наташу, которая когда-то говорила мне:
- Я собак люблю больше, чем мужчин...
А вот с Верой Дашка обнимается и шепчет:
- Мой котик, моя хорошая, - те же самые фокусы. Нашла Дашка у меня книжку профессора Свядоща "Женская сексопатология", полистала ее и говорит:
- Все мужчины любят 69...
- Специалисты говорят, что это 69 способов быть несчастным, - добавляю я.
Потом Дашка признается, что она не может плакать. Странно, она истеричка, но никогда не плачет. Я достаю книжку про средневековых ведьм и показываю ей, что ведьмы не могут плакать, но доводят до слез других людей. То же самое творят и современные психоаналитики. Звонит мне мой приятель Виктор:
- Григорий Петрович, ваша дочка говорит, что вы жлоб, подонок и злыдень. Она вас так оскорбляет, а вы терпите. Я б давно морду набил и выгнал.
- Она психически больная, - оправдываюсь я. - Жалко мне девчонку.
Звонят мне церковные старушки, которые прекрасно знают Дашку. Оказывается, она жила уже во многих местах и отовсюду её с треском выгоняли из-за ее невозможного поведения. Узнав, что она живет у меня уже почти год, старушки удивляются:
- Григорий Петрович, у вас вероятно железные нервы, если вы ее терпите!
Но у моей жар-птицы есть и хорошие стороны. На мой день рождения она купила мне букет цветов и две коробки шоколадных конфет:
- Вторую коробку продавали за полцены. Потому я и купила две, - поясняет она. - Кому эту вторую коробку подарить? Тете Ане? Вере? Тете Наде? Но все такие сволочи... Давайте лучше с вами сами сожрем... Тащите бутылку водки!
Выпив пару рюмок, моя блудная дочь начинает распевать детские песенки, которые учат в синодальной гимназии:
Вы знаете, друзья,
Развратницу Марину?
Проезжий офицер
Сломал её машину.
И кое-что еще.
И кое-что другое,
О чем не говорят,
О чем не учат в школе!
Закусив шоколадом, она продолжает распевать синодальные песни:
В лесу родилась елочка,
А рядом с ней рос пень.
И пень просил у елочки
Четыре раза в день.
Ему сказала ёлочка:
"Пошел ты на х... пень!
Когда пойдешь на пенсию,
Тогда хоть каждый день".
Закончив концерт, она говорит:
- А теперь отнесите меня в постель, сядьте рядом и рассказывайте мне сказки, пока я не засну...
Но Дашка не забывала и про свадебное путешествие в Рио-де-Жанейро. Ради этого она стала морочить голову бедному Коке и буквально околдовала его своими фокусами. Чуть не каждый день он приезжает к ней на папином белом "линкольне", ставит его против нашего дома, сидят они там и шушукаются. Как когда-то ее мать ездила верхом на ее отце, точно так же Дашка теперь оседлала мягкого и влюбчивого Коку. Потом она хвастается мне, что Кока вроде сделал ей предложение.
Я вижу, что дело принимает серьезный оборот. И я попадаю в неудобное положение. Ведь потом мой хороший друг Костя будет обвинять меня в том, что я подсунул ему в дом самую настоящую гадюку. Значит, я должен предупредить его об угрожающей опасности и сказать, что я умываю руки. Иначе эта жар-птица наделает там такого пожару, что мне будет плохо.
На следующий день, когда Дашка ушла в колледж, я звоню моему другу Косте и начинаю объяснять ему, что моя приемная дочурка не райская птица, а тяжелая психопатка, от которой его сыну лучше держаться подальше, так как она испортит ему жизнь.
- Самое главное, - говорю я, - запомни, что я тебя предупредил и за дальнейшее я не отвечаю. В общем, я умываю руки!
В этот момент дверь в квартиру с треском раскрывается и влетает Дашка. Обычно она приходит из колледжа после трех, а тут пришла раньше времени на несколько часов. Я, конечно, прервал мой разговор с Костей, но Дашка догадалась, о чем мы говорим, и обрушилась на меня с руганью:
- Опять вы про меня сплетничаете! Ведь я вам говорила, что я и в колледже вижу и слышу, что вы тут делаете! Хорошо, я вам покажу, где раки зимуют!
И она начала разыгрывать обиду. Со мной не разговаривает. Уходит - не прощается. Приходит - не здоровается. Ведёт себя так, как будто я вообще не существую. Даже ест у в комнате. Полный бойкот.
Так продолжалось несколько дней. Потом ей стало скучно от своего собственного бойкота, она приходит ко мне на и кается в своих грехах:
- Когда мне было пять лет, я такие истерики закатывала, мама запирала меня на ключ в уборной. Я сидела там полдня и выла волком. Хотите, я вам покажу, как я выла?
- Не нужно, - говорю я. - Я тебе и так верю.
Приходит декабрь 1987 года, и Дашка сообщает мне, что скоро они с Кокой летят в Рио-де-Жанейро.
- Ты добилась того, о чем мечтал Остап Бендер. Это что -свадебное путешествие?
- Нет. Просто рождественские каникулы, - она задумчиво трет свой голый живот. - Я вот чего боюсь: у меня отец алкоголик и у Коки отец алкоголик. И какие же у нас будут дети?
Вернувшись из недельной прогулки в Рио-де-Жанейро, Дашка сделала мне хороший подарок: красивую малахитовую пепельницу. Бразилия славится своими камнями.
Вскоре она просит, чтобы я отдал ей бутылку церковного вина, которая стоит у меня в буфете. Когда она в прошлый раз с группой церковников летала в Иерусалим, она привезла мне в подарок бутылку этого святого вина.
- Но подарки назад не берут, - говорю я.
- Ах, так! - взвыла Дашка. Она схватила малахитовую пепельницу и замахивается, чтобы пустить ее мне в голову. Я вырвал у нее из рук её новый подарок и говорю:
- Да этой пепельницей можно человека убить. Вон отсюда! Чтобы твоего духу тут не было! Забирай твой мешок с Иконами и это церковное вино. С меня хватит!
Последующие две недели моя жар-птица жила у Коки, который снимал квартиру в Нью-Джерси рядом со своим колледжем, где он учился на зубного врача. А у меня наступила тишина. Иногда я перезваниваюсь с Костей и вижу, что он и его жена очень рады, что их сын спутался с Дашкой. Видимо, их серьезно беспокоило, что Кока мало интересовался женщинами. И вот теперь он, наконец, нашел свою райскую птицу. Недаром говорят, что любовь слепа.
Через две недели Дашка, как ни в чем не бывало, появилась у меня дома, пританцовывает и распевает песенки. Всю вторую половину января она ведет себя более или менее нормально. Даже попробовала испечь торт - и крестит при этом печку, и шепчет какие-то молитвы. Несмотря на все это, торт у нее не получился и его пришлось выбросить.
- Это потому что мука хуевая, - заключает крестница митрополита Филарета.
Однажды вечером мы с Дашкой сидим и смотрим по телевизору интересный фильм "Три лица Евы" - про женщину, которая страдает своеобразной психической болезнью, когда в одном человеке как бы живут три разных человека: сегодня она хорошая жена, завтра - проститутка, а послезавтра -святая, которая бегает в церковь.
- Это фильм про тебя, - говорю я. - В тебе тоже сидят два человека. Но это психическая болезнь. Кстати - неизлечимая. Я в этих делах специалист.
- Ах, вы опять надо мной насмехаетесь.
- Смеяться лучше, чем плакать.
- Так вот, за ваши насмешки... Желаю вам в дальнейшем всего зла, которое только возможно... А если я чего-нибудь хочу, то так оно и будет! - она всерьез верит, что она ведьма. Бедная девчонка - и бедный Кока, который в нее влюбился. Эта жар-птица даст ему такого жару, что ему будет плохо.
- Григорий Петрович, а что это вы отмечаете на календаре? Какие-то странные знаки...
- Это я отмечаю, когда будет полнолуние.
- Зачем это?
- В полнолуние некоторые психи так психуют, что на них заранее надевают смирительную рубашку. По-английски "лунатик" - это сумасшедший.
- Ах, вот оно что. Это вы опять про меня. Но теперь я буду все ваши знаки замазывать, - она, действительно, побежала и замазала мои пометки на календаре. А я сижу и смеюсь. Когда-то ведьмы верили в луну и устраивали при луне свои пляски. И Дашка тоже верит в луну - так, что замазывает дату полнолуния.
В конце января моя блудная дочурка заявляет мне, что она скоро перебирается жить к Коке, который живет отдельно от родителей и хочет на ней жениться.
- Даша, ты жила здесь больше года, постарайся уехать по-хорошему, без скандалов, - говорю я. - Что подарить тебе на память? - и я подарил ей роскошный альбом "Большой театр оперы и балета", дорогую автоматическую ручку "Монтблан" и еще всякие мелочи.