– Знаешь, Сюзанна, иди-ка ты лучше домой – спокойно говорю я ей.
– Не пойду! – нагло отвечает она мне, а глаза злые-презлые. – Ты что, меня за волосы выкинешь? Так я тогда кричать буду.
– А чего ты, собственно говоря, хочешь?
– Я спать с тобой хочу…
Ну что делать с этой сумасшедшей бабой? Видно, у нее в голове опять гайки раскрутились и она решила меня изнасиловать.
Обозлился я, налил себе стакан коньяка, сижу и думаю: "Что делать с этой дурой? Начну выкидовать, так она действительно крик подымет. А она голая. Сбегутся люди – и попаду я тогда в историю".
А Сюзанна наглеет, соблазняет, провоцирует:
– Так ты что, не можешь? – и опять распахивает свое манто, показывая мне все свои прелести.
Я же медленно потягиваю коньяк и думаю – может быть, советская разведка прислала ее мать с каким-то заданием? Но чего они хотят?
– Дай мне выпить, – вдруг взмолилась Сюзанна.
– Тебе нельзя. Ты и так сумасшедшая – отрезал я.
– Это ты сумасшедший. Я вам всем покажу, где раки зимуют.
Допил я коньяк, пока она предо мной выкобенивалась, и говорю:
– Ладно. Черт с тобой, ложись. Покажу тебе, где раки зимуют.
Забавно, что даже в постели в глазах Сюзанны не было ничего, кроме злости. Психические болезни часто порождают злобу. Всё это – штуки психосексуальные. Такая психически больная женщина первым делом начинает угрожать мужу разводом или изменяет ему с кем ни попадя.
Уже под утро, когда Сюзанна уходила, я спросил её:
– Ну, как – понравилось?
– Ничего. Но я ожидала другого.
– Чего? – озадаченно спросил я.
– Это секрет… Но ты, кажется, единственный нормальный человек во всём этом проклятом ЦОПЭ.
– А ты что – уже со всем ЦОПЭ переспала?
– Ещё нет. Но, хоть я и была в сумасшедшем доме, но вижу я то, чего ты никогда не увидишь – зло сказала она мне и хлопнула дверью на прощание.
Так или иначе, подумал я, но если советская разведка послала ко мне Сюзанну с каким-то заданием, то свой долг перед советской Родиной я выполнил.
* * *
Раньше Миша говорил, что Сюзанна немка, но когда она попала в сумасшедший дом, то он мне признался, что она полуеврейка и что ее сестра уже много лет сидит в сумасшедшем доме.
Так, так… Сначала полусумасшедшая еврейка Кристина. А теперь сумасшедшая полуеврейка Сюзанна. И все они почему-то скрывают, что они с прожидью.
Подведем итог. История со Славиком была в феврале. Следом за этим три истории: с рыболовами, с незнакомкой и с Сюзанной. Потом еще присылали моего бывшего шофера с попыткой шантажа и так далее. Наступление шло по всем фронтам.
В сентябре я уехал в Америку, а сразу же после моего отъезда, громкое дело – мюнхенская полиция арестовала с поличным группу советских агентов, засланных из Восточной Германии, которым было поручено похитить трех человек: меня, полковника Позднякова и Кронзаса.
Дело было серьезное и об этом подробно писали газеты. Т.е. это были не бомбы, которые НТС подкладывал сам себе ради саморекламы. Полиция тогда захватила автомашину из советской зоны, оружие и специальные шприцы для усыпления.
Почему советы хотели похитить меня, я, допустим, теперь понимаю. Но почему Позднякова и Кронзаса? Похоже, что похищение обоих рыболовов было только маскировкой, чтобы таким путем отозвать назад двух засыпавшихся советских агентов, которые уже были у американцев в черном списке.
В Берлине тогда было четыре оккупационных сектора и, соответственно, четыре разведки. Но только глупый агент работал там на одну сторону. Агенты поумней – на две, три, а самые умные агенты работали на все четыре стороны. Как почтальоны. И все четыре разведки это знали.
Итак, все компасные стрелки показывали на моего комиссара Алешу. Видимо Славик, испугавшись что с перепоя перепутал меня с Алешей, наутро рассказал ему об этом. Оба они были профессиональные разведчики, поэтому Алеша тут же почуял опасность и решил срочно принимать меры. Ведь если я доложу о случившемся по начальству, то и его и его миньона выгонят из ЦРУ.
Вот потому-то советская разведка и стала охотиться тогда за мной. Чтобы убрать меня и тем самым спасти Алешу, за которым тянулся длинный хвост погибших НТС-овских парашютистов.
Итак, получается Алеша был не только педерастом, но и двойным агентом.
* * *
Почти всё в нашей жизни – это сочетание наших собственных поступков и случайностей. Вот так и моя политическая карьера началась с моего поступка – я написал мою первую книгу "Берлинский Кремль", и закончилась случайностью.
Расскажу об этом поподорбнее. Отрывки из моей книги "Берлинский Кремль" тогда регулярно печатались в "Посеве" и пользовались успехом. Видимо поэтому меня пригласили на съезд НТС во Франкфурте. Приехал. Огляделся. Вижу – бегает между рядами симпатичная дамочка, грациозная, как арабская лошадка. Непонятно только кто она. Гость, как я, или наблюдатель от оккупационных властей. Вдруг эта арабская лошадка подскакивает ко мне и вежливо говорит:
– Ирина Финкенауэр. Я читала ваши отрывки в "Посеве". Хотите, я переведу вашу книгу на немецкий?
Я опешил от такого неожиданного предложения и смущённо ответил:
– Но мадам, у меня ведь нет ни издателя, ни денег, ни гарантий.
– Ничего, ничего. Присылайте манускрипт. Вот мой адрес, – и арабская лошадка снова ускакала.
"Странная дамочка, – подумал я, – Или переводить не умеет, или бросит на пятой странице".
Однако, вскоре получаю я от Ирины толстый пакет – первые сто страниц перевода! Читаю и изумляюсь. Великолепный язык и вообще – отличный перевод! Так быстро – и так хорошо!
Оказалось, что она главная переводчица "Ост-Проблеме", главного немецко-американского журнала по восточным делам. В пакет была вложена записка, написанная лёгким изящным почерком: "Работаю по ночам, при луне."
Похоже, что в процессе перевода Ирина влюбилась в главного героя книги и захотела поближе познакомиться с её автором. Я не возражал… В результате нашего близкого общения, перевод получился на пять с плюсом!!! Ну разве это не счастливая случайность…
Потом мне повезло с издателем. Однажды меня попросили сделать доклад для студентов Кельнского университета. Это было организовано по линии Общества Русско-Немецкой Дружбы.
Зачем, думаю, мне горбатиться, когда все самое существенное уже сказано в моей книге? К тому же язык перевода Ирины Финкенауэр гораздо лучше, чем мой собственный разговорный немецкий язык. Сказано – сделано. Взял я с собой перевод Ирины и полтора часа просто читал отрывки из моей книги.
А в передних рядах, вижу, сидят отцы города и какие-то важные дяди из немецкого правительства. После доклада один из них подходит ко мне и говорит, что он из Министерства по Общегерманским Вопросам, которое теперь заменяет у них Министерство Пропаганды.
– Вот вам адрес издательства. Завтра поезжайте туда. Я позвоню им утром – и закажу у них 100 тысяч экземпляров вашей книги.
Видя мой недоумённый взгляд этот дядя смеясь добавил: – Не волнуйтесь. Они обязательно напечатают. Я вам это обещаю.
Так оно и получилось. Надо сказать, что мне снова дико повезло. Тогда "Посев" не смог просунуть в иностранные издательства ни одной из своих книг. А у меня – немецкое издание выходит даже раньше, чем русское в том же "Посеве".
И еще раз мне повезло – с предисловием к моему "Берлинскому Кремлю". Я был хорошо знаком с правящим бургомистром Западного Берлина профессором Рейтером, который был почетным председателем Общества Русско-Немецкой Дружбы. При канцлере Аденауэре он был главой социал-демократической оппозиции. А это означало, что если Аденауэр уйдет, то ему на смену придет Рейтер – второй человек в государстве.
Зная насколько он занятый человек, я послал типографские оттиски "Кремля" его жене. Попросил ее почитать и рассказать мужу, чтобы он черкнул от себя пару строк предисловия.
Вскоре получаю я от Рейтера письмо, где он величает меня "полковником", хотя по книге я только майор. У немцев такая привычка: они смотрят на человека и, в зависимости от впечатления, величают его "герром", "доктором" или "полковником". Так вот – Рейтер произвел меня в "полковники". А к письму приложено большое и хорошее предисловие. На пяти страницах!
Когда мой немецкий издатель, рядовой социал-демократ, увидел предисловие за подписью своего вождя, профессора Рейтера, он всплеснул руками:
– Боже мой, как вам это удалось?
Немецкое издание вышло тиражом 130 тысяч экземпляров. Казалось бы, боевик! Бестселлер! Но это только так кажется. На самом деле настоящее, коммерческое, т.е. поступившее в продажу издание было только 5 тысяч, а 125 тысяч – это было дешевое карманное издание для бесплатного распространения в Восточной Германии.
За это карманное издание я получал всего полтора пфеннига с книги. Пойду пообедать в дешевую забегаловку – и проем там мой гонорар за 300 книг.
Потом вышло русское издание моей книги в "Посеве", за которое я получил что-то около 400 марок – месячное жалование рабочего. Но, если рабочий получает деньги сразу, то я получил их только через 5 лет. Да еще обижались, что я всё это время напоминал им о деньгах. Они почему-то думали, что я сказочно разбогател на немецком издании.
Кстати, русское издание в "Посеве" было сделано отвратительно: ни технического редактора, ни правщика, ни корректора. Они не только не исправили мои ошибки, но добавили к ним еще и свои типографские опечатки. Да и набор был сделан мелким шрифтом, петитом. Всё из тех же соображений, т.к. это был карманный формат для засылки "на Восток". Наверно, чтобы портить глаза советским солдатам.
Однако, хотя это и была самая неряшливо-изданная книга издательства "Посев", но разошлась она быстрее всех. Поэтому, если кто заметит недостатки в этом и во 2-м издании, вышедшем под названием "Крылья холопа", которое было сделано офсетом, т.е. фотопутем, то благодарите за это не меня, а всё тот же "Посев".