Теперь становится понятным, каким образом еврей Алеша всю войну преспокойно проработал в Берлине в учреждениях "Цеппелин" и "Винета", то есть в отделе пропаганды СД и Гестапо. Вот уж действительно оборотень…
* * *
Как я уже говорил, гомосексуалистам тогда было категорически запрещено работать в ЦРУ. И не только из-за возможности шантажа, но и по целому ряду других причин. Считалось, что они вообще неблагонадежны. Обратите внимание на странную закономерность – как правило, как только в прессе возникает шум по поводу очередного крупного предательства или шпионажа, вскоре выясняется, что предатели были педерастами.
Например, нашумевшее дело Берджеса и Маклина. Два крупных английских дипломата, имевшие доступ к атомным секретам не только Англии, но и США. Долгое время они были советскими шпионами и передавали все тайны по разработке атомного оружия прямиком в Москву. Когда же возникла опасность их разоблачения и ареста, они сбежали в СССР. А вскоре выяснилось, что оба они были педерастами.
Предупредил же их об опасности ареста третий гомо, крупный работник английской разведки Ким Филби, который тоже был советским агентом и который позже тоже сбежал в Москву. Вся эта шайка педерастов-предателей снюхалась уже давно, когда они ещё были студентами в Кембриджском университете. Тогда они называли себя "апостолами" новой веры. А вербовкой этих "апостолов" занимался опытный советский агент Самуил Коган. (НРСлово –14.12.1979)
Хотя Маклин и Филби были гомо, но оба они были женаты и имели детей. То есть оба они были двуполые. Оборотни. Причём первая жена оборотня Филби была еврейка, а вторая его жена была на 10 лет его старше. Матерный комплекс.
Теперь давайте возьмём громкое дело шпионов Митчела и Мартина. Оба они служили в сверхсекретном Национальном Агентстве Безопасности в Вашингтоне, но оказались советскими агентами и с важными секретами благополучно сбежали в СССР. Тут даже президент Эйзенхауэр не выдержал и заявил, что таких предателей нужно расстреливать на месте. А потом выяснилось, что и они тоже были гомо.
И никакого шантажа во всех этих случаях не было. Все они стали предателями добровольно. В чем же тут дело? А дело – в особенностях психики некоторых гомо. Гомосекс часто связан с садизмом и мазохизмом, откуда проистекают комплексы разрушения и саморазрушения, и еще целая куча всяких комплексов, где сам черт ногу сломит. В общем, оборотни, предатели, Иуды.
В книге швейцарского писателя и философа Дени де Ружмона "Доля дьявола", обзор дьявольского в современном обществе, Нью-Йорк, 1956, чёрным по белому написано, что дьявол – это пятая колонна всех веков и народов. Пятая колонна – это предатели, а дьявол – это вырождение и вырожденцы, где главную роль опять таки играют гомо. Казалось бы, ясно. Но…
И эта книга зашифрована. Подробно автор ничего не объясняет. Почему? Да потому, что автор сам "такой". Он тоже кандидат, сочувствующий, попутчик этого легиона. Сделал шаг вперед, а потом два шага назад.
В молодости во Франции Дени был вождем движения "персоналистов", т.е. он тоже лез в апостолы. Для меня этого уже достаточно, чтобы понять, кто он такой. Кстати, наши солидаристы – это тоже персоналисты. Снаружи солидаристы, а внутри персоналисты – теория элиты, вождизм, избранные, в общем тоже апостолы.
Но почему Дени утверждает, что дьявол – это пятая колонна всех веков и народов?
Ответ на этот вопрос я нашёл листая малоизвестную книгу католического прелата Монтегю Саммерса "История колдовства и демонологии". В предисловии к ней, в литургии для изгнания бесов из одержимых, есть такая характеристика дьявола:
"…враг рода человеческого, причина смерти, вор жизни… РАЗРУШИТЕЛЬ ПРАВОСУДИЯ… источник зла, корень пороков, совратитель людей… ПРЕДАТЕЛЬ НАРОДОВ…"
Вот она – пятая колонна!
Ну, и далее: "…источник ревности, причина жадности…" Знаем, это комплекс Скупого Рыцаря, делающий банкиров. Далее: "…причина раздоров, поставщик горестей…" Да, монахи свое дело знали. Хорошо сказано.
Итак, дьявол – это пятая колонна, предатель народов. Вот и мой оборотень Алеша из того же легиона. Он – своего рода двуполый. А двуполые люди – двуличные люди. Душевно неуравновешенные. А чтобы замаскироваться, Алёша уверял меня, что он мой лучший друг. Фальшивый друг. Друг с камнем за пазухой.
Я не из тех следователей, которые бьют подследственного по зубам. Я провёл следствие по делу Алеши культурненько – философия, религия, психология.
Ах, да, чуть не забыл. Как-то были мы с моим комиссаром Алешей на медицинском осмотре. Стали раздеваться и тут я увидел на боку у Алёши огромное черное пятно. Величиной с самовар. Начиналось оно под мышкой и уходило ему в трусы. Весь бок черный! Как вакса!
Во времена средневековья это называлось печатью дьявола и за это пятно Алеша тогда точно попал бы на костер святейшей инквизиции. И что интересно – у моей бывшей идеальной невесты Наташи Мейер была такая же метина, только на подбородке, которую в детстве вырезали хирургическим путём. А у Алеши было такое пятно, что не вырежешь. Причём она была – полуеврейка, а он – еврей. Она – лесбиянка, а он – педераст. И оба – с печатью дьявола…
А далее по формуле: враг рода человеческого, причина смерти, вор жизни, источник зла, корень пороков, поставщик горестей…
КОГДА БЕСПОКОЯТ ПОКОЙНИКОВ
Я стою у окна и задумчиво наблюдаю, как по аллеям парка Риверсайд разгуливают голуби, воркуя и флиртуя друг с другом. Медленно виляют хвостиками золотые рыбки в аквариуме на моем письменном столе, а я набиваю трубку ароматным табаком и продолжаю анализировать события недавнего прошлого.
Вспомнилось как однажды, когда я в очередной раз собрался лететь в Берлин, мой комиссар Алеша с ухмылочкой заметил:
– Знаешь, Гриша, когда Мишке Корякову и Володьке Юрасову наши дяди в Вашингтоне предложили слетать в Берлин, ведь они тоже члены ЦОПЭ, то те от страха наделали в штаны и отказались.
Конечно… Лучше гавкать по радио или писать в журнальчике. Ведь Западный Берлин тогда был маленький островок в советской зоне. Туда нужно было лететь два часа. Над советскими воинскими частями. И, если самолет почему-либо сядет, то для таких, как я, это означало бы верную смерть. А летал я туда довольно часто и поэтому лучше других понимаю, что должны были чувствовать НТС-овские парашютисты, когда они спускались прямохенько на штыки поджидавших их энкаведистов. Ведь при полетах в Берлин я вполне мог оказаться в подобном положении.
Итак, нити этого преступления, этого крупнейшего предательства в недавней истории послевоенной эмиграции, оказались запутаны в сложнейшую паутину, в центре которой, как паук, сидел мой комиссар Алеша.
Но, если я узнал что-то о преступлении и скрываю эту информацию, то по закону я становлюсь как бы соучастником этого преступления. Дело – очень серьёзное и поэтому, перед тем как действовать, все мои догадки надо тщательно перепроверить. Начал я с самого простого, с очевидного, со Славика и, если ЦРУ признает этот факт, то тогда пойдем дальше.
Сказано, сделано. Позвонил я в Вашингтон моему бывшему шефу Александеру и коротко сообщил ему о странном поступке Славика, который с пьяных глаз перепутал меня с Алешей. В самой корректной форме я сказал Александеру, что, по моему мнению, Алеша и Славик – это два замаскировавшихся педераста, что в ЦРУ того времени было веским основанием для увольнения. А так как Алеша был тесно связан с делом погибших парашютистов, то не мешало бы тщательно проверить его роль в этом деле.
– О-кей,– коротко сказал Александер, как мне показалось, без особого энтузиазма.
Вскоре ко мне из Вашингтона приехали два агента ЦРУ для снятия официальных показаний. На магнитофон. Оперативники-мордовороты, которые вместе с удостоверением личности, зачем-то стали совать мне под нос фотографии своих жен и детей, словно стараясь доказать, что они сами – не педерасты.
Причём их очень интересовало – был ли у нас со Славиком физический контакт.
– Нет, не был – отвечал я им. – Не стану же я его в рот е…ать, чтобы доказать вам, что он гомо. Достаточно и того, что он упал передо мной на колени, раскрыл рот и попросил… А потом извинился, что перепутал меня с Алешей Мильрудом.
– О-кей, – деловито ответили мне оперативники, щелкая кнопками своего магнитофона.
– У меня есть и другая серьезная информация по делу погибших парашютистов. Но, я думаю, что нет смысла говорить о дальнейшем, пока не будет установлен этот первый, ключевой факт.
– О-кей, – вновь одобрительно кивают оперативники.
Похоже, что они даже обрадовались этому. О деле парашютистов эти парни боятся даже заикнуться.
Как правило, ЦРУ не любит оставлять за собой следов. Поэтому никакого ответа, даже в устной форме, на мой рапорт я не получил. Но результаты были: Славика из ЦРУ выгнали, но мой комиссар Алеша преспокойно остался на своем месте.
Опять какая-то загадка и чтобы её разгадать нужно чётко понимать, что на Западе вырожденцы легиона д-ра Кинси, а таких 37%, объединены в тайные общества и играют такую же роль, какую играла в СССР компартия.
Повыгонять из ЦРУ всех этих гомо, полугомо, бывших гомо и прочую нечисть – это все равно, что повыгонять из советской разведки всех членов компартии. Ну, и что тогда будет?
Похоже, что Славика выгнали из ЦРУ не за то, что он был педерастом, а за то, что он засыпался. Не нарушай, братишка, партийную дисциплину. А Алеша отделался легким выговором по партийной линии. Для них самое главное – что он партиец, а на погибших парашютистов им наплевать.
Я открыл тогда ЦРУ только одну карту – валета Алешу, который оказался валетом не той масти. Но если они не хотят признавать тот очевидный факт, что Алеша гомо, и даже избегают более подробного разговора на эту тему, то какой смысл открывать им остальные? Придется заняться дальнейшим следствием в одиночку. Дедуктивным методом. Как Шерлок Холмс. И даже без доктора Ватсона.