Вадим нисколько не скрывал, что он гомик и что он работал переводчиком в советской разведке в Праге – это даже придавало ему своеобразное очарование в глазах американских разведчиков. Когда он сбежал на Запад его отправили для проверки в знаменитый лагерь Камп-Кинг около Франкфурта, где была главная квартира американской контрразведки в Европе.
Когда-то американские контрразведчики и меня обнюхивали в этом лагере, но держали – в одиночной камере. Как преступника. Пол года. Не найдя за 6 месяцев на кого бы им меня обменять, эти джентльмены обшарили мои карманы, забрали всё, что там нашли, включая зажигалку, и выбросили меня на улицу. Зато Вадима Шелопутина они встретили с распростертыми объятиями: ему даже подсунули второго педераста из числа офицеров американской разведки – некоего Альфреда и, убедившись что Вадим настоящий педераст – пристроили его на работу в Гарвардский проект.
Дело в том, что гомики легко узнают друг друга. По всяким, малозаметным для нормальных людей, признакам. Поэтому гомик Вадим Шелопутин мог разглядеть в Гарвардском проекте то, чего другие люди просто не заметят. Похоже, что пока гарвардские профессора заглядывали под хвост товарищу Ленину, Вадим Шелопутин заглядывал под хвост этим профессорам.
В американской разведке Вадима Шелопутина классифицировали как типичного представителя советской золотой молодежи и носились с этим золотым мальчиком, как дурак с писаной торой (некоторые говорят "с писаной торбой").
Каждую субботу к Вадиму приезжал его миньон из американской разведки – Альфред, у которого, кстати, на щеке было большое черное пятно величиной со сливу. То есть, в средние века он вполне мог бы угодить на костёр Инквизиции. И рука у Альфреда была мягкая, как у женщины, и сворачивалась при рукопожатии в трубочку. Как и у папеле Мейера. Как и у генерала Бармина. К тому же она у него была постоянно какая-то мокрая… Вот по этим мелочам гомики и узнают друг друга.
После окончания Гарвардского проекта Вадим Шелопутин исчез из Мюнхена. Бесследно. Как испарился. Позже ко мне в ЦОПЭ приходили агенты американской контрразведки и интересовались, не знаю ли я, куда он пропал. В Мюнхене поговаривали, что он спутался с каким-то агентом английской разведки и отбыл на берега Туманного Альбиона.
Итак, похоже что советская разведка с самого начала знала, чем занимается Гарвардский проект. Ведь там создавались планы будущей психологической войны и подбирались её кадры. Они-то и будоражили потом через радио "Голос Америки", "Свобода" и "Свободная Европа" своих советских единомышленников. Они-то и зарядили энергией всю эту нечисть, которая позже сокрушила казалось бы могучий Советский Союз, со всеми его танкам, пушками, ракетами и подводными лодками. И всё это было сделано используя "комплекс Ленина".
Ведь "комплекс Ленина", т.е. подавленная или латентная гомосексуальность, – это корень всех психических болезней. Поэтому "профессиональные революционеры" Ленина и "перманентные революционеры" Троцкого с клинической точки зрения были просто психически ненормальными людьми. Потому-то Сталин во время Великой Чистки и перестрелял всех этих ленинцев и троцкистов, называя их бешеными собаками.
Вот потому-то начальник "Голоса Америки" в Вашингтоне троцкист Бармин в конце концов приземлился в сумасшедшем доме. Подобная же история была и с начальником "Голоса Америки" в Мюнхене – старым троцкистом Чарли Маламутом. Вот потому-то на "Голосе Америки" и работают молоденькие лесбиянки Наташа Мейер и Люська Оболенская. Вот потому-то за моей спиной и посадили в качестве комиссара заслуженного педераста Алёшу Мильруда.
Имея в руках золотой ключик Ильича всё становится просто, как дважды два-четыре. Но без него вы ничего не поймёте, так как штучка эта – грязная, запутанная и чрезвычайно секретная. Ведь никто в своей педерастической заражённости вам никогда не признается…
* * *
Однажды в начале 1954 года ко мне, как к председателю ЦОПЭ, пришла делегация от НТС в составе двух человек, членов Верховного Совета и Суда Чести НТС, профессора Якова Васильевича Буданова и Андрея Тенсона-Метнера.
Профессор Буданов долго смущённо откашливался и начал первым:
– Григорий Петрович, вы знаете, что у нас в НТС раскол?
– Раскол? Вы что раскололись там на большевиков и меньшевиков?
– Нам не до шуток… Скажите, вы знали о том, что Романов педераст?
– Да, кое-что слышал,– дипломатически ответил я (ведь Романов – это глава НТС и главный редактор "Посева").
– И ведь он не просто педераст, – горестно качает головой профессор Буданов.– Он собрал целую шайку из немецких мальчишек-педерастов, которые по ночам во главе с Романовым шастали по крышам и грабили немецкие квартиры. Его уже несколько раз арестовывала немецкая полиция! За бандитизм!
– Ну, что ж, Сталин в молодости тоже бандитизмом занимался, – дипломатично изрёк я.
– Ах, вы всё шутите. Но вот что интересно – он в дележе награбленного участия не принимал. У него просто была психологическая потребность – грабить…
– Как Робин Гуд, – не выдержал и улыбнулся я. – Покровитель бедных, так сказать…
– Но нам то что делать?!!! Его несколько раз арестовывала немецкая полиция, потом это дело разбиралось на нашем Верховном Совете и Суде Чести НТС, но, по рекомендации американцев, мы всегда брали его на поруки…
– И это еще не все, – включается в разговор Андрей Тенсон. – В последний раз Романов со своей шайкой ограбил дом американского оккупационного офицера и в этот раз его поймала, уже не немецкая, а американская военная полиция. Тут мы не выдержали и постановили исключить Романова из НТС…
– Знаете, что нам сказали американцы? – прервал Тенсона профессор Буданов.– Вы можете все уходить, сказали они, но Романов останется! И тут выясняется, что все имущество НТС записано ими на Романова – купчие на дома, на типографию, машины, договоры о субсидировании нас американцами, абсолютно все!
– Вот тут-то и произошел раскол, – торжественно изрёк Тенсон. – Из НТС ушло большинство руководящих членов во главе с основателем НТС Байдалаковым. И мы с Яковом Васильечем тоже ушли. Как видите, причина раскола вовсе не политическая, а черт знает что… Разбойнично-педерастическая! И чего американцы в него так вцепились? Какая-то неразрешимая загадка…
Раскольники посидели, повздыхали и вскоре ушли.
Спустя некоторое время профессор Буданов пригласил меня к себе домой. На борщ. Пока его жена крутилась на кухне, профессор продолжил тот разговор:
– Знаете, что ещё наш Романов вытворял? Как оказалось, по ночам он заманивал мальчишек в редакцию "Посева", где под угрозой пистолета их связывал и насиловал прямо на редакционном столе. Это же растление малолетних! За это – тюрьма! Но когда мы возмутились и хотели его выгнать, то американцы снова стали на сторону Романова. А знаете, чем это попахивает? Это попахивает "Протоколами сионских мудрецов".
– Чего, чего? – изумлённо спросил я.
– Да! Я сам читал. Там прямо говорится: мы подберем в руководители гоям таких людей, за которыми мы знаем всякие преступные и темные дела. Это гарантирует, что они будут слушаться наших тайных приказаний, прекрасно понимая, что в случае непослушания мы всегда можем их разоблачить и с позором засадить в тюрьму. Понимаете?
– Не совсем…
– Ну, как же! – профессор Буданов развел руками. – Если мы, солидаристы, сделаем революцию в России, то наш Романов будет президентом будущей России. А американская разведка, зная все его грязные делишки, будет им управлять. Знаете, чем это попахивает?
– Чем? – удивился я.
– Это попахивает масонством, – торжественно изрёк профессор Буданов.
В этот момент жена Буданова подала нам ароматный борщ и мы приступили к трапезе. Тогда я знал о масонах только то, что это какие-то тайные общества, о которых никто ничего толком не знает и слова Буданова звучали для меня фантастикой.
На левой руке у меня было старинное золотое кольцо-печатка с синим камнем, вырезанным в виде герба. Шутки ради я положил мою руку перед Будановым и сказал шопотом:
– Знаете, что это такое? Это масонское кольцо. 35-ой степени!!!
Бедного профессора чуть не хватил сердечный удар. Он поперхнулся борщом, закашлялся и потом боялся поднять на меня глаза. Как я не разубеждал его, что я просто пошутил, он только тряс головой и про масонов больше разговоров не заводил.
* * *
Вскоре после этого, 6 апреля 1954 года, в Западном Берлине я устраивал большой митинг от "Общества Русско-Немецкой дружбы", членом правления которого я был. За день до митинга я заехал к постоянному представителю НТС в Берлине д-ру Александру Рудольфовичу Трушновичу, который тоже был членом правления.
Не успел я войти, как д-р Трушнович огорошил меня известием об очередном скандале:
– Григорий Петрович, вы наверное слышали о том что во Франкфурте в НТС произошёл раскол из-за педераста Романова, но что творится в Берлине!!!
– А что здесь происходит?
– В Берлине в "Обществе Русско-Немецкой дружбы" произошёл еще один раскол! Из-за педераста Гильдебрандта. Точнее из-за его белой собаки. Да вы эту собаку знаете. Помните, такая огромная, величиной с белого медведя…
– Да помню, но причем здесь его собака?
– Дело в том, что сначала Гильдебрандт натягивал своего секретаря Кирстайна, а потом перешел на свою собаку. Ну, естественно Кирстайн обиделся, и теперь ходит и трезвонит по всему Берлину, что Гильдебрандт ему изменяет! Со своей собакой!!! А ведь кругом убийства, похищения, советская агентура. Как же в таких условиях можно заниматься серьезной политической работой?
Рейнер Гильдебрандт, глава "Общества Русско-Немецкой дружбы" и одновременно глава "Боевой группы по борьбе с бесчеловечностью" – был доктором политических наук. Полуеврей. Очень милый человек лет 36, с миндальным цветом лица и томными манерами. Его секретарь Кирстайн был сыном протестантского пастора. Тоже очень обаятельный человек. О том, что они педерасты, я слышал и раньше, но теперь в их педерастическую идиллию влезла белая собака…